Польские политики должны сохранять умеренность, делая заявления о том, что они стремятся к перелому в отношениях с Россией. Она увеличит наши шансы на успех в переговорах с Москвой.
Подводя итоги внешней политики нашего правительства за прошлый год, многие комментаторы отмечали плохое состояние польско-российских отношений. Некоторые возлагали всю вину на отсутствие внешнеполитических способностей у кабинета Ярослава Качиньского. Между тем, политику в отношении России нужно оценивать на основе критериев, отличающихся от используемых при оценке политики в отношении США, Германии или европейской политики. Прежде всего, потому, что в данном случае ее эффективность куда меньше зависит от состава самого правительства или компетентности министра иностранных дел.
Польско-российские отношения находятся в плохом состоянии уже более десяти лет. Этого не смогли изменить сменявшие друг друга министры Анджей Олеховский (Andrzej Olechowski), Дариуш Росати (Dariusz Rosati), Бронислав Геремек (Bronislaw Geremek), Владислав Бартошевский (Wladyslaw Bartoszewski), Влодзимеж Чимошевич (Wlodzimierz Cimoszewicz), Адам Даниэль Ротфельд (Adam Daniel Rotfeld). Не удалось это и Стефану Меллеру (Stefan Meller), хотя как бывший посол в Москве он, возможно, имел какое-то преимущество перед своими предшественниками. Обобщая, можно сказать, что наши отношения с Россией являются правилом, вытекающим из ряда закономерностей.
Поспешишь - людей насмешишь
Когда состояние польско-российских отношений достигает очень низкого уровня, каждое правительство, независимо от своей политической конфигурации, чувствует себя обязанным предпринять попытки их улучшения. Если достигается успех, то общественное мнение Польши воспринимает его с удовлетворением. Оно интересуется восточноевропейской тематикой, и разбирается в ней гораздо лучше, чем общества других стран ЕС. Так что, нет ничего удивительного в том, что внимание политиков сосредоточивается на польско-российских отношениях. Декларации о приоритетном характере этой проблемы становятся политическим ритуалом в первые месяцы работы каждого нового правительства.
Однако опыт показывает, что такие декларации пробуждают излишние ожидания. Таким образом, на польскую политику в отношении России ставится опасная ловушка. В прошлом в нее попадали политики, представляющие все цвета политического спектра - от Яна Ольшевского (Jan Olszewski) до Лешека Миллера (Leszek Miller), но больше всего неприятностей она доставила президенту Александру Квасьневскому.
Как действует эта ловушка? Вслед за обещанием нового правительства о том, что оно осуществит перелом в отношениях с Россией, оказывается давление и на правительство и на президента. Под этим давлением политики испытывают соблазн достичь хоть чего-то, хотя бы малый успех, о котором можно сказать, что это 'шаг в хорошем направлении'. Лишь бы быстро и как можно эффектнее, без оглядки на требования протокола. Наконец, нужно что-то подписать, самому поехать в Москву или способствовать какому-нибудь визиту - если не президента России, то хотя бы министра или, на худой конец, важного советника.
Российская сторона прекрасно понимает эти хитросплетения - и тянет время. Чем дольше нет перелома, тем сильнее давление на наших политиков. А россияне увеличивают свои шансы на максимизацию собственной выгоды в обмен на улучшение отношений с Польшей - впрочем, чаще всего, кратковременное. В последний раз мы имели дело с такой ситуацией в прошлом году - так что, можно говорить о закономерности.
Поэтому польские политики должны сохранять умеренность в декларациях о стремлении к перелому в отношениях с Россией. А, прежде всего, они не должны обещать добиться этого к определенному сроку. Такая воздержанность увеличит наши шансы на успех в переговорах с Москвой. Так что, стоит помнить старую русскую пословицу 'Посмешишь - людей насмешишь'.
Встреча президентов?
