В высотном здании с видом на Мавзолей Ленина американский аэрокосмический гигант ведет разработку важнейших узлов нового самолета - модели 787 Dreamliner; к этой задаче он привлек сотни российских специалистов. Да, из уст президента Путина мы слышим жесткую риторику в духе 'холодной войны', но в двух шагах от Кремля 'звезда' американской промышленности с помощью 'звезд' российской интеллектуальной элиты конструирует новую 'звезду' пассажирской реактивной авиации.
Московское конструкторское бюро Boeing, где в различных проектах занято 1400 российских инженеров (получающих меньше, чем их американские коллеги) - символ уникального российского потенциала. Эта страна - не только гигантская кладовая природных ресурсов, - нефти, газа, минералов - но и сокровищница талантов: инженеров, математиков и других ценнейших специалистов.
Большинство стран с высокоразвитым 'человеческим потенциалом' - например, Сингапур или Тайвань - сырьевых запасов почти не имеют, а государства, богатые природными ресурсами - Венесуэла или Судан - как правило не заботятся о том, чтобы таланты их жителей реализовались в полной мере. Исключения вроде Норвегии - страны, богатой и сырьевыми и человеческими ресурсами - как правило обретают нефтяное богатство уже после построения демократических институтов, поэтому их экспортные доходы тратятся разумно.
Что же касается сегодняшней России, то главный вопрос здесь звучит так: по какому пути она пойдет - норвежскому, превратившись в демократию, которой нефть только помогает, или венесуэльскому, на котором нефтяное богатство погубит нарождающуюся демократию? Конструкторский центр Boeing - это предвестник будущего страны, или исключение из правил?
Сегодня вы можете наблюдать проявления обеих тенденций сразу. С одной стороны, Россия повела себя умнее, чем большинство 'петрогосударств'. За счет нефтегазовых доходов она создала специальный фонд, отложив на черный день 100 миллиардов долларов. В прошлом году прямые зарубежные инвестиции в России, по данным Economist, достигли 30 миллиардов долларов, и они направляются уже не только в нефтегазовый сектор.
Ну, и конечно, есть Boeing. Московский центр корпорации впечатляет: его российские и американские инженеры работают в две смены: с 7 утра до 3 дня, и с 3 дня (когда, по московскому времени, в США начинается рабочий день) до 11 вечера. Таким образом, российский инженер в свою смену работает, допустим, над носовой частью нового самолета, а перед уходом домой визирует сделанное и сохраняет его в компьютере. В это время в Америке инженер Boeing как раз приходит на работу: пользуясь аналогичным компьютером, он принимает у российского коллеги эстафету, и продолжает проектирование. Специалисты из двух стран регулярно проводят телеконференции: в результате КБ действует фактически круглосуточно.
'С бумагой мы вообще не работаем, - рассказывает заместитель директора московского центра Boeing Сергей Королев. - Мы готовим все материалы в электронном виде и в онлайновом режиме совещаемся с Уичитой и Сиэтлом: все видят перед собой один и тот же узел и обсуждают его. Благодаря нашему центру специалисты не уезжают в эмиграцию'.
Однако уникальный потенциал в аэрокосмической отрасли достался России в наследство от СССР, поэтому Boeing пользуется плодами сложившейся системы подготовки специалистов и имеющимися квалифицированными кадрами. Чего России явно не хватает до сих пор - так это 'экосистемы' гарантированных прав собственности, предприимчивых капиталистов и специалистов по инновациям, а также программ обучения 'генераторов деловых идей' в университетах и бизнес-школах. Марка 'сделано в России' не станет мировым брэндом, если по уровню расходов на НИОКР российские компании останутся на одном из последних мест в мире.
Moscow Times недавно сообщила, что лишь два российских университета - МГУ и Петербургский - входят в список 500 лучших ВУЗов планеты. Когда вы гуляете по Бангалору - столице индийских высоких технологий - возникает ощущение, что чуть ли на каждой улице можно найти курсы компьютерного обучения или английского языка. В Москве же вас окружают шикарные обувные магазины и салоны красоты.
Бывший высокопоставленный помощник президента Путина заметил в разговоре со мной, что Россия весьма заинтересована в построении постиндустриальной 'экономики знаний', а не энергоемкой промышленной экономики, поскольку это позволит направлять большую часть добываемой нефти и газа на экспорт, а не потреблять внутри страны. Однако для этого нужны значительные инвестиции в образование, которых пока не видно.
В своей статье в Moscow Times ректор московской Новой школы экономики Сергей Гурьев отмечает, что расходы на высшее образование в сегодняшней России по отношению к объему ВВП гораздо ниже, чем в Америке и Европе, поясняя: 'Россияне просто не готовы платить налоги в размере, необходимом для финансирования науки и образования на уровне советской эпохи, а стимулы для привлечения частных инвестиций не создаются'.
Поэтому мой вывод таков: назовите мне будущую цену на нефть, и я вам скажу, по какому пути пойдет Россия. Если она останется на уровне 60 долларов за баррель, она будет больше напоминать Венесуэлу, поскольку у российских лидеров будет достаточно средств, чтобы потворствовать своим наихудшим инстинктам, а сдержек и противовесов, способных этому воспрепятствовать, в стране слишком мало. Если цена снизится до 30 долларов, Россия пойдет по норвежскому пути. Если же нефть будет стоить 15 долларов, она будет похожа на Америку: денег в казне хватит на соцобеспечение старшего поколения, но их будет явно недостаточно, чтобы обойтись без выдвижения лидеров и построения институтов, способных взрастить и задействовать интеллектуальный потенциал молодежи.
_______________________________________________
Владимир Путин: энергия - власти ("Time", США)
Первый закон петрополитики ("Foreign Policy", США)
