Поколение европейского 'бэби-бума' уходит на пенсию, а те, кто приходит им на смену, расплачиваются за грехи отцов. Все больше молодых чувствуют, что их 'европейской мечте' не суждено сбыться.
Во Франции настало время выборов - а, значит, и время больших обещаний. Если верить кандидатам в президенты, то каждого молодого избирателя - вне зависимости от того, кто наберет больше голосов - ждет жирный кусок от щедрот государства. Николя Саркози (Nicolas Sarkozy), кандидат от правых, обещает беспроцентные ссуды молодым предпринимателям и субсидию в 300 евро в месяц на обучение. Его соперница, социалистка Сеголен Руаяль (Ségolène Royal), решила не отставать и пообещала расширить программы жилищного строительства, выдавать ссуды по 10 тысяч евро и гарантировать трудоустройство или переобучение каждому, кто пробыл без работы больше шести месяцев. На прошлой неделе она заявила на партийном митинге: 'Я мать, и для всех детей, рожденных и выросших во Франции, хочу того же, чего для своих собственных'.
Однако вряд ли дети все это получат. Молодые французы, как и их сверстники в других странах Европы, вынуждены решать массу проблем, с которыми никогда не сталкивались уже вышедшие из их возраста руководители страны. Если в 1975 году тридцатилетний француз в среднем зарабатывал на 15 процентов меньше пятидесятилетнего, то сегодня этот разрыв вырос до 40 процентов. За тот же период количество выпускников университетов, остающихся без работы в течение двух лет после окончания обучения выросло с 6 до 25 процентов, хотя качество образования в среднем повысилось. В 2001 году тридцатилетние в среднем откладывали 9 процентов своих доходов; всего шестью годами ранее они имели возможность откладывать 18 процентов. Тех же, кому в молодом возрасте удается зацепиться за стабильную работу, получить доступ к кредиту и через какое-то время купить жилье, особенно раздражает, что предыдущие поколения продолжают наращивать государственный долг, платить по которому придется уже им. И поэтому они скептически относятся к обещаниям политиков, выросших в эпоху 'бэби-бума'.
- Если бы с финансовой точки зрения все это было возможно, то уже давно было бы сделано, - говорит 23-летний Клеман Питтон (Clément Pitton), лидер движения Impulsion Concorde, недавно распространившего обращение к правительству под названием 'Мы не будем оплачивать ваши долги'.
Воззрения Питтона разделяет все больше и больше детей 'бэби-бумеров'. Иногда нынешнее поколение даже называют 'бэби-лузерами'. Им придется не просто взять на себя все расходы по содержанию системы социального обеспечения, в которой старикам достается намного больше, чем молодежи - у них для этого будет гораздо меньше ресурсов, потому что в европейской экономике сохраняется перекос в сторону старости, и политики всячески стараются не проводить болезненные реформы, способные восстановить это равновесие. Неудивительно, что, согласно результатам одного из опросов, проведенного недавно во Франции, только пять процентов респондентов считают, что сегодня у молодых больше возможностей преуспеть в жизни, чем в свое время у их родителей. Создается впечатление, что Европа все больше раскалывается, причем раскол происходит не между богатыми и бедными и не между белыми и черными, а между молодыми и старыми.
По мере роста пропасти между ними растет и осознание того, что происходит. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть прессу или пройтись по книжным магазинам. Во Франции полки ломятся от работ, оплакивающих участь "Génération Précaire"- 'слабого поколения'. В декабре вышла книга, авторы которой - оба 'бэби-бумерского' возраста - предупреждают: 'Наши дети будут нас ненавидеть'.
В Великобритании один аналитический центр за другим выпускает доклады, посвященные судьбе 'детей Мэгги' - несчастных, которым выпало родиться в благополучные годы правления Маргарет Тэтчер и которых теперь, когда им пришло время вступать на рынок труда, называют 'поколением I-Pod': они 'Insecure (незащищены), Pressured (задавлены), Overtaxed (налогами...) и Debt-Ridden (и долгами)'.
