Юмор в ответе, которым на прошлой неделе министр обороны Роберт М. Гейтс (Robert M. Gates) наградил президента России Владимира В. Путина за его полемическую атаку на Соединенные Штаты, безусловно, прослеживался, хотя и несколько черный. Гейтс сказал, что в его памяти пятьдесят лет 'холодной войны' остались как 'не столь сложный период', и добавил, что речь Путина 'едва не вызвала у него ностальгию' по возвращению тех времен.
Что ж, Гейтсу лучше знать. Гейтс - пример настоящего 'хладовоина': он прослужил в Центральном разведывательном управлении 27 лет и все это время боролся против коллег Путина, 17 лет прослужившего агентом внешней разведки советского КГБ. Поэтому когда он говорит, что двадцать-тридцать лет назад те же головоломные проблемы, которые приходится решать сегодня во всем мире, решать было несколько легче, его слова стоит воспринимать всерьез.
Да он и не один такой. Сегодня чувство ностальгии по знакомым очертаниям давно закончившегося конфликта, на смену которому пришло время неуловимых, непонятных и сбивающих с толку проблем, буквально носится в воздухе. Главный тезис основных его носителей прост: 'холодная война' была неприятной, но изначально стабильной системой. Как говорил известный политолог из Калифорнийского университета в Беркли Кеннет Уолтц (Kenneth Waltz), биполярный мир, полюса которого находились в Вашингтоне и Москве, был гораздо более предсказуем, чем, например, многополярный и постоянно меняющийся мир первых трех десятилетий двадцатого века, за которыми последовал период катастрофических войн. Да, обе стороны обладали огромными запасами ядерного оружия, направленного на крупнейшие города друг друга, но на практике обе они сохраняли равновесие, основанное на ужасе взаимного уничтожения.
Они разделили между собой Европу, разделили Азию, и эти разделительные линии были перейдены всего один раз - когда разразилась война в Корее (причем и этот конфликт в результате лишь подтвердил фактический статус-кво). Естественно, обе державы не раз воевали друг с другом чужими руками - в Азии, Африке, Центральной Америке, во Вьетнаме и в Афганистане - но до прямого конфликта между ними дело не доходило никогда. Благодаря чрезвычайной телефонной связи, конференциям, встречам на высшем уровне и договоренностям по ограничению стратегических вооружений ситуацию удавалось держать под контролем. Да, польские и чешские диссиденты сидели в тюрьмах, но это, черт возьми, не причина развязывать международный кризис. Вот уж действительно, старое доброе время. Запад есть Запад, Восток есть Восток.
Сегодня мир стал гораздо менее стабильным и - да, действительно - комфортное существование западных демократических стран в нем стало гораздо более проблематичным. Дело даже не в том, что мы вынуждены вести 'войну с терроризмом', контролировать ход которой практически невозможно - ведь даже когда мы уничтожаем очередную террористическую группировку, террористам всегда есть чем 'асимметрично ответить', причем и нам, и нашим союзникам, и вообще всем на свете. Даже не в том, что и в Ираке, и в Афганистане мы увязли настолько глубоко, что, потерпев поражение на поле боя (будем надеяться на лучшее, но было бы глупо на него рассчитывать) мы можем вообще развалить весь Ближний Восток. Даже не в том, что мы совершенно не понимаем, как дальше строить отношения с иранским режимом, который уже сегодня нас очень сильно беспокоит. Даже не в том, что у нас нет сил, чтобы остановить президента Венесуэлы Уго Чавеса (Hugo Chavez) и не дать ему распространить свою заносчивую антиамериканскую политику на всю Латинскую Америку. Даже не в том, что Путин, открыто афиширующий свое недовольство Соединенными Штатами и выступающий с ним на конференциях, продолжает манипулировать мировыми ценами на нефть и газ, поддерживать Иран и вторгаться на Ближний Восток. Даже не в том, что китайское руководство своими дипломатическими шагами в Африке, испытаниями своих ракет и проникновением в институты, где традиционно главную роль играл Запад, активно столбит себе новое место в мировой системе отношений. И, наконец, отнюдь не только в том, что десяток не до конца сложившихся государств (в основном в Африке) охватывает хаос, а не одно уже сложившееся государство (в основном в Латинской Америке) разлагается на глазах. Дело в том, что все эти процессы происходят одновременно, хотя и с различной скоростью и интенсивностью.
Так что же - значит, это правда? Значит, эра 'холодной войны' была, в принципе, более безопасной? Ну что ж, рассмотрим контраргументы.
