Речь, произнесенная Президентом Российской Федерации В.В.Путиным в Мюнхене 10 февраля 2007 г. была, безусловно, очень важной. Но является ли она исторической, другими словами, войдет ли она в Историю?
Во-первых, выступление в рамках встреч по вопросам политики в области безопасности, проведенных в Мюнхене в феврале, сильно отличается от речей, обычно произносимых на такого рода мероприятиях. Это осмысленный и высококачественный политический текст. Вопросы представлены в четкой, ясной и практически иерархически структурированной форме.
Путин приехал в Мюнхен, центр ежегодных стратегических размышлений Запада, не для того, чтобы терять время или заставлять терять его других. Он говорил политическим языком и обошелся без дипломатии, не забывая при этом об осторожности.
Во-вторых, выступление показало, что Москва вернулась к независимой внешней политике. Как сказал сам Путин, 'Россия - это страна, история которой насчитывает более тысячи лет, на протяжении которых она почти всегда проводила независимую внешнею политику'. Действительно, государств, имеющих независимую внешнюю политику, немного.
Эта независимая внешняя политика тем более необходима Путину, поскольку он считает негативным, нереалистичным существование монополярного мира, мира 'одного хозяина и одной власти'. То есть США, которые приближаются к этой концепции, по мнению бывшего офицера КГБ, чрезмерно используют военную силу в одностороннем порядке, занимаются решением ряда проблем, выходящих за рамки их национальных границ, и навязывают другим нациям свое видение в области 'экономики, политики, культуры и образования'. Он спрашивает: 'Кому это нравится? Кто себя чувствует счастливым в такой ситуации?'.
Ответ дается в форме следующего утверждения, согласно которому 'никто не чувствует себя в безопасности'. Следовательно, это положение вещей ведет к развязыванию новой гонки вооружений и, более того, эта силовая политика 'неизбежно' усилит стремление определенных стран обзавестись оружием массового уничтожения.
Несмотря на нюансы, речь идет о появлении новых угроз глобального терроризма.
Президент России предлагает отвести основную роль в разрешении международных конфликтов многосторонней дипломатии, оставив использование силы для исключительных случаев, как исключением является применение смертной казни в функционировании судебных систем тех стран, которые ее допускают.
В-третьих, Путин стремится вновь сделать разоружение приоритетом международной политики, восстановив договоренности 90-х годов в области ядерного оружия и даже международных вооружений. В случае если США с этим согласятся, Россия была бы более расположена к продолжению борьбы с распространением ядерного оружия и попытками некоторых государств сегодня получить ракеты среднего и ближнего радиуса действия. В пример он приводит обе Кореи, Индию, Пакистан, Иран и Израиль. Если эта тенденция не будет остановлена, Россия примет собственные меры, предупреждает Путин.
В-четвертых, он обращает внимание мира на необходимость предотвратить милитаризацию космоса, угрозу, которую Путин считает реальной и способной положить начало новой ядерной эре.
Ведь если мы вспомним о том, что Китай разрабатывает ракетные системы для борьбы с космическими объектами и уже в состоянии поражать запущенные им самим метеорологические спутники, то становится понятней, почему 'звездные войны перестали быть фантазией'.
В-пятых, речь Путина расставляет все точки над 'i' в вопросах несогласия с политикой США, НАТО и ЕС и в то же время показывает путь к диалогу. Он начинает цитировать Франклина Рузвельта, который был президентом во времена 'великого альянса' между США и Россией, предлагает свою помощь в нейтрализации опасностей, связанных с мирным использованием ядерной энергии, напоминает о своей вовлеченности в сдерживание распространения атомного оружия и обещает прозрачность в поставках газа и нефти по мировым рыночным ценам.
Таким образом, Путин представил набор предложений России по вопросам международных отношений после 15-летней спячки ее властей. Джозеф Най сказал бы, что российская политика подвержена эффекту маятника. Так оно и есть, но сейчас речь идет о движении в обратную сторону.
Все указывает на будущую значимость речи президента России в Мюнхене. Не будут ли тогда говорить о 'Мюнхенской речи' Путина, как сегодня говорят, например, о 'Цюрихской речи' Черчилля?
Ж.Медейруш Феррейра - бывший министр иностранных дел Португалии
_______________________________________________
Речь Путина и обвинения Бута ("Los Angeles Times", США)
Поставить Путина на место ("The Washington Times", США)
