Рьяная поддержка неоконсерваторами вторжения в Ирак была грубейшей ошибкой, но теперь они хотят проделать все это снова - на сей раз с Ираном
Сегодня Соединенные Штаты расходуют на военные нужды примерно столько же, сколько все другие страны вместе взятые. В этой связи стоит задаться вопросом, почему, после почти четырехлетних усилий, принеся в жертву жизни тысяч американцев и потратив, возможно, до полутриллиона долларов, США так и не смогли установить мир в небольшой стране с населением в 24 миллиона человек, и уж тем более построить там нечто, хотя бы отдаленно напоминающее дееспособную демократию?
Одна из причин заключается в том, что в первое десятилетие 21 века характер международных политических процессов во многом изменился. Сегодня ситуация - по крайней мере в тех регионах мира, что составляют 'зону нестабильности', охватывающую север Африки, Ближний Восток, Центральную и Южную Африку, а также Центральную Азию, характеризуется наличием большого числа слабых, а порой и несостоятельных государств, а также транснациональных группировок, чьи боевики без помех преодолевают национальные границы, пользуясь теми же техническими достижениями, что породили глобализацию. В таких государствах, как Афганистан, Пакистан, Ирак, Ливан, Сомали, Палестинская Автономия (этот список можно продолжить) центральные власти не контролируют территорию страны, по сути уступая полномочия и влияние террористическим группировкам вроде 'Аль-Каиды', военно-политическим организациям типа ливанской "Хезболлы", или различным этническим и религиозным фракциям.
В военной доктрине США акцент делается на внезапный и массированный удар превосходящими силами для быстрого разгрома противника. Однако в ситуации, когда мятежники и ополченцы 'растворяются' среди гражданского населения, массированное применение силы почти всегда приводит к контрпродуктивным результатам: оно вызывает враждебность именно у тех людей, которые могли бы порвать с 'непримиримыми' и лишить их тем самым свободы действий. Чтобы победить международные военизированные и террористические группировки, участвующие в мятеже, в антиповстанческой кампании приоритет должны иметь политические, а не военные задачи: необходимо вести борьбу за умы и сердца людей, а не повергать их в 'шок и трепет'.
Другой урок событий последних пяти лет заключается в том, что превентивные войны не могут служить основой долгосрочной стратегии США в борьбе с распространением оружия массового поражения. В соответствии с Доктриной Буша превентивная война против Ирака рассматривалась как предупреждение потенциальным нарушителям режима нераспространения о том, что цена преодоления ядерного 'порога' для них резко повышается. К сожалению, самим США пришлось заплатить за эту войну такую цену, что напрашивается совершенно иной вывод: сдерживающий эффект применения Вашингтоном обычных вооруженных сил невелик, а страна, сумевшая преодолеть ядерный порог, подвергается меньшей опасности стать объектом превентивной войны.
Наконец, иракская война продемонстрировала крайнюю некомпетентность нынешних американских властей в практическом воплощении политического курса. В действиях администрации Буша особенно поражает, насколько плохо ей удается реализация поставленных амбициозных задач. В Ираке своим поведением она напоминает больного с синдромом нарушенного внимания. США удавалось эффективно 'мобилизоваться' накануне отдельных важных событий, например, передачи полномочий иракским властям 30 июня 2004 г. или выборов 30 января 2005 г. Однако Вашингтон не справился ни с обучением иракских сил безопасности, ни со своевременным назначением послов в Багдад, ни с надзором за частными подрядчиками - и главное, не привлек к ответу чиновников, несущих ответственность за эти и множество других просчетов.
Теоретически некомпетентность в практических вопросах можно со временем преодолеть, однако в краткосрочной перспективе она оборачивается серьезными последствиями с точки зрения общей стратегии США. Теоретики неоконсерватизма говорили о 'благотворной гегемонии' США на мировой арене: Америка должна была мудро, но решительно распоряжаться своей превосходящей мощью для устранения таких проблем, как терроризм, распространение оружия массового поражения, угрозы со стороны 'стран-изгоев' и нарушение прав человека. Но даже если друзья и союзники готовы были принять на веру добрые намерения Вашингтона, практическое воплощение этого курса и количество фарфора, который разбил этот 'слон в посудной лавке', не могло не вызвать у них ужаса.
