Любовь прошла. Кое-кто все еще доблестно пытается это отрицать - мы постоянно слышим, что, мол, отношения все еще такие же 'особые', как и раньше; решение Великобритании вывести войска из Ирака в тот самый момент, когда в Багдад направляются новые американские части, воспринято в Белом доме совершенно спокойно; на Даунинг-стрит радостно сообщили, что между Джорджем Бушем и Тони Блэром все договорено; между президентом и премьер-министром сердечное согласие - и все это чудовищно неубедительно.
Справедливости ради оговоримся, что формально досрочное возвращение двух тысяч британских солдат с юга Ирака полностью соответствует стратегии постепенной передачи контроля над внутренней безопасностью страны иракским силам. Да и Басра - это, конечно, не Багдад. Однако политика - это не только подобные мелочи. Заявление, с которым на этой неделе выступил Блэр, важно потому, что оно символично. Премьер уже оценивает, с чем он останется в истории страны, и, видимо, решил, что кроме создания некой 'перспективы размежевания', делать ему больше нечего.
Таким образом, впервые с того времени, как был свергнут Садам Хусейн, Великобритания стала строить в Ираке собственные планы, отличные от решений, принимаемых в Вашингтоне. К концу лета присутствие британских войск в Ираке будет ограничено примерно пятью тысячами солдат. В это же время закончится присутствие самого верного союзника Буша в доме номер 10 по Даунинг-стрит. С этого момента президенту придется все планировать и делать самому.
Я, конечно, и представить себе не могу, чтобы Гордон Браун (Gordon Brown), которого все считают преемником Блэра, стал развивать с Бушем иные отношения, кроме сугубо дружеских. Привязанность к Вашингтону слишком глубоко записана в ДНК британского политического истеблишмента, чтобы новый премьер-министр рискнул открыто порвать с Америкой. Но при этом было бы даже более любопытно, если бы Браун не ухватился за представляющуюся ему сегодня возможность пойти более независимым курсом.
Для Буша вывод британских войск из Ирака - исключительно плохой символ. Видя, как президент США посылает в Иран все новые войска, а в этом время оттуда уходит его главный союзник, американская общественность будет, как выразился сенатор-республиканец Джон Уорнер (John Warner), 'совершенно ошеломлена'. В кулуарах представители Америки признают, что решение Великобритании усиливает впечатление, что Буш довоевывает уже проигранную войну.
В любом случае, средний американец сегодня настроен против войны даже больше, чем во время ноябрьских промежуточных выборов в Конгресс, на которых республиканцы потерпели серьезнейшее поражение. Пока что благодаря политической осторожности демократов, боящихся обвинений в том, что они бросают на произвол судьбы тех солдат, что уже отправлены в Ирак, и влиянию сенаторов-республиканцев, которых еще достаточно много и которые еще сохранили остатки лояльности, кислород Бушу еще не перекрыт. Но его вряд ли надолго хватит.
На этой неделе я уезжал из Вашингтона с впечатлением, что вижу перед собой правительство, окончательно потерявшее всякую способность устанавливать рамки решения политических вопросов. В высших кругах американского руководства начались разговоры о том, что самые умные и талантливые работники уже бегут из правительства; вице-президент Дик Чейни (Dick Cheney), обложенный со всех сторон и в последнее время все более раздражительный, дошел до того, что обвиняет демократов в потворстве врагу. А верховный главнокомандующий, сидя в Белом доме, повторяет свое заклинание 'так держать в Ираке', но явно не обладает возможностью влиять на ход событий.
По другую сторону Атлантики британские чиновничье-дипломатические круги до сих пор кипят от негодования на то, что Великобритания была втянута в трясину, которой обернулся Ирак. Многие винят Блэра в том, что он оказался слишком уж готов поддержать президента США. Много и таких, кто, понимая, что преклонение Британии перед Вашингтоном началось задолго до нынешнего премьера, указывают на заносчивость и некомпетентность самого Вашингтона.
В Лондоне говорят, что у правительства Буша совершенно нет стратегического мышления, необходимого для понимания огромного количества сложнейших конфликтов на Ближнем Востоке. Вашингтон никогда не понимал, насколько определяющее значение для региональной нестабильности имеют палестино-израильские противоречия. Не поняли там и того, что, разглядывая любую проблему через призму войны с терроризмом, США сами связали себе руки и не дали использовать множество стратегических перспектив. Поставив перед Ираном, ХАМАС и другими игроками серьезные предварительные условия для диалога, они сами себе ограничили возможности для действия.
Причем речь не идет ни о тех, кто критикует американцев только потому, что они американцы, ни о тех, кто с самого начала был против войны в Ираке. Мне неоднократно приходилось слышать, что лично Буш проявлял к взглядам Блэра серьезное внимание. Но к этому вниманию не было присовокуплено ни какой-либо стратегической информации, ни решимости Белого дома полностью следовать своим обязательствам перед Блэром. Ошибка Великобритании была в том, что она согласилась принять на себя часть ответственности, не закрепив за собой соизмеримых прав на формирование политики.
Надо сказать, что Блэр воздерживается от резкой критики США. Каково бы ни было его раздражение действиями Буша - а оно, скорее всего, велико, - премьер-министр твердо придерживается того мнения, что интересы безопасности Великобритании неразрывно связаны с интересами безопасности США. От ругани в адрес самого ценного союзника своей страны никакой пользы еще никто не получал.
В общем смысле он, конечно, прав. Если взглянуть на мир - на хаос на Ближнем Востоке, на нищету в Африке, на распространение совсем не обычных вооружений, на исламский терроризм, на конкуренцию за истощающиеся природные ресурсы, на разваливающиеся государства и так далее, - то США, как ни крути, остаются, несомненно, серьезной силой. Если внимательно посмотреть на противоречия между Америкой и Европой, то они, при всей своей реальности и значительности, намного уступают в разнице в ценностях и взглядах на мир, например, с Россией или Китаем.
Как ни парадоксально, развод, случившийся на этой неделе, приходится как раз на то время, когда Администрация начинает яснее, чем когда-либо, понимать, насколько высокую цену ей пришлось заплатить за свою гордыню и страсть к односторонним действиям. На возвращение к прагматизму во внешней политике указывает, в частности, недавнее рамочное соглашение с Северной Кореей.
На этой неделе за ужином я услышал от одного из высокопоставленных чиновников американского правительства, что международное сообщество также неправильно восприняло недавнее решение Вашингтона усилить давление на Иран. По его словам, жесткость позиции - это не прелюдия к войне, а решительное усилие, направленное на то, чтобы дипломатическими средствами убедить Тегеран отказаться от амбиций создать собственное ядерное оружие.
Хотя само по себе это в высшей степени похвально - мне, кстати, совершенно непонятно, почему некоторые европейцы предпочитают глумиться над Америкой, а не радоваться этим переменам, - нынешняя Администрация слишком поздно открыла для себя эффективность многостороннего подхода к политике, чтобы этим восстановить свое реноме в глазах союзников. В любом случае, война в Ираке уже закрепила гораздо более фундаментальные перемены в природе трансатлантического альянса, произошедшие с окончания 'холодной войны'. История уже отыгрывает карты Блэра и Буша.
____________________________________________
Если хотите - вините Карла Маркса ("The Independent", Великобритания)