Ловушку другого рода представляет собой то, что наши политики придают особое значение встречам с президентом России. Разумеется, как конституционные полномочия, так и политическая роль в международных отношениях делают российского президента всегда желанным собеседником. Однако, не будем забывать, что Квасьневский неустанно стремился к встречам как с Борисом Ельциным, так и Владимиром Путиным. Это привело к инфляции визитов польского президента в Москву - официальных, полуофициальных и неофициальных. Все были неэффективны. Правда, в январе 2002 г. Путина удалось склонить к приезду в Варшаву, а его визит прошел в доброй атмосфере, но для польско-российских отношений он не имел практически никакого значения. Главными темами переговоров были тогда: поставки российского газа в Польшу, строительство второй нитки ямальского газопровода, трасса газопровода Кобрин - Вельке Капушаны, договор о защите инвестиций, отрицательное сальдо Польши в торговле с Россией и, наконец, свобода судоходства в Калининградском заливе. По сей день соглашения не достигнуто ни по одному из этих вопросов (а некоторые уже неактуальны).
Поэтому нет причин рассчитывать на то, что в будущем встреча президентов двух государств приведет к перелому. Это имеет значение в том смысле, что российская сторона привыкла считать уступкой свое согласие на такую встречу. Так что Польша должна уделять основное внимание не форме - организации саммита двух президентов - а содержанию, то есть, решению конкретных проблем. Если встреча Леха Качиньского с Путиным состоится, то она должна быть символическим увенчанием процесса улучшения отношений.
Стоит задуматься и о том, не лучше ли президенту встретиться с преемником Путина - ведь выборы в России состоятся уже в марте будущего года. Пока кажется, что Лех Качиньский делает верные выводы из опыта своих предшественников. Он прав, считая, что встреча с президентом России должна состояться на нейтральной территории, и не соглашается на организацию какой-то мимолетной встречи, как это было в Лахти на неформальном ужине лидеров ЕС с Путиным.
Разница потенциалов
При оценке эффективности польских усилий, направленных на улучшение отношений с Россией, часто забывают о разнице потенциалов между двумя странами. Россия - атомная держава, испытывающая трудности с процессом деимпериализации. А Польша - европейское государство средней величины, стремящееся играть существенную роль в Центральной и Восточной Европе. Когда в международной политике мы имеем дело с отношениями двух государств с различным потенциалом, более сильная сторона, как правило, несет большую ответственность за состояние двусторонних отношений. Ведь она обладает большим полем маневра и в большей степени может ограничивать себя во имя поддержания хороших отношений. Если Россия не захочет исправить отношения с Польшей, то даже самая умелая польская дипломатия будет не в силах ничего изменить.
Когда же Россия будет стремиться к улучшению отношений с Польшей? Вспомним 2000 год. Тогда после выдворения из Польши девяти российских шпионов состояние польско-российских отношений достигло рекордно низкого уровня. Причин для напряженности было немало: вступление Польши в НАТО, сильные в нашей стране прочеченские настроения, аферы, связанные с деятельностью российских спецслужб, скандалы вокруг контрактов на поставки газа в Польшу и условий строительства транзитных газопроводов и оптико-волоконных линий связи на нашей территории, наконец, сообщения о размещении в Калининградской области тактического ядерного оружия. И вдруг Россия резко изменила свой курс. В декабре 2000 г. в Варшаву прибыл с визитом министр иностранных дел Игорь Иванов. Вслед за этим частота польско-российских контактов достигла беспрецедентного уровня. В феврале 2001 г. в Москву поехал министр [иностранных дел] Владислав Бартошевский, в марте Варшаву посетили секретарь Совета безопасности Российской Федерации Сергей Иванов и председатель Государственной Думы Геннадий Селезнев с группой депутатов. В мае состоялся долгожданный визит российского премьер-министра Михаила Касьянова, а в июне Бартошевский вновь поехал в Москву. В январе 2002 г., то есть, уже после [парламентских] выборов в Польше, состоялся визит Путина в Варшаву. Что же случилось?
Так вот, в Кремле сообразили, что членство Польши в ЕС - это дело ближайшего будущего. Решающее значение имел саммит в Ницце (декабрь 2000 г.), на котором Польша получила 27 голосов в Совете ЕС - столько же, сколько Испания и всего на два меньше, чем 'великие державы' ЕС: Германия, Франция, Италия и Великобритания. Это означало, что по своему политическом значению Польша будет пятым-шестым государством ЕС. Поэтому фатальное состояние отношений с Польшей могло сказаться на отношениях России со всем Евросоюзом. Скорейшее улучшение российско-польских отношений стало для Москвы необходимым.