Неудивительно, что европейская молодежь теряет веру в своих руководителей. В недавнем отчете для центра Policy Exchange официальный представитель Консервативной партии по вопросам образования Дэвид Уиллетс (David Willetts) пришел к неутешительному заключению: 'Молодежь можно понять и простить, если она думает, что 'старики' затеяли заговор против молодых'.
Целенаправленно заговора, может быть, никакого и нет, но кто виноват в сложившейся сегодня тяжелой ситуации, и так понятно - 'бэби-бумеры'. За десятилетия солнечного благополучия, наставшие после войны, европейские государства одно за другим становились социальными и исключительно щедрыми к своим гражданам. Экономика развивалась достаточно динамично, чтобы 'бумерам' можно было не беспокоиться о трудоустройстве (в Германии до сих пор любят говорить о том, что рабочие - это на самом деле 'владельцы своих рабочих мест'), по окончании которого их ждали высокие пенсии. Но оказалось, что за это благополучие тоже надо платить. Те же правила, что защищают от увольнения сотрудников старшего возраста, не дают устроиться на работу молодым. А поскольку уровень рождаемости повсеместно снижается, вскоре на рынке труда будет гораздо меньше, чем сегодня, работников, способных содержать пенсионеров.
Откажутся ли 'бумеры' от этих благ? Уступят ли молодежи хотя бы часть? Вряд ли, считает ведущий французский социолог Луи Шовель (Louis Chauvel):
- 'Бумеры' не нарочно делают это с молодежью, но с их стороны я тоже не вижу решимости как-то выходить из этой ситуации.
Подобная непреклонность выглядит тем более несправедливо, что налицо огромная разница в благосостоянии и стиле жизни. 'Бумеры' живут, что называется, на полную катушку; многие, зная, что будут получать огромные пенсии, вообще предпочитают добровольно уходить с рынка труда по специальным предпенсионным программам. В Бельгии, например, всего 30 процентов людей старше 55 лет реально работает. Авторы доклада лондонского фонда Reform называют вещи своими именами: 'Люди, разменявшие шестой десяток, зачастую живут, словно подростки'.
А пока они почивают на лаврах, на плечи их детей ложится все больший груз. Сегодня в Германии уже говорят о 'поколении стажеров', имея в виду, что молодежь, получающая прекрасное высшее образование, все чаще соглашается выполнять неоплачиваемую работу в надежде со временем получить 'постоянное место'. Место это, впрочем, достается им далеко не всегда, и многих охватывает отчаяние.
Один из таких - Даниэль Кнапп (Daniel Knapp). Он родился в Германии, бегло говорит на четырех языках, имеет диплом магистра Лондонской школы экономики. Однако последние полгода он беспрерывно занимается поиском работы в Лондоне, Берлине и Брюсселе - и везде безуспешно.
- Я чувствую себя как настоящий иждивенец на шее у семьи. Такое впечатление, что дипломы, которые я получил, дают возможность продолжать образование, но устроиться на работу не позволяют.
В некоторых странах этой болезни пока удается избежать. В Ирландии, где пик рождаемости пришелся на более поздние годы, экономика пока что в более здоровом состоянии, так что там работы хватает всем. По словам Тони Фэйхи (Tony Fahey), эксперта дублинского Института экономических и социальных исследований (Economic and Social Research Institute), 'это первое поколение, выросшее в Ирландии, которое не задается вопросом, найдут ли они работу у себя на родине'. Такая же ситуация сложилась и в Испании, где плоды недавно обретенного благополучия пожинает все общество, а социальная система существенно расширилась по сравнению со временами Франко.
- Наша молодежь живет не хуже своих родителей, а на самом деле даже лучше, - считает экономист Мадридского автономного университета (Autonomous University of Madrid) Федерико Штайнберг (Federico Steinberg).
