Ни в самом режиме иракского диктатора, ни в неспособности Запада понять его суть нет ничего уникального - все это мы видели уже не раз
Гитлер застрелился, чтобы избежать плена, Сталину устроили пышные похороны, Пол Пот скончался, находясь под домашним арестом. А совсем недавно жестокий лидер Туркменистана Сапармурад Ниязов умер естественной смертью. Ранним утром в прошлую субботу, когда на шее Саддама Хусейна затянулась петля, он пополнил на удивление короткий список диктаторов современной эпохи, казненных соотечественниками: раньше в нем были разве что Бенито Муссолини и Николае Чаушеску, а теперь к ним присоединился человек, называвший себя пожизненным президентом Ирака. Из этой троицы лишь Хусейн предстал перед неким подобием суда.
В остальном нет никаких оснований считать судьбу Хусейна в чем-то необычной или исключительной: он был типичным наследником тоталитарной традиции 20 столетия. Сам он, несомненно, причислял себя к пантеону современных диктаторов. Рассказывают, что в Багдаде он говорил агентам КГБ о том, какое восхищение вызывает у него Иосиф Сталин. Кроме того, он прислушивался к их рекомендациям: историки, изучившие иракские документы, захваченные в ходе войны в Персидском Заливе, говорили мне: эти материалы однозначно свидетельствуют о том, что хусейновская тайная полиция была организована по советскому образцу.
Но главное в другом - Саддам Хусейн, подобно Гитлеру и Сталину, постоянно терроризировал собственный народ. Иракский писатель Канан Макийя (Kanan Makiya), чья книга 'Республика страха' ("Republic of Fear") остается самой авторитетной работой о хуссейновском режиме, подсчитал: в 1980 г. 20% трудоспособного населения страны служило в армии, партийных вооруженных формированиях, полиции и органах безопасности. Другими словами, в системе государственного насилия был задействован каждый пятый гражданин Ирака. В результате было создано государство, где родные жертв политических репрессий получали по почте их отрубленные части тела, где десятки тысяч курдов истреблялись химическим оружием, где, как явствует из материалов скомканного процесса на Хусейном, диктатор мог без раскаяния и сожаления подписать документ, осуждающий на смерть 148 случайно выбранных людей - среди них был и одиннадцатилетний мальчик. Адвокаты Хусейна в этой связи утверждали, что он считал это прерогативой главы государства.
Впрочем, если биография Хусейна и служит для нас каким-то уроком, то в первую очередь она свидетельствует о том, что за 90 с лишним лет существования современного тоталитаризма ни Европа, ни США так и не поняли сути подобных режимов и даже не научились вовремя распознавать исходящую от них угрозу. Когда Гитлер пришел к власти, другие страны отреагировали на это политикой 'умиротворения'. Американцы и европейцы восхищались успехами сталинских пятилеток. А когда на сцене появился Хусейн, мы поначалу просто игнорировали его, а позднее начали поддерживать в качестве противовеса хомейнистскому Ирану. Развязанная им разрушительная и абсолютно неоправданная война с Ираном стоила жизни миллионам людей в обеих государствах - но все это время США, считая Тегеран более опасным, помогали Хусейну оружием и разведданными. Германия, Франция, Россия и другие страны воспринимали его режим как полезного торгового партнера, а позднее как инструмент неправедной наживы.
Только после нападения Гитлера на Польшу нацизм начали воспринимать как угрозу европейского масштаба, только после сталинской оккупации Центральной Европы за рубежом прислушались к рассказам о терроре, который он развязал в СССР. История 20 столетия раз за разом демонстрировала, что амбиции тоталитарных диктаторов-революционеров редко ограничиваются собственной страной. Тем не менее, лишь после вторжения в Кувейт режим Хусейна, давно уже терроризировавший собственный народ, начали воспринимать как нечто более угрожающее, чем 'возмутителя спокойствия' местного масштаба.
Мы с опозданием осознали, что имеем дело с тоталитарной диктатурой, но это открытие было сделано слишком поздно, чтобы серьезно повлиять на развитие событий в Ираке или за его пределами. В арабском мире большинство людей сочли запоздалую критику со стороны Вашингтона очередным политическим ходом, обусловленным эгоистическими интересами американцев - не могла же у них на самом деле быть такая короткая память!
Даже сейчас, после казни Хусейна, мы говорим о нем в первую очередь применительно к собственным интересам, а не о том, что он сделал с иракским народом. Мы обсуждаем, как его смерть может повлиять на ход гражданской войны в Ираке - а значит и на безопасность наших солдат. Неразбериха, окружавшая процесс над диктатором и его казнь, становится лишним поводом для нападок на Белый дом. Стоит вам написать, что Хусейн действительно был злодеем, и вас сочтут апологетом Джорджа У. Буша. А если вы напишете, что его режим мало чем отличался от сталинского, вас заклеймят как правого идеолога.
Возможно когда-нибудь, когда гражданская война в Ираке закончится и жители этой страны обретут хотя бы относительную личную безопасность - а это для человека важнее даже чем политическая свобода - иракцы смогут объективно оценить физический и психологический ущерб, который его режим нанес стране, и то, как последствия этого ущерба способствовали разжиганию нынешнего мятежа. Этому помогут материалы, собранные иракским трибуналом по правам человека, особенно если процесс над Хусейном не станет последним.
И возможно, когда-нибудь американцы и европейцы тоже перестанут воспринимать диктатора как пешку в их собственных играх, а его дела - как удобный аргумент в своих политических дебатах. Правда я в этом сомневаюсь.
________________________________________________________
Уроки, которые Запад должен извлечь из смерти тирана ("The Observer", Великобритания)
