Москва удовлетворена нормализацией обстановки в Чечне. Путинский ставленник Кадыров руководит восстановлением республики. Но страх остался, и население по-прежнему остерегается его вооруженных отрядов.
Когда-то в Ведено располагалась вотчина восставших против Москвы повстанцев. Сегодня по всему центру этого городка, спрятанного в горах Кавказа, развешаны портреты Рамзана Кадырова - именно этому человеку Кремль поручил восстановление Чечни. Еще год тому назад в окрестностях Ведено то и дело вспыхивали отдельные бои между федеральными войсками и последними повстанцами. На прошлой неделе новая власть этой небольшой республики, установленная Москвой после десятилетнего конфликта, заработала очередное очко в свою пользу: ей удалось отвезти комиссара Совета Европы по правам человека Томаса Хаммарберга в бывший бастион сепаратистов. В свете проводимой в Чечне политики "нормализации" успех визита более чем символичен.
"Здесь уже давно никто не воюет. Мы можем без страха начать заново нормальную жизнь", - восторженно рассказывает Султан Хизриев, один из врачей только что отремонтированной больницы Ведено. Часть здания по-прежнему в руинах. "Нам не хватает лекарств, и у нас пока нет возможности для хирургических операций. Но после долгих лет войны процесс восстановления по-настоящему начался", - признался врач, беседа с которым состоялась вне рамок визита комиссара Совета Европы. "Мин в лесу практически не осталось", - заверил в свою очередь глава районной администрации Ризван Танталашев. "Во благо людей мы проводим систему газоснабжения. Главарю боевиков Басаеву не удалось этого сделать, несмотря на все деньги, полученные им из-за рубежа", - воскликнул он, поведав о своей мечте построить среди великолепных гор "горнолыжный курорт, как в Швейцарии".
Однако уже в нескольких метров от отремонтированного здания местной администрации жители Ведено не скрывают своего разочарования. "Для нас никакой нормализации нет, потому что мы сидим без работы", - возмущается Зайнап, мать семерых детей, у которой на войне погибли отец и свекор. "Мы все еще боимся русских", - добавляет она, указав пальцем на сверхохраняемую воинскую часть. Во время визита слышится звук вертолета, ведущего огонь, судя по всему, по ложной цели. "Выходить за пределы города по-прежнему опасно. Повсюду остаются мины", - предупреждает пожилой Умар Дехиев, поведав о недавних случаях получения телесных повреждений. Вскоре старика окружила толпа местных жителей, в частности женщин. Обещанное газоснабжение в домах? "Это для них, для военных. У нас ничего нет", - иронично заметила Фатима.
Однако именно прошлое и связанные с ним исчезновения людей отягчают усилия по "нормализации" в Ведено. "Вот уже четыре года и четыре месяца, как я не сплю и боюсь шума", - рыдает облаченная в траур мать семейства. В ноябре 2002 года во время войны ее двадцатилетний сын Ислам был похищен ночью из собственной квартиры в Грозном, столице Чечни. "Я отправила его туда, чтобы он учился и не притрагивался к оружию. Где он сейчас? Понятия не имею. Разве это жизнь?" В 50 километрах отсюда, в Грозном, где проходит конференция по правам человека, - те же возгласы отчаяния. "Куда мы только не обращались за информацией! Никому до нас нет никакого дела", - негодует Мака Галаева, сын которой пропал без вести. "Мы ждем вас уже целый месяц: лишь бы вы нас выслушали, записали фамилии. Кто, как не Европа, нам поможет:"
"Напишите еще, что пытки продолжаются! После русских солдат наших сыновей избивают чеченские милиционеры", - продолжает Мака Галаева. "В Чечне это явление широко распространено", - подчеркнул комиссар Томас Хаммарберг, который в ходе посещения тюрьмы смог побеседовать с заключенными. Матери сыновей, исчезнувших во время войны или недавно арестованных, также рассказывают о применении электрических разрядов, зверских избиениях и ложных показаниях. Повсюду царит безнаказанность: неэффективность официальных расследований, письма без ответа или давление, чтобы люди не смели жаловаться журналистам. "Мы боимся, потому что в тюрьме нам дают понять, что если мы будем слишком разговорчивы, наши мужья и сыновья будут подвергаться еще большим пыткам", - предупредила одна из матерей.