Из этого следует, что польско-российские отношения тесно связаны с нашей европейской политикой. Интерес России к Польше растет пропорционально позиции Польши в ЕС и нашим возможностям влияния на его политику. Чем они сильнее, тем большую готовность к улучшению отношений с Варшавой проявляют россияне. Доказательством может служить визит министра Сергея Лаврова в Варшаву и последовавшие за ним сигналы о готовности Кремля к прогрессу в двусторонних отношениях. Эти сигналы появились в то время, как приближались переговоры между ЕС и Россией по вопросу нового договора о стратегическом сотрудничестве. Хотя Польша заблокировала начало этих переговоров из-за сохранения Россией эмбарго на польское мясо, эта ситуация показала, что наше правительство имеет реальные возможности влияния на ЕС. В долгосрочном плане Москва заинтересована в том, чтобы плохое состояние польско-российских отношений не влияло на развитие отношений между ЕС и Россией. Особенно потому, что новое соглашение должно будет пройти ратификацию во всех государствах-членах, в том числе, в Польше.
Германия - Польша - Россия
Своим важнейшим партнером в Европе Россия считает Германию. Успех, связанный с заключением контракта на строительство Североевропейского газопровода, настолько воодушевил россиян, что они интенсифицировали свои усилия, призванные затормозить процесс европейской интеграции и разбить единство Европы. Этому служат инициативы по приданию Германии статуса привилегированного партнера России, особенно, в сфере добычи и поставок энергетических ресурсов. Пока эти инициативы приносят совсем не те плоды, ради которых они замышлялись, увеличивая осторожность Германии при контактах с Москвой. Ведь Германия никогда не рискнет ослабить ЕС в обмен на миражи экономических привилегий, расточаемых партнером с сомнительной репутацией, не соблюдающим свои обязательства.
Но в силу своего потенциала Германия будет играть ключевую роль в формировании политики ЕС по отношению к России. Если Польша намерена эффективно влиять на политику ЕС в отношении государств Восточной Европы, то она должна стремиться к созданию польско-немецкого тандема в этой области.
В Европе ценится наш опыт в восточноевропейских делах. Сопряжение его с немецкой позицией в отношениях с Россией повысило бы эффективность нашей внешней политики и предотвратило бы предоставление излишних привилегий России за счет других восточноевропейских государств.
Для этого Польша должна отказаться от использования термина 'восточная политика'. Это особенно важно при контактах с Германией, начинающей свое председательство в ЕС. Там польское понятие 'восточная политика' переводят как 'Ostpolitik', а это слово в немецкой политической культуре несет мощную смысловую нагрузку. Оно уходит корнями в эпоху Бисмарка, но немецкие политики, скорее, имеют в виду опыт ФРГ конца 60-х и 70-х годов, политику 'разрядки' в отношениях с СССР, проводившуюся под лозунгом 'перемены через сближение'. На практике это означает предоставление привилегированного положения России.
Горячим сторонником этой идеи является социал-демократ Франк Вальтер Штайнмайер (Frank Walter Steinmeier), глава МИД Германии. Укрепляя экономические и культурные связи с Россией, немецкая дипломатия хочет обрести влияние на российские политико-экономические элиты. Канцлер Ангела Меркель, родившаяся в бывшей ГДР, предпочитает более осторожный подход - она не хочет, чтобы на повестке дня встали российские неоимперские и авторитарные тенденции.
Польша должна поддерживать образ мысли фрау канцлер, а политика ЕС должна быть свободна от ассоциаций не только с интересами новоиспеченного бизнесмена Герхарда Шредера, но и традициями немецкой Ostpolitik. Если все страны Восточной Европы окажутся в одном мешке с Россией, то это подтвердит западноевропейские стереотипы о том, что Европа кончается на Буге, а страны, лежащие к востоку от этой линии, веками принадлежали 'к кругу российской цивилизации'. Лучше просто говорить о политике в отношении государств Восточной Европы или восточноевропейских соседей.
Польша и Германия как члены ЕС и НАТО располагают гораздо лучшими каналами взаимного общения, чем контактов с Россией. Поэтому улучшить польско-немецкие отношения будет проще, хотя от обеих сторон требуется решительность и готовность к сотрудничеству. Если бы это удалось, то нам было бы проще говорить и с россиянами.
Д-р Славомир Дембский - руководитель бюро исследований и анализов Польского института международных дел
_____________________________________________
Петербург - это огромный мираж ("Wprost", Польша)