Во-первых, как бы ни были запутанны наши нынешние отношения с Россией Путина и Китаем Ху Цзиньтао (Hu Jintao), перспективы вступления нашей страны во всеобъемлющий конфликт с возможностью взаимного уничтожения с любым из этих государств сегодня намного ниже, чем раньше. Мы, похоже, забыли, что не кто иной, как наши правые 'ястребы', так страстно в свое время призывали 'показать' коммунистическому Китаю 'ядерную мать' во время Войны в Корее, а потом еще в 1954 году, во время кризиса в Тайваньском проливе. Забыли мы и о том, насколько - а, судя по содержанию рассекречиваемых архивных материалов, весьма и весьма - близко мы подошли к ядерному Армагеддону во время Карибского кризиса. Забыли о том, каким шоком стало для всех вторжение Советского Союза в Афганистан - таким шоком, что канцлер Германии Гельмут Шмидт (Helmut Schmidt) даже спросил, памятуя о том, с чего начиналась Первая мировая война: 'Это что, новое Сараево?'. Или кто-то еще помнит 1984-85 годы, когда Джонатан Шелл (Jonathan Schell) буквально убил читателей журнала New Yorker, заявив, что всего несколько ядерных взрывов создадут в атмосфере столько пыльных бурь, что на планете наступит настоящая 'ядерная зима'?
То были по-настоящему страшные времена - гораздо более опасные, чем то положение, в котором мы оказались сегодня, потому что урон, который Запад с Востоком потенциально могли друг другу нанести, разразись между ними подобный конфликт, был на много порядков тяжелее, чем все, что сегодня может сделать с нами "Аль-Каида". Количество нацеленных друг на друга ракет у 'нас' и у 'них' - хотя точных данных нет ни у кого - примерно исчисляется цифрой в двадцать тысяч, большая часть которых стояла на боевом дежурстве, с высокой вероятностью случайного пуска.
Среди сегодняшних школьников нет тех, кто родился в 1945, 1979 и даже в 1984 годах. И в школе, на которой стоял треугольный знак, извещавший, что при ядерной бомбардировке эта школа может быть использована как бомбоубежище, никто из них не учился и не помнит, что это такое. Пусть в университетах преподаватели, чтобы нарисовать в головах своих студентов атмосферу тех лет, покажут им старые фильмы времен 'холодной войны': 'Маньчжурский кандидат' ("The Manchurian Candidate"), 'Стопроцентная надежность'' ("Fail Safe"), 'Доктор Стрейнджлав' ("Dr. Strangelove"), 'Охота за 'Красным октябрем'' ("The Hunt for Red October"), 'Пять дней в мае' ("Five Days in May"), 'Шпион, пришедший из ниоткуда' ("The Spy Who Came in from the Cold") - когда нынешние студенты видят, насколько близко мы временами подходили к грани, за которой была Третья мировая, они просто теряют дар речи.
А что случилось бы, если бы, например, Иосифу Сталину удалось не дать американцам и британцам поддержать Берлин в 1948-49 годах? Да одному Богу известно! С 1945 по 1990 год мир и без ядерной войны был богат на страшные события. Во время 'Большого скачка', этой мерзкой затеи китайского лидера Мао Цзэдуна, погибло 30 миллионов человек - больше всего со времен великой эпидемии чумы. Советский Союз и все другие члены Варшавского договора гноили в гулагах десятки тысяч своих граждан. Огромное количество людей гибло в индо-пакистанских войнах, в войнах, периодически начинавшихся между Израилем и его соседями, но даже эти цифры меркли в сравнении с жертвами войн и режимов Анголы, Нигерии Конго, Вьетнама и Камбоджи. В то время 'несвободными' были большинство стран мира.
Нынешнему молодому поколению уже очень сложно представить, что такими прекрасными странами, как Греция, Испания, Португалия, Чили, Бразилия, ЮАР, Польша и Чехословакия (и это далеко не полный перечень) в те времена правили генералы-фашисты, расисты или однопартийные тоталитарные режимы. Я достаточно стар, чтобы помнить, сколь длинен был список стран, куда я ни за что не поехал бы в отпуск; и достаточно стар, чтобы помнить, с каким чувством - брр - я проходил через знаменитый 'пропускной пункт 'Ц'' в Восточную Германию Вальтера Ульбрихта (Walter Ulbricht) - страну, ставшую одной большой тюрьмой.
Поэтому давайте не будем купаться в ностальгии по 'старым добрым' дням 'холодной войны'. Те проблемы, что приходится решать сегодня - Ирак, Дарфур, изменение климата и так далее - действительно серьезны, они действительно требуют безотлагательных действий. Но при этом человечество стало гораздо более обеспеченным, гораздо более свободным и демократическим - и отошло от вероятности полного ядерного уничтожения гораздо дальше, чем во времена Дуайта Эйзенхауэра (Dwight Eisenhower) и Джона Кеннеди (John F. Kennedy). Выпьем же за человечество.
Пол Кеннеди - преподаватель истории в Йельском университете (Yale University), директор исследовательских программ университета по международной безопасности, автор книги 'Восход и закат великих держав' (The Rise and Fall of the Great Powers).
____________________________________
Не "холодная война", но холодная ссора ("The Economist", Великобритания)
Похолодание ("The Guardian", Великобритания)
