Канцлер Германии Ангела Меркель излагает свои идеи о европейской энергетической безопасности, отношениях с Россией, трансатлантическом экономическом сотрудничестве, а также о других международных и внутренних приоритетах этого года. Представляем вашему вниманию отредактированную расшифровку записи интервью Ангелы Меркель корреспонденту Wall Street Journal Маркусу Уокеру (Marcus Walker).
Wall Street Journal: Перебои с поставками нефти вызвали в Западной Европе серьезные опасения по поводу надежности России. Какие средства воздействия имеются в Вашем распоряжении, чтобы помешать возникновению подобных ситуаций в будущем?
Канцлер Меркель: То послание, которая я постаралась донести до [российского] президента, носит неизменный характер. Россия - стратегический партнер Европы. Мы зависим друг от друга, и мы хотим надежных отношений.
Такие надежные отношения по мере возможности должны поддерживаться без раздражения. Та раздражительность, которая имела место, не должна повториться.
Поэтому мы приложим все усилия, чтобы закрепить безопасность поставок энергоресурсов для Европейского Союза в нашем Соглашении о партнерстве и сотрудничестве с Россией, обсуждение которого, как я надеюсь, мы сможем вскоре начать. Закрепление ее на договорной основе создает возможность для наращивания доверия.
Это также необходимо в связи с тем, что Россия не ратифицировала Энергетическую хартию [подписанную ЕС и Россией в 1991 году с целью регулирования энергетического сотрудничества], что является постоянным источником неопределенности.
WSJ: Многие говорят, что в своей политике по отношению к России Вы просто сменили тон по сравнению с Вашим предшественником [Герхардом Шредером], однако суть ее осталась без изменений. Вы тоже так считаете?
Меркель: Мне немного непонятен вопрос, в том плане, что сегодня в нашей внешней политике существуют такие проблемы, с которыми не сталкивался мой предшественник. Энергетическая тема приобрела гораздо большее значение. У нас более высокие цены на нефть, нам приходится пересматривать соглашение о сотрудничестве [с Россией], и Германия к тому же является сегодня председателем в Евросоюзе. Поэтому на повестке стоят совершенно новые задачи, и я подхожу к их решению по-своему: открыто и честно, но с пониманием того, что Россия и Европа зависят друг от друга.
WSJ: Не убедили ли Вас прошлогодние перебои с поставками энергоресурсов, что Германия может быть заинтересована в том, чтобы другие страны ЕС получали газ не через Россию?
Меркель: Нам нужно добиться двух вещей. Мы должны создать в ЕС свою сеть распределения, чтобы помогать друг другу в чрезвычайной ситуации. И мы должны обратить внимание на необходимость диверсификации наших энергетических рынков, причем это относится как к источникам энергии, так и к поставщикам.
Однако факт остается фактом: нам не обойтись без российского газа и нефти в Европе, да мы и не хотим этого делать. Важно помнить, что за исключением этой реакции раздражения, Россия на протяжении многих десятилетий являлась стабильным поставщиком энергоресурсов в Европу, в том числе, и в период 'холодной войны'.
WSJ: Не стала ли Россия главной причиной того, что не удалось договориться [в ООН] о введении более жестких санкций против Ирана [в связи с его ядерной программой]?
Меркель: Известно, что Россия и Китай с большим трудом идут на поддержку очень жестких санкций, однако я бы посмотрела на этот вопрос с иной точки зрения. Это был успех, когда мы добились принятия такой резолюции в Совете Безопасности, несмотря на разницу в подходах между ЕС, Америкой, Россией и Китаем. У меня также складывается впечатление, что Иран очень ясно уловил этот сигнал.
Для меня единодушие среди членов Совета Безопасности ценно само по себе. И именно поэтому я твердо убеждена: такие переговоры стоит проводить вновь и вновь, несмотря на то, что порой они занимают много времени, что сами мы могли бы продвигаться вперед быстрее.
WSJ: Считаете ли Вы, что сможете все-таки достичь своих целей, проводя переговоры с правительством в Тегеране?
Меркель: Мы сделали много попыток, и дверь для здравых переговоров всегда открыта. Это неоднократно подтверждала и американская администрация. Наши предложения находятся на столе переговоров, но к сожалению, пока мы не получили позитивных сигналов. Именно поэтому нам пришлось сделать шаг в направлении принятия санкций.
WSJ: Как Вы считаете, при каких обстоятельствах Германия могла бы поддержать более жесткие санкции?
Меркель: Сейчас нам надо дождаться того, как Иран отнесется к нынешней резолюции. Есть определенные установленные сроки. Мы следим за ситуацией, и я бы воздержалась от дальнейших прогнозов.
WSJ: США наращивают свое военное присутствие в Персидском заливе, подавая тем самым сигнал Ирану. Вы согласны с такой политикой военного устрашения?
Меркель: В странах Персидского залива существует обеспокоенность по поводу происходящих в Иране событий. Если американцы возьмут на себя ответственность за поддержание безопасности в регионе, то это правильный сигнал. Я лично не думаю, что это неверный сигнал, поскольку мы параллельно сделали Ирану ряд предложений.
WSJ: Вы говорили, что Германии необходимы дальнейшие экономические реформы. В каких областях Вы лично хотите добиться перемен во время вашего пребывания на посту канцлера?
Меркель: Естественно, центральная цель - это борьба с безработицей. Данная тенденция должна быть усилена. Добиться этого мы сможем, сократив затраты в сфере оплаты труда, не относящиеся к зарплате. И здесь мы добились определенного прогресса. Однако в этот парламентский срок мы должны провести реформу в вопросах социального обеспечения пожилых людей.
