В 1881 году в Елизаветграде на Украине начались направленные против евреев погромы, которые затем повторялись снова и снова. Одним из свидетелей тех ужасов был 13-летний еврейский мальчик Леон Немировский. Он видел убитых и раненых, видел, как грабят магазины и дома евреев.
Немировский, ставший позднее богатым банкиром, известен нам сегодня лишь по одной причине. Он был отцом французской писательницы Ирэн Немировски, родившейся в 1903 году. Ее роман "Французская сюита", опубликованный в 2003 году, уже после ее смерти, был воспринят с большим одобрением, а английский перевод стал бестселлером. Как бы то ни было, Ирэн на себе испытала последствия тех процессов, которые начались с еврейским погромами, произошедшими в России в 1881 году. В 1942 году она была отправлена в концлагерь Освенцим, в котором была убита в возрасте 39 лет.
Интерес к Леону проявился в связи с переизданием в этом месяце более раннего ее романа, "Давид Гольдер", написанного в 1920-е годы, в котором рассказывается о банкире, прототипом которого стал ее отец. Мы можем прочитать, что Гольдер выглядел "странно, как какой-то еврейский торговец подержанной одеждой из какой-нибудь украинской деревни". И, как и ее отцу, Гольдеру постоянно приходилось выдерживать удары судьбы.
В романе рассказывается, как Гольдер, сидя в ванне, думает о том, что "сегодня богатство есть, завтра - нет. Затем это повторяется снова... и снова". Точно также ее отцу пришлось восстанавливать свое состояние во Франции, в которую он сбежал после произошедшей в России революции.
На фоне "Французской сюиты" "Давид Гольдер" шокирует читателя. Во "Французской сюите" Немировски работает как художник, рисующий акварельными красками на открытом воздухе и не имеющий возможности позже исправить в мастерской то, что нанесено на холст. Ее особая сила объясняется тем, что роман был написан по следам переживаний, выпавших на долю автора как одного из тысяч беженцев, покидавших Париж в 1940 году, когда к нему приближалась немецкая армия. В книге описывается бегство глазами ряда персонажей, преследующих одинаковую цель - скрыться от нацистов.
С другой стороны, в романе "Давид Гольдер" есть некоторые элементы антисемитизма. Например, жена Гольдера Глория неожиданно замечает, как сильно он изменился, "особенно его нос... он никогда раньше не был такой формы, подумала она: огромный и крючковатый, как нос старого еврейского ростовщика". Затем дальше мы узнаем, что "когда кто-нибудь произносил имя Гольдера, оно вызывало мысли о старом, закаленном еврее, которого ненавидят и боятся всю его жизнь, и который сокрушил всех, кто хотел причинить ему вред".
Тем не менее я не считаю, что антисемитизм был одной из целей, преследовавшихся автором при написании романа "Давид Гольдер". Ибо Давид, как и отец Ирэн, был российским евреем. А в России к евреям относились хуже, чем где бы то ни было в Европе. На самом деле, до 1772 года евреев в России не было. За несколько десятков лет до этой даты царица Елизавета в ответ на просьбу согласиться на проживание в России "полезных" евреев, заявила, что она не хочет получать никакой пользы от "врагов христовых". Евреи пришли в Россию в больших количествах после расчленения Великой Польши, сегодняшней Польши и Западной Украины. Произошло это в последней четверти 18-го века.
Евреи с самого начала были объектами религиозной ненависти. В России их принятие в общество, как это произошло в Западной и Центральной Европе, было невозможно. Пример Французской революции, предоставившей евреям в 1791 году полноценное гражданство, ослабевал по мере продвижения на восток, к границам России. В самой России подобная возможность никогда серьезно не обсуждалась.
Более того, российские власти проводили политику доведения евреев до нищеты. В независимой Польше евреи жили в сельской местности, где они могли оказывать коммерческие услуги феодальному обществу. Они были сборщиками налогов, поставщиками товаров, владельцами постоялых дворов и лавок, мельниками и производителями алкогольных напитков, сапожниками, портными и плотниками. Это все не воспринималось российским менталитетом. Невинные крестьяне должны были быть защищены от всего этого. Евреев нужно было убирать.
Были приняты нормы, в соответствии с которыми им было невозможно вести свою традиционную торговлю. Им приходилось сосредотачиваться в больших количествах в городах, где было мало работы и условия жизни в которых были ужасны. В конце 19-го века один из членов английского парламента, обеспокоенный очень высоким уровнем иммиграции российских евреев, поехал туда, чтобы лично посмотреть на их условия жизни. Он написал, что до этого он никогда не видел, чтобы "человеческие существа жили в таких ужасных условиях... люди были похожи на полуголодных туберкулезников".
Леон Немировский смог выбраться из этой ямы. Тот факт, что его дочь Ирэн была рождена в Киеве, кое-то значит, так как евреи редко удостаивались привилегии жить в больших городах. То, что впоследствии он жил в Санкт-Петербурге, став крупным банкиром и войдя в окружение царя, было вообще невероятным достижением. Это позволило его семье регулярно отдыхать в Биаррице и Кот д'Азуре, где Леон все вечера проводил в казино - точно также, как и вымышленный Давид Гольдер. Однако это все настолько отличалось от жизни подавляющего большинства российских евреев, насколько можно только представить.
Затем на Немировских обрушилось несчастье более страшное, чем когда-либо раньше - революция 1917 года. Да, все царские ограничения в отношении евреев были отменены. Однако они пострадали от запрета всех форм организованной религии, будь то христианской или иудейской, а также от лишения представителей имущих классов, как евреев, так и не евреев, всей их собственности. Немировские бежали через Финляндию и Швецию, и прибыли в Руан на торговом судне после перехода по штормовому морю.
"Давид Гольдер" - роман, описывающий последствия, которые наступают для евреев из-за ведущейся ими борьбы за достойную жизнь, в то время как их считают гражданами второго сорта или даже хуже. И как для людей, оказавшихся в жерновах ужасной войны, этот опыт не проходит бесследно, как бы достойно они себя ни вели, для отца Ирэн борьба за свободу тоже не прошла бесследно.
В заключительных главах романа Гольдер, завершив сложные переговоры с советскими чиновниками об аренде нефтеносных участков на юге России, едет в черноморский порт, чтобы сесть на идущий в Константинополь пароход. Он уже стар и близок к смерти. Начинается шторм, во время которого он встречает молодого еврея. "Ты еврей?", - спросил Гольдер. ""Юноша нервно засмеялся, однако был настроен доброжелательно. "Да, - шепотом ответил он. - Вы тоже?" "Я тоже", - сказал Гольдер".
Молодой человек был с Украины. "Я там жил", - прошептал Гольдер. Он узнал в этом мальчике себя, такого, каким он был - полным страстных желаний, энергичности и стремления к богатству. И в последние моменты перед своей смертью он отдает ему свой бумажник, набитый английскими деньгами, и называет два адреса в Париже. Он передал то, что у него было. Борьба продолжается.
