Мир, родившийся в результате окончания 'холодной войны', мертв и похоронен. Сегодня доставшийся Америке статус единственной сверхдержавы, руководствуясь которым Буш в свое время решился начать войну в Ираке, теряет свою значимость. Напротив, сегодня у США на руках оказался новый мир - мир совершенно неуправляемый.
По крайней мере, именно так считают многие опытнейшие государственные руководители и эксперты по международным отношениям. США потеряли власть, потеряли влияние, говорят они, и в результате мир стоит перед началом новой эры неопределенности, в которой не имеют значения ни подавляющая военная мощь Вашингтона, ни старые международные институты.
- Мы переживаем системные преобразования, - полагает бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright). - В последние шесть лет уважение к мощи Америки значительно снизилось. . . В будущем мир станет многополярным, - добавляет она, имея в виду рост влияния таких стран, как Китай и Индия и возможное повышение их значимости в решении международных вопросов.
Уже сегодня США становится все труднее действовать как на дипломатическом, так и на военном поле. На повестке дня множество 'горящих' вопросов, которыми нужно заниматься здесь и сейчас: и ядерные программы Ирана и Северной Кореи, и кризис в Дарфуре, и статус Косово, и изменение климата. Однако ни по одному из них решение принять невозможно: единолично или даже внутри некоего избранного союза не получается, а через Организацию Объединенных наций все проходит мучительно медленно. Кроме того, Администрации Буша - и это еще более тревожный сигнал для Вашингтона - все сложнее и сложнее становится находить союзников, согласных выйти вместе с ней на поле брани. Свидетельства тому - как тающая с каждым днем 'коалиция верных' в Ираке, так и операция НАТО в Афганистане.
Мир, в котором сегодня живут США - это уже не 'весы с одной чашей', в которые он превратился в 1991 году в результате распада Советского Союза. Это мир, где в международных отношениях ярко выраженный характер принимает 'диффузия силы'; где для того, чтобы что-то сделать, нужно каждый раз договариваться со множеством сторон, но при этом многостороннюю политику - то есть политику, в рамках которой дипломатия выполняет свои задачи посредством международных договоров, институтов и консультаций - сегодня проводить сложнее, чем в течение как минимум половины последнего поколения.
Это не устает подчеркивать Москва, больше всех проигравшая в 'холодной войне'. Три дня назад в своей речи, обозначившей новую 'нижнюю мертвую точку' в отношениях Москвы и Вашингтона после ее окончания, президент России Владимир Путин жестко выступил против, по его выражению, попытки США создать 'однополярный' мир - 'один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения'. Такой мир, по его словам, не только неприемлем, но и невозможен:
- Односторонние, нелегитимные часто действия не решили ни одной проблемы: никто не чувствует себя в безопасности.
Также на мировую арену выходят Китай и Индия - совершенно уверенные в том, что будущее на их стороне. Экономика Китая уже сегодня четвертая по объему в мире: Китай обогнал Великобританию и быстро приближается к Германии. Даже Россия, богатство которой обеспечено главным образом углеводородами и к концу века, возможно, истощится, сегодня бесконечно более уверена в своих силах, чем в 90-е годы, когда ей приходилось выпрашивать помощь у Запада - и выступление Путина прекрасное тому подтверждение.
- В течение пятнадцати лет США имели тот однополярный мир, за который боролись. Сейчас они начинают понимать, что даже в этом мире у них все равно не получается добиваться своего, - говорит Пол Кеннеди (Paul Kennedy), автор книги 'Восход и закат великих держав' (The Rise and Fall of the Great Powers). - Но как раз сейчас, когда США, в принципе, готовы отступить, готовы к более 'многосторонним' действиям, Россия и Китай уже вряд ли заинтересованы в том, чтобы согласовывать свои действия с Западом.
Во-первых, Москва и Пекин всячески подчеркивают, что действуют в строгом соответствии с нормами международного права - отсюда и осуждающие слова Путина в адрес США за то, что они начали войну без одобрения ООН. Во-вторых, у них весьма жесткие взгляды на концепцию национальных интересов, сильно ограничивающие их желание о чем-то договариваться с Вашингтоном. Когда на повестку дня встал иранский вопрос, Россия добилась ослабления санкций ООН с тем, чтобы они не затрагивали миллиардные российско-иранские оборонные и атомные контракты. Когда начали обсуждать ситуацию в Дарфуре, выяснилось, что разрушения существующей структуры Судана не допустит Китай, поскольку он вкладывает большие деньги в суданскую нефть.