Во-вторых, нам нужны осмысленные стимулы в так называемом низкооплачиваемом секторе [рынка рабочей силы]. Существуют различные модели, которые мы изучаем и обсуждаем. В Германии у нас существуют барьеры во многих низкооплачиваемых областях, которые затрудняют людям процесс найма на работу.
Что касается реформы налогообложения корпораций, мы уже установили ключевые позиции и через несколько месяцев согласуем проект закона. Однако нам еще предстоит претворить его на практике. Я думаю, что запланированное снижение налоговых ставок станет очень важным сигналом для иностранных инвесторов в Германии.
WSJ: Что Вы можете сделать, чтобы создание хорошо оплачиваемых рабочих мест с полной занятостью вновь стало привлекательным для работодателей? Перед последними выборами у Вас были определенные идеи на сей счет. Трудовые договоры на уровне компании, которые отличаются от отраслевой системы и условий оплаты, а также сокращение протекционистских мер против увольнений. Что можно сделать сейчас, с этим коалиционным правительством?
Меркель: Принятия реформы системы защиты от увольнений, которую мы вначале согласовали с нашим партнером по коалиции, больше не хочет сам бизнес. Включение в закон трудовых договоров на уровне компании было и остается неосуществимым при нынешнем раскладе сил в правительстве. Но мы видим, что позитивные события все равно происходят, поскольку потребность в трудовых соглашениях на уровне компаний все активнее находит себе место среди соглашений о зарплате на уровне отраслей.
WSJ: Многие люди в принципе приветствуют Вашу нацеленность на углубление трансатлантического экономического сотрудничества, но многие также сомневаются в достижимости такого сотрудничества.
Меркель: Необходимо принять принципиальное решение по поводу того, поддерживаем ли мы укрепление свободной торговли, или будем выступать за протекционизм. Опыт Европейского Союза показывает, что введя единый рынок, а также расширив границы ЕС на Центральную и Восточную Европу, мы после 1992 года дополнительно получили от четырех до пяти миллионов рабочих мест.
В повестке дня сегодня стоит два вопроса. Первый - это новый раунд многосторонних торговых переговоров в Дохе, и здесь я поддерживаю тех, кто говорит, что нам нужно предпринять еще одну попытку. Запас времени невелик, и провести переговоры следует в начале года.
Важно не рассматривать трансатлантическое партнерство и трансатлантический рынок в качестве конкурентной силы, противостоящей многосторонним торговым переговорам в рамках ВТО. Участники переговоров в Дохе обеспокоены тарифами и торговыми барьерами. Я не большая сторонница заключения двусторонних торговых соглашений между всеми странами по отдельности. В мире завтрашнего дня такая система не будет работать. Я довольна тем, что американская администрация проявляет явный интерес к тому, чтобы предпринять еще одну попытку [заключения международного торгового соглашения].
Второй вопрос - это трансатлантические экономические отношения в более узком смысле. И здесь проблемы тарифов не выходят на передний план. Вопрос в следующем: как мы можем в большей степени гармонизировать наши системы регулирования, за которыми приходится внимательно следить экономикам наших стран? Ведь мы вынуждены нести невероятные взаимные издержки, проводя оценку американского и европейского рынков.
Я думаю о допуске на финансовые рынки фондовых бирж, о правилах прозрачности, о нормах выбросов в атмосферу, о правилах тестирования для автомобилей, о патентных соглашениях, о других, во многом различающихся стандартах и нормах. Бизнес проявляет к этому огромный интерес. Это большой проект, его невозможно завершить за полгода. Нам придется над ним работать длительное время. Но я хочу ввести это вопрос в повестку саммита ЕС, и тогда мы шаг за шагом сможет набирать очки в данном направлении.
WSJ: Что могут сделать правительства западных стран, чтобы убедить незащищенных представителей своего среднего и рабочего класса в выгодах глобализации для них?
Меркель: Незащищенность присутствует, потому что благодаря глобализации появились конкуренты, которых лет 10-15 назад в такой форме не существовало. Мы должны ясно показать, что даже в глобальном мире политика обладает способностью решать проблемы, что политика не тащится в хвосте вслед за развитием экономики.
Однако это, по моему твердому убеждению, требует от нас, чтобы мы все реже действовали как отдельные национальные государства. Вместо этого мы должны работать вместе и в рамках Евросоюза. Трансатлантический рынок также предлагает нам возможность объединить наши силы. Я считаю огромной расточительностью расходование больших денежных средств на правовые споры по поводу котировок акций на бирже и патентов. Мы могли бы использовать эти деньги с большей пользой на инвестирование в будущее - как в Европе, так и в США.
Нам придется смириться с тем фактом, что определенные отрасли промышленности - а это относится и к Германии тоже - смогут более дешево работать, например, в азиатских странах. Нам вновь необходимо уделить большее внимание инновациям в деле повышения ценности своих товаров. Нам нужно разъяснять это людям. Что все интересы должны быть сосредоточены в этом направлении.
Ответ заключается в образовании, а конкретно - в непрерывной учебе. Нам нужна хорошо подготовленная рабочая сила, готовая к инновациям и проявляющая большой интерес к нововведениям, новым технологиям и изобретениям. Кроме того, нам нужно обладать способностью превращать все это в продукцию.
______________________________________________
Каприз Меркель ("The Wall Street Journal", США)
