Friday, February 16, 2007; A23
Что такое новая Россия? Представьте себе шоссе: когда-то люди ездили по левой стороне дороги, теперь власть говорит, что все должны ездить по правой, но эти перемены, понятно, не очень удобны - и прежде всего для самой власти. Поэтому вся страна едет посредине. Это понятно, но это и опасно.
Именно в этом заключается парадокс путинской России, с которым я сталкиваюсь всю неделю, что провожу здесь - каждый раз, когда приходится с кем-то беседовать. Все российские чиновники говорят, что не хотят двигаться обратно к коммунизму. Да и действительно - зачем им это? Москва сияет, как рождественский подарок - здесь плотность неонового света на квадратную милю больше, чем в любом другом городе, где мне доводилось бывать. Да, за ослепительным светом здесь остаются пережитки старого полицейского государства - но русские любят порядок, и многие, похоже, этому только рады.
Отвлечься от проблемы, которая не отпускала Россию до этого - в каком политическом направлении она, собственно, движется - ей помог энергетический бум.
- Непонятно, куда мы в конечном итоге собираемся прийти, - говорит один из ведущих российских бизнесменов. - Что мы строим - Китай, Штаты, Швецию? Ситуация не может оставаться такой, как сегодня - мы просто сидим между двух стульев.
Россия не приняла американскую демократию в ее 'полной версии', утверждает Константин Косачев, председатель Комитета по международным делам в нижней палате российского парламента.
- Мне представляется, что демократия - это не цель, а средство. Как инструмент она работает лучше всего, но пользоваться ею нужно очень осторожно. Это как отбойные молотки, которыми работают шахтеры. Отбойный молоток увеличивает производительность труда, но дайте этот инструмент ребенку - и он убьет ребенка.
В России сложилась крайне плохая память об открытой демократии 90-х годов, объяснил мне Косачев. Большинство из тех, с кем я здесь побеседовал, подтвердили этот взгляд. То было безумное время, когда сбережения исчезали без следа, когда бандиты устраивали настоящие бои на улицах, а Россией правил президент - которого народ считал алкоголиком - со своими приближенными - которых считали ворами.
- Демократия пришла к нам тогда, когда мы не были готовы использовать ее конструктивно, и она убила нас, - говорит Косачев. - Именно поэтому Путин действует осторожно. Он не хочет повторить опыт 90-х.
Главный элемент российской политической мозаики - вопрос, кто придет на место Путина в 2008 году, когда закончится его второй президентский срок. Президент России чрезвычайно популярен и практически наверняка был бы переизбран на третий срок, но он постоянно говорит, что подчинится конституции и ограничится двумя. Итак, кто же у нас кронпринц? Всю эту неделю Москва говорила о том, кого предпочитает Путин - первого заместителя премьер-министра Дмитрия Медведева или зама премьер-министра и министра обороны Сергея Иванова. Только всем показалось, что Медведев вырвался вперед, как вечером в четверг Путин объявил, что дает такой же статус Иванову, повысив его до первого вице-премьера и дав новые экономические полномочия.
По правде говоря, весь этот цирк с преемниками делает анализ путинской 'недодемократической' системы еще более неприятным занятием. Аналитики считают минуты, выделяемые Медведеву и Иванову на государственном телевидении - словно старые кремлеведы, старавшиеся, как на ипподроме, угадать, на какого политика ставить, глядя на то, кто из лидеров где стоит во время парадов на Красной площади. Реальной властью обладает только Путин и узкий круг его помощников.
На этой неделе у меня появилась возможность заглянуть в этот узкий круг: я встретился с его главным советником по экономике Игорем Шуваловым. Его кабинет находится в старом дворце, еще советской постройки, где когда-то сидела верхушка Коммунистической партии, но сам Шувалов - человек совершенно новой эры: ему всего сорок, он свободно говорит по-английски, а одевается так же безупречно, как менеджер какого-нибудь лондонского инвестиционного банка.
Ключевым решением для будущего страны, говорит он, стало решение Путина добиваться вступления во Всемирную торговую организацию. В Кремле многие высказывались против ВТО, но Путин решил, что это лучший способ гарантировать постоянство экономической модернизации страны. Когда я спрашиваю о том, какая же в этой новой России коррупция, Шувалов не отрицает, что проблема есть.
- Мы должны быть терпеливы и настойчивы. Если мы проявим настойчивость, то мало-помалу все переменится.
С одной стороны, высокие цены на нефть вызвали в России потребительский бум. С другой - они оказывают стране медвежью услугу. Несырьевые отрасли экономики перекашивает в сторону гигантских государственных нефтегазовых компаний 'Газпрома' и 'Роснефти'; они же доминируют и в российской политике, поскольку в советах директоров энергокомпаний заседают несколько ближайших советников президента. А энергетическую и демократическую политику перемешать очень и очень трудно.
- Вы от нас не отворачивайтесь, а относитесь к нам как к нормальной демократической стране, - говорит Михаил Касьянов, в первые три года пребывания Путина на посту президента работавший премьер-министром, а сейчас перешедший в лагерь противников власти.
Может быть, давление Запада и поможет сохранить в России демократию, но, в конце концов, решение о том, по какой стороне дороги ехать - за самими русскими.
Автор статьи совместно с обозревателем журнала Newsweek Фаридом Закарией (Fareed Zakaria) ведет обсуждение международных вопросов на портале PostGlobal (http://blog.washingtonpost.com/postglobal).
________________________________________________
Дэвид Игнатиус: Момент силы Путина ("The Washington Post", США)
Путинская благодарность - пощечина Бушу ("The New York Times", США)