Неспособность усвоить иракские уроки проявилась в ходе дискуссии в рядах неоконсерваторов о том, как быть с растущим влиянием Ирана в регионе и его ядерной программой. Сегодня Иран создает серьезнейшие проблемы для США, а также друзей Америки на Ближнем Востоке. В отличие от 'Аль-Каиды' Иран - не группировка, а государство с глубокими историческими корнями (которые отсутствуют, скажем, у того же Ирака), и благодаря повышению нефтяных цен оно к тому же явно не нуждается в средствах. Этим государством управляет радикальный исламистский режим, чья политика - особенно после избрания Махмуда Ахмадинежада президентом в 2005 г. - приобрела нетерпимый и агрессивный характер, что не может не вызывать беспокойства.
Вторгнувшись в Ирак, свергнув баасистский режим, служивший противовесом Тегерану, и позволив 'развернуться' близким к нему шиитским группировкам, США невольно способствовали усилению иранского влияния в регионе. Можно с высокой долей уверенности утверждать, что Иран, несмотря на заявления об исключительно мирном характере его ядерной программы, действительно стремится к созданию ядерного оружия. Развитие ядерной энергетики выглядит не слишком целесообразным, когда речь идет о стране, занимающей одно из первых мест в мире по объему нефтяных ресурсов, однако в качестве основы для работ над ядерным оружием оно выглядит вполне логичным. Иранцы вполне резонно полагают, что, имея бомбу, они окажутся в большей безопасности, чем без нее.
Препятствия на пути дипломатического решения вопроса об иранской ядерной программе перечислить легко, но куда труднее обосновать альтернативную стратегию. Применение силы выглядит крайне непривлекательным вариантом. США вряд ли в состоянии провести полномасштабную наземную операцию и оккупировать еще одну страну, тем более, если по размерам она втрое превосходит Ирак. Поэтому любая военная акция неизбежно ограничится авиаударами, не способными привести к смене режима - а только это, в конечном итоге, может положить конец иранской ядерной программе. В то, что американские разведданные о ядерных объектах Ирана отличаются большей точностью, чем сведения, в свое время представленные разведкой об Ираке, верится с трудом. Авианалеты скорее укрепят поддержку режима, чем приведут к его свержению; кроме того, они спровоцируют по всему миру волну терактов против объектов, принадлежащих США и их друзьям. В ходе такой войны Америка окажется в еще большей изоляции, чем во время иракской кампании: среди ее потенциальных союзников с уверенностью можно назвать один Израиль.
Однако ни эти соображения, ни даже катастрофа в Ираке, не мешают некоторым неоконсерваторам выступать за военную акцию против Ирана. Кое-кто из них настаивает, что Иран представляет даже большую угрозу, чем в свое время - режим Хусейна, не вспоминая о том, что именно их рьяная поддержка вторжения в Ирак обернулась для Америки утратой доверия в мире и подорвала ее способность принять жесткие меры против Тегерана.
Сами по себе их аргументы, возможно, справедливы. Может быть, Ахмадинежад - это новый Гитлер, нынешние переговоры с Тегераном равносильны политике 'умиротворения', Иран находится в руках религиозных фанатиков, против которых меры сдерживания неэффективны, а Запад сталкивается с угрозой 'цивилизационного' масштаба. Я, однако, считаю, что эти алармистские заявления преувеличены. В конце концов Иран - это государство, которому есть что терять, а значит политика сдерживания со стороны других ядерных держав должна в этом случае сработать. Кроме того, он представляет собой не мировую, а региональную державу; к тому же в прошлом Тегеран не раз заявлял о своих радикальных идеологических целях, но редко подкреплял их конкретными действиями, когда на карту ставились его национальные интересы. Наконец, в политическом руководстве страны явно отсутствует единство, и нельзя утверждать, что процесс принятия решений находится под контролем наиболее экстремистских сил.
В аргументации неоконсерваторов по Ирану меня больше всего поражает, насколько мало изменились ее базовые постулаты и тональность по сравнению с 2002 г., когда обсуждалось вторжение в Ирак - как будто не было судьбоносных событий последних пяти лет и явного провала политики, которую неоконсерваторы поддерживали. Впрочем, кое-что, возможно изменилось - вряд ли американская общественность с такой же готовностью, как тогда, станет к ним прислушиваться.
Данная статья представляет собой отрывок из книги Фрэнсиса Фукуямы 'После неоконов' (After the Neocons)
_______________________________________________________
Кто вел неоконсерваторов к катастрофе ("The Financial Times", Великобритания)
