Будучи недавно в Пекине, я как-то ночью включил телевизор и наткнулся на футбольный матч между 'Манчестер юнайтед' и 'Чарлтон атлетик'. Игра транслировалась 'живьем' со стадиона 'Олд Траффорд', а комментатор говорил по-китайски.
Первое, что пришло мне в голову, было не 'какой счет', а 'мягкая сила'. Несомненно, моя реакция отражала чрезмерное увлечение книгами по международным отношениям. Однако понятие 'мягкая сила' в Пекине сейчас в моде, поскольку Китай стремится влиять на то, как в мире воспринимается его 'мирное возвышение'.
Понятие 'мягкая сила', предложенное гарвардским профессором Джозефом Наем (Joseph Nye), заключается в том, что, преследуя свои интересы, государства зачастую добиваются большего с помощью убеждения, а не принуждения. В то время как орудием 'жесткой силы' является военная и экономическая мощь, 'мягкая сила' воздействует через культуру и идеологию. Меня обнадежило то, что китайцы, похоже, приобрели страсть к английскому футболу - положительному образу, способному со временем вытеснить у них недобрую память об Опиумной войне.
В наши дни сами китайцы все более заинтересованы в том, чтобы выработать 'мягкую силу'. Китайскому правительству известно о том, что во многих странах крепнущий Китай вызывает озабоченность. Оно также понимает, что, если страна будет выглядеть привлекательной и дружелюбной, за рубежом будут меньше беспокоиться о том, что ее мощь возрастает.
Сама мысль о том, что Китай мог бы стать 'мягкой сверхдержавой', невероятна. Самым типичным действием китайского государства за последние годы является убийство большого количества его собственных граждан. В 1989 году на площади Тяньаньмэнь, где студенты размахивали моделью Статуи Свободы, имело место проявление именно американской 'мягкой силы'. Несмотря на действительно впечатляющий рост китайской экономики, у многих людей на Западе он вызывает ассоциации с загрязнением окружающей среды, дешевой рабочей силой и угрозой сокращения рабочих мест на Западе.
Может показаться практически невозможным, чтобы такая богатая свободная страна с притягательной культурой, как США, могла проигрывать состязание в применении 'мягкой силы' Китаю. Это все равно, что проиграть на ринге однорукому боксеру. Однако во всемирной битве за людские сердца и умы Китай все-таки обладает одним значительным преимуществом: за последние годы он не затеял ни одной войны.
С началом войны в Ираке катастрофическое ухудшение имиджа США становится все более очевидным. Проведенный в феврале по заказу корпорации 'Би-Би-Си' опрос общественного мнения показал, что 52% из 26 тысяч опрошенных настроены к США 'в основном отрицательно', тогда как в прошлом году таковых было 47%. Даже в Европе имидж Америки немногим лучше, чем у Китая. Согласно опросу общественного мнения, проведенному в прошлом году в двенадцати европейских странах по заказу Фонда Маршалла 'Германия - США', рейтинг популярности Америки составил 48 пунктов из ста, Китай же набрал 45 пунктов.
Однако наилучшим объектом приложения 'мягкой силы' для Китая может быть развивающийся мир. Сингапурский интеллектуал Кишоре Махбубани (Kishore Mahbubani) утверждает, что необыкновенный подъем Китая из нищеты к достатку способен вдохновить другие страны, ныне пребывающие 'в отчаянии'.
Китай являет собой не только пример экономического роста. Он также способствует распространению альтернативной теории развития и международных отношений. В 2004 году консультант Джошуа Купер Рамо (Joshua Cooper Ramo) окрестил ее 'пекинским консенсусом'. Он утверждал, что растет недовольство доктринерским 'вашингтонским консенсусом' со стороны развивающихся стран, на которые все более сильное впечатление производит китайская модель, акцентирующая прагматизм, инновации, социальную сплоченность и самоопределение.
Американский аналитик Джошуа Курцлантцик (Joshua Kurzlantzick) предупреждает, что 'мягкая сила' Китая в Юго-Восточной Азии в настоящее время столь велика, что впервые с 1945 года США 'сталкивается с тем, что в важном регионе мира привлекательность другой страны превышает их собственную'. Китайская помощь Филиппинам вчетверо выше, чем помощь, оказываемая США. В Китае учится вдвое больше индонезийцев, чем в Америке. Китай предлагает создать в Юго-Восточной Азии зону свободной торговли.
В январе сего года Китаю удалось усилить свое пропагандистское наступление еще парой примеров своего успеха. Африканское турне китайского президента Ху Цзиньтао (Hu Jintao) подчеркнуло усиливающееся влияние его страны на этом континенте, а переговоры с Северной Кореей о свертывании ею ядерной программы выглядят подтверждением упора Китая на ведение переговоров со 'странами-изгоями' за закрытыми дверями, а не более конфронтационного подхода, исповедуемого Америкой.
Однако по мере того, как идея 'пекинского консенсуса' приобретает все большую популярность, Купер Рамо приводит и противоречащие ей данные. В своей новой брошюре под названием 'Торговая марка 'Китай'' он настроен по отношению к имиджу Китая уже не столь оптимистически. Основываясь на данные всемирного исследования общественного мнения, проведенного Young & Rubicam, Рамо приходит к выводу о том, что 'образ Китая далек от популярности. За рубежом стране не доверяют'.
Даже некоторые из более успешных случаев приложения Китаем своей 'мягкой силы' можно легко поставить с ног на голову. Пусть Китай отлично ладит с правительствами Судана и Зимбабве, но такие отношения, скорее всего, лишь укрепят неблагоприятное впечатление о Китае как о стране, для которой прибыль всегда важнее прав человека. С этой точки зрения усиливающееся влияние Китая в Африке и даже в Юго-Восточной Азии имеет мало общего с новоявленным 'пекинским консенсусом' и представляет собой всю ту же старомодную политику с позиции силы.
Джозеф Най, выдвинувший теорию 'мягкой силы', замечает явные пределы пропагандистского наступления Китая. Он утверждает, что китайская модель, скорее всего, эффективна только 'в местах, где привлекательна авторитарная модель быстрого развития'. Более того, США более способны навести лоск на свой имидж, нежели Китай на свой. Многочисленные опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что американское общество сохраняет свою привлекательность за рубежом, а отрицательную реакцию вызывает именно внешняя политика США. Китайская же внешняя политика вызывает мало отрицательных эмоций за рубежом за исключением Японии и Тайваня. Иностранцев беспокоит его общественно-политическая система. Куда легче изменить свой внешнеполитический курс, нежели политическую систему.
Насколько важен имидж? Отрадно, если за рубежом популярны твои фильмы или футбольные команды. Однако Манчестер оказывал гораздо большее влияние на мир в свою бытность центром промышленной революции, а не сейчас в качестве штаб-квартиры футбольного клуба. 'Ястребы' в Китае и США, вероятно, согласятся с утверждением, что в критический момент 'жесткая сила' будет важнее 'мягкой'.
Однако критический момент, к счастью, может и не настать. Тем временем, если между Китаем и США и произойдет столкновение, то оно будет вызвано такими проблемами, как Судан, Иран или изменение климата, причем борьба между двумя странами, вероятно, будет идти в Организации Объединенных Наций, или же они могут столкнуться в борьбе за мировое общественное мнение. В этой борьбе 'мягкая сила', сколь бы расплывчатой и трудноопределимой она ни была, имеет решающее значение.
____________________________________________
Рыночный ленинизм ("The Wall Street Journal", США)
Мир глазами Китая ("The New York Times", США)
Уроки, которые преподают нам Россия и Китай ("The Washington Post", США)
