В последнее время генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер (Jaap de Hoop Sheffer) весьма недвусмысленно высказывается по вопросу размещения в Европе противоракетного щита. Судя по его настрою, единственная реальная проблема связана со стоимостью этих вооружений, строительством соответствующих баз и распределением затрат между европейскими странами, которые будут принимать в этом участие.
Нельзя не заметить, что генсек НАТО подчеркнуто не принимает во внимание жесткую оппозицию России намерениям США договориться с Польшей о развертывании на ее территории ракет-перехватчиков, а с Чехией - о размещении обслуживающего эти ракеты радара. Такое впечатление, что в НАТО с самого начала решили, что воинственная реакция русских на потенциал, который несет в себе это предложение - не более чем пустая политическая риторика.
В штаб-квартире НАТО в Брюсселе свою концепцию обосновывают тем, что в течение восьми лет Иран поставит на вооружение своей армии реально межконтинентальную ракету 'Шааб-6' (Shahab-6). К этим данным обычно присовокупляется пессимистический прогноз относительно способности международного сообщества не дать Ирану разработать ядерное оружие. Натовские эксперты, оценив эту информацию, видимо, решили, что действовать нужно безотлагательно, создав защиту над всей Европой.
И, как ни удивительно, никакой немедленной реакции от российского министерства обороны, которое обычно стреляет сразу и от бедра, не последовало. Может быть, первый заместитель премьер-министра Сергей Иванов, в оборонной области получивший поистине царские полномочия, сейчас слишком занят президентской кампанией, чтобы слушать, что там еще пришло в голову генсеку НАТО. Может быть и так, что российские военные просто не хотят переносить ссору на европейский уровень. Зачем, когда есть Америка, к которой и без того масса нерешенных проблем и которая в качестве внешнеполитической мишени подходит гораздо лучше?
В этом вопросе, возможно, есть и еще один немаловажный фактор: не исключено, что Москва уже начала строить собственную современную систему противоракетной обороны. России приходится защищаться и от Азии, и от Ближнего Востока, и от Европы, а если мотор традиционной российской паранойи еще работает - то и от Соединенных Штатов, поэтому задача перед Россией стоит серьезная и весьма непростая. Если русские не посчитают, что тысяч ядерных ракет, стоящих у них на вооружении, достаточно, чтобы напугать любого противника (а, значит, и собственную систему обороны от межконтинентальных баллистических ракет строить, в общем, не надо), в самом скором будущем в прессе могут появиться 'утечки' о том, что Москва планирует испытать собственную систему ПРО нового поколения.
Из всего изложенного представляется достаточно ясным, что громогласные протесты России против размещения американских противоракет в Польше и радара в Чехии - это скорее отражение досады и сожаления о потере господства над странами Восточной Европы. Если реально на это смотреть, в стратегическом плане Путина совершенно не волнует 'щит' из десяти противоракет в Польше, к тому же направленных против Ирана. Он просто не хочет позволить американцам занять какие-либо - пусть даже сугубо оборонительные - позиции на территории бывших сателлитов Советского Союза.
Путин стремится сохранить за Россией имидж мощной и влиятельной державы международного масштаба, способной решать стратегические вопросы. Ему это нужно 'для внутреннего потребления'. Главная цель, которую сейчас ставят перед собой и сам Путин, и две его 'правые руки', Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, и восходящая звезда Сергей Миронов - выдвинуть Россию на те же позиции, какие в своей время занимал Советский Союз, но избежать при этом опасностей, с которыми тот сталкивался, и издержек, которые ему приходилось нести. Где-то это делается наведением на собственную фигуру западного лоска, где-то помогают весьма толковые вложения в оборону, но основной фактор продвижения - живая, развивающаяся экономика и развертывание по всем возможным направлениям еще более живого и последовательного дипломатического фронта. Международная стратегическая политика делается совокупностью политической, дипломатической и военной силы.
Правда, не все складывается так хорошо. Убийства известных противников режима, того же Литвиненко в Лондоне, и настроенных против власти журналистов - это явный признак не силы, на демонстрацию которой надеялись преступники, а слабости. В лучшем случае получается, что президент Путин и остальное кремлевское руководство не в состоянии контролировать собственных сторонников. В худшем - что они не в состоянии контролировать собственные низменные инстинкты.
Если не смотреть на ракеты и ядерные боеголовки, российская военная машина и близко не соответствует по классу американской. Главный двигатель экономики России - добыча и продажа нефти, на которую сегодня действительно большой спрос. Но этот сектор весьма уязвим: по подсчетам British Petroleum, доказанные запасы России составляют всего 60 миллиардов баррелей - то есть менее чем через десять лет количество запасов, экспорт которых будет коммерчески выгоден, сильно сократится.
И все же в политике, разведке и дипломатии Москва - это все еще если и не супердержава, то игрок твердого первого уровня. И было бы разумно, если бы Вашингтон это учитывал - и сегодня, и после 2008 года, вне зависимости от того, кто станет новым президентом Америки.
Джордж Уиттман - член Комитета по борьбе с реальной опасностью (Committee on the Present Danger), один из основателей и первый председатель Национального института публичной политики (National Institute for Public Policy).
_______________________________
Джордж Уиттман: Отчаянное стремление к сверхдержавному статусу ("The American Spectator", США)
Джордж Уиттман: Чудище из Московии ("The American Spectator", США)
