Мировая экономика является глобальной, а политика - национальной. Такова, в самых общих чертах, дилемма глобального управления.
Политики должны каким-то образом предоставлять гарантии частному бизнесу при заключении сделок, выходящих за рамки юрисдикции одного государства. Им нужно что-то делать с тем, что экономисты называют 'трансграничными внешними факторами', наиболее известными примерами которых являются выбросы парниковых газов и угроза пандемических заболеваний. Они не должны позволять правительствам действовать исходя из противоположных намерений, хорошим примером которых сегодня является политика в области обменных курсов.
Насколько им это удается? Скажем так: не так хорошо, как могло бы, но лучше, чем можно было себе представить сто лет назад.
Расцвет творческих сил в период между второй мировой войной и 1960 годом много дал современному миру: Международный валютный фонд, Всемирный банк, Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ныне Всемирная торговая организация), Организацию экономического сотрудничества и развития и Европейское экономическое сообщество (ныне Европейский Союз).
Некоторые из этих институтов - прежде всего, ВТО и ЕС - заметно повысили уровень сотрудничества и приняли в свои ряды множество новых членов. Другие - МВФ и Всемирный банк -также могут указать на большой прогресс, достигнутый многими из их клиентов.
Тем не менее, существует консенсус относительно необходимости обновления и инноваций. Это продемонстрировали дебаты в ЕС вокруг европейской конституции, тупиковая ситуация с Дохским раундом многосторонних переговоров о торговле, неудачные попытки МВФ вдохнуть жизнь в дискуссии о 'глобальном дисбалансе' и всеобщее недовольство неспособностью политиков мира справиться с вызовом изменения климата.
Однако эта неспособность более связана с национальной политикой, чем с международными институтами. Именно правительства и общественность сопротивляются принятию новых обязательств по торговле, выбросам парниковых газов и политике в области обменных курсов.
Против этих сил международные организации практически беспомощны. Формально все согласны, что существующая система распределения голосов во Всемирном банке и МВФ неприемлема - но на практике она вполне удовлетворяет тех, кого призывают снизить свое влияние.
Некоторые, хотя не все из этих трудностей объясняются одной проблемой - коллективного действия. Большое число акторов не может стремиться к общему благу, поскольку каждый из них испытывает искушение воспользоваться плодами трудов другого.
Именно поэтому наши правительства наделены властью принуждения. Однако на международном уровне вместо правительства мы имеем более или менее добровольное сотрудничество правительств, и чем сильнее правительства отдельных государств, тем больше элемент добровольности в этом сотрудничестве.
Но это не единственное препятствие. Разногласия по вопросам политических ценностей, интересов, стандартов жизни и экологических ограничений еще более усложняют добровольное достижение компромисса.
Сегодня выгоды предсказуемой либеральной торговой политики признаются в большинстве стран, поэтому они стремятся выполнять обязательства, являющиеся источником эффективности ВТО. Подобным образом история научила европейцев, что объединяющее их важнее того, что такой ценой их разделяло.
Однако немногие страны готовы приняться за дорогостоящее и политически непопулярное снижение потребления органического топлива. Точно так же за исключением особых случаев - таких, как валютные союзы - большинство стран не готово позволить наднациональным органам регулировать их монетарную политику и обменные курсы, разве что под принуждением.
Так как же работает мир на практике? Делая все сразу - таким будет ответ применительно к целому ряду сфер.
Предпринимаются усилия с тем, чтобы сделать официальные институты более представительными и действенными. Однако еще важнее готовность стран брать на себя обязательства. Это особо очевидно, когда речь идет о глобальной торговле и защите окружающей среды.
Однако для того, чтобы это произошло, необходима внутриполитическая дискуссия в каждой из стран. Большее понимание правительствами и частными акторами того, о чем думает и что делает остальной мир, может способствовать осуществлению таких перемен.
Вот почему полезны встречи официальных лиц с неофициальными группами (например, руководителями компаний). Примером тому служит ежегодно проводимый Всемирный экономический форум - на этой неделе он собирается в Давосе.
Пространство между официальными органами и неофициальным встречами занимают неформальные объединения правительств. Самым известным из них является Группа восьми стран с самым высоким уровнем доходов, состоящая из Великобритании, Германии, Италии, Канады, США, Франции, Японии, а также России (хотя последняя не участвует во встречах министров финансов).
Самой очевидной слабостью G8 является то, что в этой группе не представлены страны, выбивающиеся сегодня в лидеры. Для исправления этой ошибки после финансового кризиса 1997-98 гг. была создана Группа Двадцати, в которой помимо стран 'большой восьмерки' состоят другие ведущие государства с рыночной экономикой.
Создаваемая всем этим мозаика международных структур, официальных институтов, неформальных организаций и неформальных дискуссий между влиятельными лицами - это лучшее, что может дать наш мир, состоящий почти из 200 государств. Достаточно ли это хорошо? Нет. Есть ли шанс на скорое улучшение ситуации? Вероятно, нет. Лучше ли это, чем ничего? Да, несомненно.
________________________________________
Мир в 2007 г.: срочно требуется новая международная система ("The Financial Times", Великобритания)
Мир в 2007 году: масса проблем, ожидающих решения ("The Financial Times", Великобритания)