Однако даже у довольных жизнью ирландцев с испанцами остается проблема с жильем. На всем континенте цены на недвижимость стремительно растут, а перспективы получить хорошую работу столь же стремительно падают, не давая молодым людям покинуть родительский дом. По данным итальянского Института общественной медицины, 45 процентов людей в возрасте 30-34 лет до сих пор спят в своих детских кроватях и едят мамины пирожки. Во Франции доля 24-летних детей, живущих вместе с родителями, сегодня практически в два раза выше, чем в 1975 году, и составляет 65 процентов. Даже в Великобритании, которая всем на удивление продолжает создавать рабочие места, средний возраст людей, впервые покупающих дом, повысился до 34 лет (в 1976 году он составлял 26 лет). Цены на недвижимость в восемь раз превышают средний размер заработка двадцати-тридцатилетних работников.
Великое возвращение 'неблудных сыновей' - или, как называет их британская пресса, 'поколения бумерангов' - обозначает еще одну тревожную тенденцию. Поскольку на рабочие места с достойной оплатой молодые устроиться не в состоянии, их материальное состояние целиком зависит от щедрости родителей. Если для среднего класса это еще нормально, то для бедных это гораздо хуже.
- В свое время прогресс обеспечивался государством; сегодня он обеспечивается только солидарностью семьи, - говорит 28-летняя Аврора Уонлин (Aurore Wanlin) из лондонского Центра европейских реформ (Centre for European Reform).
Однако те, кто думает, что политики собираются что-то с этим делать, ошибаются. Пенсионная реформа, действительно, высоко поднялась в рейтингах самых актуальных вопросов. На прошлой неделе премьер-министр Италии Романо Проди заявил, что 'Италия должна чувствовать за собой моральный долг. . . не позволить целому поколению прожить жизнь без какой-либо определенности'. Однако на то, чтобы как-то облегчить жизнь молодым, нужны деньги, а искать их в кошельках 'бумеров'-пенсионеров - значит нажить себе множество политических проблем: ведь их количество все растет, то есть растет число голосов. В правительственных структурах 'бэби-бумеры' представлены совершенно непропорционально: сегодня среднему депутату британского парламента за пятьдесят, то есть с 1997 года, когда к власти пришли лейбористы, средний возраст повысился на два года. Во Франции в 2002 году всего 15 процентов депутатов нижней палаты парламента были моложе сорока пяти лет. Кроме того, 'бумеры' гораздо лучше организованы. Немаловажно и то, что, по словам Джона Кертиса (John Curtice) из шотландского Стратклайдского университета (University of Strathclyde), 'Быть человеком старшего возраста - значит быть правым по определению. Их считают достойными всех общественных благ'.
Но и это еще не все. Дело в том, что европейская молодежь не хочет урезать пенсии своих родителей. Она хочет, чтобы у нее тоже были такие же. В прошлом году молодые французы вышли на улицы с требованиями отменить новый закон, по которому им было бы легче устроиться на работу, но при этом они получали бы меньше возможностей защититься от увольнения. В результате закон так и не был принят.
- Они и себе хотят такую же социальную защиту, - говорит Аврора Уонлин.
Если проблему не удается решить экономическими методами, значит - это проблема политиков, а не молодежи. То, что нынешнее положение неправильно, понимают даже сами 'бумеры'.
- Самое плохое случится, - утверждает французский писатель и бывший политолог Бернар Шпиц (Bernard Spitz), - если мы так и будем жить, со всеми нашими долгами и ранним выходом на пенсию, и говорить себе при этом, что 'молодежь за все заплатит'. После Версальского договора мы так уже жили. Тогда мы говорили себе, что 'за все заплатит Германия'.
Плохой мир всегда ведет к хорошей войне - если не между странами, то между поколениями. Один раз Европа уже испытала это на себе.
В подготовке статьи участвовали Джакопо Баригацци (Jacopo Barigazzi, Милан) и Кензи Берчелл (Kenzie Burchell, Лондон)