Тем не менее, ни в Ведено ни в Грозном эти женщины не имеют ничего против Рамзана Кадырова - бывшего повстанца, перешедшего на сторону федеральных властей, который на прошлой неделе вступил в должность президента Чечни. Ряд неправительственных организаций обвиняют его, как командира одного из наиболее кровавых вооруженных отрядов (официально этот отряд упразднен), в самых страшных бесчинствах войны, утверждая, что подчиненные ему тысячи "кадыровцев", которые влились в регулярные войска, так и не отказались от старых привычек. Несмотря на эти сомнения, "Рамзан" - как его просто называют чеченцы - пользуется, похоже, реальной популярностью даже среди негодующих матерей. "Теперь, став президентом, он нам поможет", - надеется одна из таких жительниц Грозного. - "Не может же он все делать одновременно. Сейчас он слишком занят восстановлением Чечни". Ибо "Рамзан" популярен, прежде всего, как строитель. Если в Ведено восстановление только-только начинается, под руководством Кадырова Грозный уже превратился в обширную стройку. Пользуясь политической автономией и финансовой свободой, о которой сепаратистские лидеры могли только мечтать, бывший боевик стал фактическим лидером Чечни в 2004 году, после убийства своего отца, президента и ставленника Москвы в Грозном, когда глава Кремля Владимир Путин передал ему необходимые полномочия. С тех пор Кадыров-младший, занимая пост премьер-министра, затем президента, проводит на местах политику "нормализации" благодаря бюджетной поддержке федерального правительства и местных предприятий. "Были инвестированы немалые средства, и материальные успехи налицо", - признал Томас Хаммарберг по окончании визита, в ходе которого он смог побеседовать с населением, но непременно в сопровождении сил безопасности (хотя сопровождающих было меньше, чем в ходе предыдущих подобных визитов).
В самом Грозном, где блокпосты практически исчезли, изменения действительно впечатляющие. Еще год назад столица Чечни напоминала Сталинград. "Война уже в прошлом", - с улыбкой говорит Мурат Дацаев, молодой рабочий с одной из многочисленных строек. Перед ним возвышается полуразрушенное здание, облаченное в деревянные леса. "Через два месяца мы планируем завершить восстановительные работы", - говорит он, - "Нужно спешить, потому что сюда вернуться жить люди: Рамзан трудится, создает рабочие места и думает о людях!" Жилые дома, административные здания, школы, больницы: Люди и машины едва успевают их восстанавливать.
На улицах Грозного, где российских солдат сменила чеченская милиция, местные жители тоже ведут себя по-другому. Атмосфера разрядилась, и люди чаще выходят на улицу. Появились интернет-кафе и аптеки, не говоря уже о магазинах, а рекламные щиты призывают приобретать мебель, компьютеры, теннисную обувь, окна из изоляционных материалов: и даже страховые полюса. На рынке пожилая женщина предлагает домашний мед. Шумная молодежь продает в лотках компакт-диски новой чеченской поп-музыки. В газетном киоске продавщица утверждает, что пресса развивается очень быстро. На одной из восстановленных площадей уличный фотограф рассказывает о том, что получает все больше и больше заказов для съемки свадеб.
Однако повсюду видны не только стройки. Вездесущие портреты "Рамзана" можно увидеть даже на арках, установленных при въезде в город, на фасадах административных зданий и на витринах магазинов, на пиджаках официальных лиц и на экранах мобильных телефонов. "Этот культ личности стал настоящим безумием. Всегда и везде Рамзан: Кроме, пожалуй, воскресенья, потому что по воскресеньям местное телевидение не работает", - иронизирует Ибрагим Арсанов, преподаватель и член Общественной палаты (ассамблеи, представляющей интересы гражданского общества).
Будучи одним из редких критиков чеченской администрации, Арсанов выступает против "зомбирования", основанного на материальных достижениях и пропаганде. "Этот культ личности ужасен и заставляет смотреть в будущее с тревогой", - полагает другой сторонний наблюдатель. - "Кадыров переоценивает свою способность руководить восстановлением республики. Но его авторитаризм не вызывает протеста, ибо он держится на волне популярности". Критический момент наступит тогда, когда масштаб проблем станет виден из-за фасада "нормализации".
________________________________________________
Президент-бандит ("The Washington Post", США)
