Мировая экономика находится в 'отличной форме', однако политическая ситуация на международной арене внушает тревогу. Это несоответствие, на которое обратил внимание в своей статье от 26 декабря 2006 г. Лоуренс Саммерс (Lawrence Summers), стало и главной темой для обсуждения на проходившем на прошлой неделе Всемирном экономическом форуме в Давосе. Главный вопрос здесь заключается в том, можно ли устранить это противоречие, и как это сделать.
Факты очевидны: мировая экономика переживает 'золотой век' - масштабный рост, высокие прибыли, умеренные реальные и номинальные процентные ставки и низкие 'наценки за риск'. Она достаточно легко оправилась от целой серии потрясений: биржевого краха в 2000 г., злодейских терактов 11 сентября 2001 г., последствий войн в Ираке и Афганистане, разногласий по поводу политики США, скачка реальных нефтяных цен до уровня, невиданного с 1970-х, срыва переговоров 'раунда Дохи' и конфронтации из-за ядерных амбиций Ирана. Столь же примечательно и другое: она успешно приспособилась к последствиям экономического 'взлета' Индии и Китая.
Перечисленные потрясения сами по себе отчасти являются следствием политических процессов: 'моды' на протекционизм, брожения в исламском мире и распространения ядерного оружия. К этому следует добавить ущерб, нанесенный нравственному авторитету США войной в Ираке, тот факт, что никакими успехами в этом конфликте Вашингтон пока похвастаться не может, утрату многими мировыми лидерами доверия в обществе, дрейф России в сторону 'плебисцитарной диктатуры', политическую стагнацию в Евросоюзе и неспособность международного сообщества к согласованным действиям в вопросе о климатических изменениях.
Как разрешится противоречие, лежащее в основе нынешней ситуации? Один из вариантов - ухудшение ситуации в экономике и стабилизация в политической сфере - полностью расходится с общепринятым мнением. В доказательство замечу: в Давосе эта возможность вообще не обсуждалась. Причина здесь в том, что все заинтересованные группы находятся во власти этого самого 'общепринятого мнения'. Однако недооценка рисков и сочетание низких процентных ставок с мощными темпами роста буквально провоцирует экономических игроков на ошибки. Что же касается мировых политических лидеров, то они, осознавая опасность конфликтов и собственную зависимость от благосостояния избирателей, могут предпочесть и дальше 'плыть по течению'. Поэтому такое развитие событий, при всей его парадоксальности, исключать нельзя.
Второй вариант заключается в том, что экономика и политика и дальше будут развиваться по расходящимся направлениям. Причина этого связана с тем, что несоответствие между экономической и политической ситуацией отражает разные аспекты одного и того же процесса - глобализации.
К примеру, именно из-за постоянно растущего общемирового спроса на энергоносители Ближний Восток приобрел нынешнее стратегическое значение, а Россия получила в руки новый инструмент для усиления собственного влияния на международной арене. Именно расширение экономических возможностей позволяет азиатским гигантам так быстро менять глобальное соотношение политических сил. Наконец, именно явный контраст между преимуществами и недостатками нынешней ситуации порождает столь негативные настроения по всему миру. Так, сильнейшее недовольство вызывает сосредоточение огромных богатств в руках немногочисленного меньшинства. Кроме того, именно глобализация способствовала развитию международной преступности, нелегальной миграции и терроризма.
Глобализацию все больше винят и в ухудшении положения людей со средними и низкими доходами в богатых странах, а также в том, что государства со средним уровнем доходов оказались между 'молотом' - развитыми странами, и 'наковальней' - динамично развивающимися гигантами с более низким уровнем доходов: сегодняшним Китаем и завтрашней Индией. Установившийся в мире консенсус относительно рыночной экономики привел даже к 'деидеологизации' политического процесса и превратил многих политиков в простых 'знаменитостей - вроде персонажей 'реалити-шоу'.
Из-за того, что экономическое развитие усиливает в мире взаимосвязь и взаимозависимость, а политические процессы по-прежнему проходят на местном и национальном уровне, контраст между политикой и экономикой представляется неизбежным. Персонаж, которого профессор Гарвардского университета Сэмюэль Хантингтон (Samuel Huntington) назвал 'человеком давосским' - отнюдь не сторонний наблюдатель.
Таким образом, вполне вероятно, что дезорганизация в политической сфере будет и дальше сочетаться с экономическими успехами, и главная задача здесь - не допустить слишком большого расхождения между двумя этими факторами. Ведь события первой половины 20 века показывают: негативная реакция, если она будет достаточно мощной, чревата катастрофическими последствиями. В ядерный век масштабы такой катастрофы лишь увеличиваются. Мы в состоянии разрушить мир, в котором живем.
Третий вариант заключается в том, что политика может возобладать над экономикой, как это происходило в 1914-1945 гг., а если речь идет о коммунистическом 'втором мире' и многих странах 'третьего мира', то и в послевоенные десятилетия. Нападение на Иран - его вероятность активно обсуждалась в Давосе - стало бы большим шагом навстречу 'столкновению цивилизаций', предсказанному профессором Хантингтоном и вызывающему опасения у многих других. В этом случае сегодняшние оптимистичные экономические прогнозы окажутся необоснованными: их может полностью перечеркнуть закрытие Ормузского пролива, через который проходит один из важнейших маршрутов нефтяных поставок на мировой рынок, в результате которого цены на это сырье вероятно повысятся до 150 долларов за баррель.
Существует, однако и более благоприятный вариант развития событий: он станет реальностью, если экономика возобладает над политикой. Пример этого у нас перед глазами: громадные страны, такие как Китай и Индия, подчиняют свой политический курс главной задаче - экономическому процветанию. Это вынуждает их добиваться стабильности на внутриполитической и международной арене, действовать в соответствии с принципами экономической открытости и взаимозависимости. Международные конфликты этим странам невыгодны. Бесспорно, существует вероятность, что подобную концепцию национальных приоритетов возьмут на вооружение и другие государства, в том числе ближневосточные.
В такой ситуации народы будут все активнее требовать от политиков, чтобы мир, в котором мы живем, стал более 'комфортным' для жизни. Это, в свою очередь, вынудит правительства активнее сотрудничать в обеспечении 'общественных товаров', в которых нуждается все человечество: укреплении стабильности, либерализации торговли, нераспространении ядерного оружия, решении проблем, общих для всего человечества, поощрении развития, помощи 'несостоятельным государствам' и предотвращении глобализации негативных явлений.
При таком развитии событий проблемы, обсуждавшиеся в Давосе - изменение климата, переговоры 'раунда Дохи' и развитие Африки - могут быть успешно решены. Конечно, коллективные действия наладить непросто. Однако чем сильнее народы мира будут требовать решения существующих проблем, тем больше вероятность, что они будут решены. Более того, чем меньшей популярностью будут пользоваться унилатералистские подходы, тем проще будет организовать международное сотрудничество.
'Давосская дилемма' 2007 г. - противоречие между благоприятной ситуацией в экономике и тревожными тенденциями в политике - очевидна всем. Однако в вопросе о его преодолении ясности нет. Здесь возможен целый ряд вариантов - от катастрофического и порочного до удовлетворительного и даже благоприятного. Ни один из этих результатов не предопределен заранее. Все зависит от нашего выбора. И наш долг - принять правильное решение: в пользу сотрудничества, а не конфликта, в пользу открытости, а не самоизоляции. Момент для такого выбора настал.
__________________________________________________
Давосские зарисовки: Вино, женщины. . . и молитва ("The Financial Times", Великобритания)
Давос 2007: мы снова в СССР ("The Guardian", Великобритания)
