Ежегодные мюнхенские встречи высокопоставленных военных и дипломатов с обоих берегов Атлантики обычно в немалой степени посвящены взаимной критике. Мюнхен - это место, где союзники по НАТО собираются для выяснения отношений. Однако в этом году встреча прошла иначе, став редким примером трансатлантического единства, вызванного, как ни странно, не кем иным как президентом России Владимиром Путиным.
Проходившая в этом году 43-я конференция Wehrkunde берет начало в тех временах, когда 'холодная война' была в разгаре и основной проблемой в области безопасности, стоявшей перед участниками, была Россия в ее тогдашнем облике Советского Союза. В те времена чешским и польским министрам иностранных дел приходилось ездить не на Wehrkunde, а на скучные встречи Организации Варшавского договора в Минск или куда-то там еще. У Эстонии не было президента, выступавшего с трибуны с глубокомысленными речами, да и вообще не было никакого президента: Эстония и две ее балтийские соседки были оккупированы и вопреки их воле обращены в составные части Союза Советских Социалистических Республик.
С тех пор обстановка заметно изменилась к лучшему, однако, учитывая исторический контекст, сама мысль о том, что на главной конференции Запада по безопасности будет выступать российский лидер, сначала сводилась к словам 'кто бы мог подумать?'. Должен признаться, я был озабочен возможностью участия Путина в конференции, хотя и не из чувства ностальгии по 'холодной войне'. Путин, конечно, занял свой пост в результате народного волеизъявления и популярен среди избирателей, но в стране под его руководством все более усиливается автократия. В последние годы новости из Москвы пестрят сообщениями о подавлении политической оппозиции, закрытии независимых средств массовой информации, ограничения гражданских свобод и даже об убийствах журналистов, все еще пытающихся задавать власти неудобные вопросы. На фоне недавнего роста цен на нефть Путин принялся утверждать, что Россия вновь стала на ноги - вновь сильна, независима и может спокойно проводить политику энергетического национализма.
Однако это не свидетельствует о стремлении России к 'холодной войне'. У Москвы недостаточно сил, чтобы ее затеять, даже если бы ей этого и хотелось. Путинская Россия просто хочет заявить о своих правах на влияние в 'ближнем зарубежье' и готова попытаться использовать свои энергоносители в качестве политического оружия, чтобы заставить других принять ее точку зрения. И когда Путин поднимался на трибуну, мне подумалось, а не приведет ли его участие в мюнхенском диалоге к тому, что его все более масштабное представление о российских интересах найдет понимание у стран Запада, которые пойдут ему навстречу, забыв о перспективах интеграции таких новых стран, как Грузия, Украина, Белоруссия и Молдова. Станет ли нынешняя встреча в Мюнхене более мягким подобием Мюнхенского сговора? Будут ли стремления малых государств принесены в жертву умиротворению более мощной региональной державы, придерживающейся иных правил игры? Первые же слова Путина, похоже, предвещали именно такой вывод. Он выступал с явным удовольствием и после краткого вступления, в котором приветствовал возможность высказаться 'без излишней вежливости', принялся энергично осуждать Соединенные Штаты и НАТО за лицемерие, с которым они обряжают свои откровенно корыстные действия в мантию принципов, которых сами не придерживаются, и в особенности за дурное обращение, которому высокомерный Запад подвергает Россию.
Путин упомянул попытку США создать 'однополярный' мировой порядок, в котором суверенитетом обладали бы только Соединенные Штаты - единственный центр власти, силы и принятия решений. Он обвинил их в 'гипертрофированном применении военной силы в международных делах' и 'односторонние, нелегитимные часто действия' Соединенных Штатов. Он назвал расширение НАТО провалом и предположил, что оно направлено против России, обвинил Соединенные Штаты в том, что с помощью своих программ противоракетной обороны они добиваются 'ядерного дисбаланса', нацеленного на обеспечение Вашингтону 'свободы рук в глобальном конфликте', и заявил, что разработка Россией нового поколения ядерного оружия - это ответ на начатую Соединенными Штатами гонку вооружений.
Это лишь малая толика высказанной Путиным критики, и когда он закончил свое выступление, аудитория, в целом готовая, как мне показалось, тепло приветствовать его и принять беспрецедентный случай его участия в конференции по безопасности, проводимой Западом, была ошеломлена. Какой другой лидер, казалось бы, мощной возрождающейся мировой державы использовал бы такой форум как удобный случай для того, чтобы разразиться эгоцентричным потоком жалоб, обид и контробвинений, граничащих временами с паранойей? Даже те из присутствующих, у кого американская мощь и законность действий вызывали серьезные сомнения, а таких было немало, услышали из уст Путина критику, которую они никак не могли признать заслуженной.
Последствия не замедлили сказаться: в вопросах из зала присутствовавшие выразили резкое недовольство антидемократическими методами Путина, его пренебрежением правами человека и его помощью Ирану в осуществлении ядерной программы. Страсти в кулуарах кипели и после того, как Путин покинул трибуну.
Независимо от того, каковы были надежды на обретение в лице президента России нового партнера в решении проблем безопасности, он развеял их своим впечатляющим выступлением, которое явно не пошло ему на пользу. Речь Путина восстановила хрупкое единство НАТО - не в пику ему, но в поддержание общих ценностей, которые он так эффектно отверг.
____________________________________________
Порыв ледяного ветра - начало новой "холодной войны" (без Путина)? ("The Times", Великобритания)
Европа и США по-разному отнеслись к речи Путина ("The International Herald Tribune", США)