Даже когда достичь единства было гораздо легче, вокруг подобных соглашений возникали самые разнообразные сложности как технического, так и морального характера. С одной стороны, при Клинтоне влиятельный американский правый журналист Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer), выступая по самым различным вопросам - от распространения ядерных технологий до изменения климата - обвинял свое правительство в том, что 'совещание стало для него фетишем, а договоры - манией' - что, по его мнению, в конечном итоге не давало Америке проявить всю свою силу. С другой, как раз при Клинтоне в американской политике проявились первые попытки снова действовать в одиночку: Сенат отказался ратифицировать Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний и явно выразил неприятие принципов Киотского протокола по изменению климата. Собственно, войну из-за Косово президент Клинтон начал тоже без поддержки ООН.
После того, как президентом стал Джордж Буш-младший, в этом направлении был сделан еще один огромный шаг - ответ на теракты 11 сентября 2001 года. США решили, что больше не будут использовать свою 'однополярную' силу ради достижения 'многополярных' целей.
- Мы в свое время рассуждали так: многосторонние действия нужны по возможности, односторонние - по необходимости, - говорит Олбрайт. - Но когда Администрация Буша разорвала сразу несколько многосторонних соглашений, у остальных, понятно, появилась мысль: а зачем, собственно, вообще работать вместе с США? А потом сверху наложилось еще и то, что они увидели в Ираке.
Вашингтон все более напористо двигался вперед, но в то же время существенно сблизились Россия и Китай - фактически сейчас отношения между ними лучше, чем когда-либо после 50-х годов прошлого века; к тому же, тесные связи между собой наладили обитатели 'мирового дна' - Венесуэла, Беларусь и Иран.
- Сегодня Китай выступает за многосторонние действия, потому что он слабее США... но в будущем Китай никто не сможет остановить, - считает Шень Дин Ли (Shen Dingli), профессор шанхайского Университета Фудань. - Поэтому сегодня США должны действовать тоньше и стараться всегда действовать через международные институты, чтобы Китай - к тому времени, как он сам станет сверхдержавой - тоже научился это делать.
От Вашингтона предпочитают держаться подальше даже его традиционные союзники в Европе. В том же Ираке Америка сражается уже практически в одиночку: свои войска уже вывели и Испания, и Италия; до конца февраля премьер-министр Великобритании Тони Блэр, скорее всего, примет решение сократить и британский контингент. Пока что Буш еще надеется выиграть бой за Багдад, бросив туда еще больше американских солдат, но за стенами Овального кабинета его оптимизм практически не приживается. В южной части Афганистана США и Великобритания пытаются найти хоть кого-нибудь, кто помог бы им в нелегкой борьбе против 'Талибана' - и снова добровольцев что-то не видно. Нельзя забывать и об Иране: если ВВС США или Израиля нанесут удар по его ядерным объектам, эта горячая точка может вывести интенсивность международных трений на неизведанную доселе высоту. Хотя такой шаг был бы рискованным - чрезвычайно рискованным, - США и Израиль вполне могут решить, что другого пути не дать Ирану получить ядерное оружие у них просто нет.
Запад говорит, что в настоящее время не видит необходимости в таких действиях: на прошлой неделе министр обороны США Роберт Гейтс (Robert Gates) заявил, что 'у нас нет намерений нападать на Иран'. И в то же время никто не исключает возможности, что нападение на Иран все-таки состоится, причем еще до смены президента США. Подобный шаг практически наверняка разведет позиции США еще дальше с Европой, Россией, Китаем и развивающимся миром. Иными словами, и без того слабая ткань многосторонней системы международных отношений начнет рваться с новой силой. Разве в таком мире останется хоть какая-нибудь надежда на снижение вероятности ядерных конфликтов, этнических чисток и экологических катастроф?
Поскольку военные силы США уже на исходе, не исключено, что единственное решение мировых проблем - некая 'недоделанная' система многосторонней политики.
- Когда возможности для проведения новых крупных военных операций столь существенно ограничены, возникает необходимость взаимодействия с региональными державами, и их режимы уже нужно принимать такими, какие они есть. - говорит сэр Лоренс Фридман (Lawrence Freedman), преподаватель и исследователь военного дела из лондонского Кингз-колледжа (King's College), о Саудовской Аравии, Иране и других странах.
