Tuesday, February 20, 2007; Page A13
'Мне нелегко понять смысл этой речи. Она диссонирует с нашим пониманием действительности и с характером наших отношений с русскими'. (Кондолиза Райс [Condoleezza Rice], 15 февраля 2007 года)
Прошло десять дней с мюнхенского выступления президента России Владимира Путина, в котором он обвинил Соединенные Штаты в том, что они 'ввергли мир в пучину следующих один за другим конфликтов', преднамеренно поощряют распространение оружия массового уничтожения и - по словам президента страны, регулярно шантажирующей своих соседей и манипулирующих ими - 'перешагнули свои национальные границы во всех сферах'. За это время удивление выражала не только госсекретарь США, чьи слова приведены выше. Шокированные в той или иной степени политические обозреватели и политики гадают о значении 'новых' формулировок Путина: означает ли его выступление то, что на пути к демократии Россия достигла развилки, не обращался ли, вообще-то, Путин в своей речи к российской аудитории и не предвещает ли его речь изменение курса?
В действительности, единственное, что не перестает удивлять в президенте Путине, так это сама его способность удивлять. Нам многое давно известно о Путине, о его биографии, включая службу офицером КГБ в Восточной Германии и годы, проведенные в руководстве Санкт-Петербурга, и о его мировоззрении. Нам давно известно, что он - пламенный поклонник Юрия Андропова, бывшего советского лидера, больше известного своей верой в то, что 'порядок и дисциплина' в том виде, как их понимал КГБ, способны возродить дряхлеющий Советский Союз восьмидесятых годов. Еще в 1999 году Путин зашел настолько далеко, что открыл посвященную Андропову мемориальную доску на углу Лубянки - бывшей штаб-квартиры КГБ, а также его самой печально известной тюрьмы для политзаключенных.
С тех пор Путин не перестает использовать многие из методов андроповского КГБ, разделяя также параноидальную подозрительность последнего к Америке. Путин по-прежнему относится ко всем работающим в России западным организациям как к 'шпионам и диверсантам' независимо от их сферы деятельности. Он использует российские телеканалы, которые либо принадлежат государству, либо находятся под его влиянием, для того, чтобы преподносить недавнюю гибель нескольких своих критиков, один из которых был отравлен полонием, в качестве подлого заговора Запада по дискредитации его правительства. После бойни в бесланской школе в 2004 году он намекал на то, что виной тому была поддержка Америкой чеченских террористов. Я сама неоднократно слышала в Москве это утверждение.
Тем не менее, мы удивлялись, удивляемся и, очевидно, всегда будем удивляться Путину так же, как ранее удивлялись Ельцину, а до него Горбачеву. Несмотря на прошлое Путина и его всем известные убеждения, президент Буш с первого дня после вступления в должность относился к Путину так, как все американские президенты относятся к российским лидерам - как к новым лучшим друзьям Америки. Печально известно, как Буш заглянул Путину в глаза, счел его человеком 'прямым и достойным доверия' и пригласил к себе на ранчо.
Нескольким годами ранее, когда президент Борис Ельцин готовился к новым выборам, президент Билл Клинтон (Bill Clinton) сказал своему главному эксперту по России Строубу Тэлботту: 'Ужасно - просто до боли - хочется, чтобы этот парень победил!'. Его не смущало то, что в России имя Ельцина уже созвучно широкомасштабным хищениям и хаосу в экономике, или то, что сограждане считали ельцинский режим коррумпированным и погрязшим в кумовстве. Президент США постарался побывать в Москве во время избирательной кампании Ельцина, чтобы обеспечить победу последнего.
Все это выглядит довольно странно. В конце концов, американские президенты обычно не агитируют за своих французских коллег и не заглядывают в глаза немецким канцлерам, чтобы определить их истинную сущность. Хотя Клинтон и Буш бывали в весьма дружеских отношениях с британским премьер-министром Тони Блэром, ни тот, ни другой, похоже, не ощущали какой-либо мистической духовной связи с ним.
Однако, похоже, что российские политики по-прежнему навевают на своих американских коллег романтизм и сбивают их с толку. Возможно, все дело в необъяснимом очаровании, присущем встречам в верхах во времена 'холодной войны' - тем дням, когда казалось, что хорошие личные отношения между государственными деятелями двух сверхдержав были способны предотвратить уничтожение всей планеты. А может быть, на тех изысканных обедах в Кремле в водку - простите, в минеральную воду - что-то подмешивали?
Как бы то ни было, с этим пора завязывать. Да, вполне возможно, что кто бы ни пришел на смену Путину (если Путин не останется еще на один срок), он будет более приятным и дружелюбным человеком. Вполне возможно, что мы найдем области, в которых мы могли бы с ним сотрудничать, как мы иногда сотрудничаем с Путиным. Однако каким бы дружелюбным и отзывчивым, каким бы 'демократом' ни показался нам этот человек, мы, надеюсь, воздержимся от того, чтобы немедленно клясться ему в вечной дружбе. По крайней мере, это избавит нас от очередного неприятного сюрприза, если он окажется не тем, за кого мы его приняли.
_______________________________________________
'Душевный' человек в Кремле ("U.S.News", США)
Восход новой 'холодной войны' ("Newsweek", США)