В нынешнем американском политическом меню 'многосторонняя инициатива' подается к столу со множеством различных начинок: США пытаются достигать поставленных целей и через ООН, и посредством двусторонних договоренностей. Декабрьская резолюция Совета Безопасности ООН о введении санкций против Тегерана была принята именно с подачи США; теперь же Вашингтон пытается убедить Европейский Союз пойти еще дальше и ввести против Ирана еще и финансовые санкции. Примерно такой же способ США с Великобританией выбрали и для решения косовской проблемы - поддержали проект резолюции ООН, который дал бы этой области множество атрибутов независимости, при том что она не стала бы независимой формально. Однако в Лондоне и Вашингтоне ожидают, что, если резолюция будет принята, Косово в любом случае провозгласит себя независимым государством - и тогда они его признают. Решая дарфурский вопрос, Буш и Блэр также намекают, что могут в одностороннем порядке устроить над Суданом зону, запретную для полетов авиации, надеясь при этом, что, видя такую перспективу, Судан и те, кто его поддерживает, решат все-таки согласиться на ввод в зону конфликта войск ООН.
Вне ООН тоже приходится много с кем договариваться. Переговоры по проблеме северокорейской ядерной программы в шестистороннем формате, возобновившиеся вчера вечером с участием делегации США, не раз уже были на грани остановки; до конца февраля при посредничестве США планируется провести палестино-израильский саммит, но, хотя в Вашингтоне подчеркивают, что отношения между двумя сторонами не выходили настоль высокий уровень со времен Клинтона, от этой встречи тоже никто ничего особенного не ожидает.
Ко всему прочему, мало кто согласен с правительством США в том, что конкретно необходимо сделать, чтобы мир снова встал на привычные рельсы. Бывший министр иностранных дел Великобритании лорд Херд считает, что Запад не должен предъявлять столь жесткие условия на переговорах с Ираном и ХАМАС.
- Мы должны отказаться от мысли - мысли имперской по существу и не подобающей ни Европе, ни даже самим США, - что тем, что вы садитесь с кем-то за стол переговоров, вы уже делаете им одолжение. Если вы слушаете то, что вам говорят другие - это не значит, что вы делаете им одолжение. Это просто значит, что вы в своем уме.
По мнению Кеннеди, сегодня для крупнейших мировых держав выходом из создавшегося положения было бы создание структуры, подобной Священному союзу, полностью изменившему европейскую политическую арену после падения Наполеона, в рамках которой можно было бы прийти к общему знаменателю по изменению климата и другим вопросам важнейшего международного значения. Месяц назад два бывших госсекретаря США Джордж Шульц (George Shultz) и Генри Киссинджер (Henry Kissinger) призвали Вашингтон и Москву принять дополнительные меры против распространения ядерных технологий и в том числе ратифицировать ДВЗЯИ, чтобы не дать миру реально почувствовать все опасности новой атомной эры. А экс-министр иностранных дел Индии Лалит Мансингх (Lalit Mansingh) считает, что лучшее решение всех мировых проблем - возрождение ООН с расширенным составом Совета Безопасности, куда входил бы и Дели.
- [Совет Безопасности], при тех огромных полномочиях, которые ему дает Устав ООН, просто не может оставаться навечно закрытым на замок.
Тем не менее, с сопротивлением сталкиваются все без исключения претенденты на место в Совете. Многие специалисты заключают, что будущее многосторонней политики - не в мировых организациях, которых будут решать все по собственному усмотрению, а в том, чтобы все подгоняли свою политику под уже имеющиеся в реальности факты.
В нынешнем раздробленном мире, считает лорд Херд, везде свои правила: за контроль над Азией идет борьба между крупными державами, в Европе доминирует закон и порядок, в то время как Ближний Восток стоит на пороге анархии. Всех объединяет только одно: Соединенные Штаты как покровитель Азии и Западной Европы и центр всех нитей ближневосточной политики больше не играют определяющей роли.
- Просто нужно в каждом конкретном случае применяться к обстоятельствам и делать все, что можно. Не всегда предел наших желаний совпадает с пределом наших возможностей, - говорит британский дипломат.
С точки зрения дипломатии перспективы многосторонней политики никак нельзя назвать многообещающими, и это, конечно, проблема - как для США, так и для мира в целом. Однако если сегодня начать решать вопросы какими-то другими способами, то результат, скорее всего, будет еще хуже.
__________________________________________________
Расслабьтесь - это еще не конец света ("Los Angeles Times", США)
Америка утратила монополию на глобализацию ("The International Herald Tribune", США)
