Если в ближайшее десятилетие лейбористы в Европе будут решать проблему - как оставаться такими же сосредоточенными на достижении практических результатов, каким всегда был Джон, - тогда ответом должна быть Европа, которая соответствует тем силам глобализации; Европа, которая смотрит вокруг, а не внутрь себя; Европа, которая имеет необходимые учреждения, которые правильно функционируют, естественно, но которая проявляет себя не словами на бумаге, а делами на местах.
Разрешите мне назвать три решающих вызова на будущие годы.
Во-первых, Европа может продемонстрировать - действиями, которые она предпримет, - что переход на низкоуглеродную экономику не является шагом назад - это шаг вперед. Переход на такую экономику откроет новые деловые возможности для компаний, инвестирующих в передовые и восстанавливающиеся технологии или производящих их. И это не только высокотехнологические компании в Европе и Америке, но и во всем мире. Развивающиеся страны смогут перескочить через старые, неэффективные технологии и тоже получить пользу от инвестирования в альтернативные источники топлива, как, например, биотопливо. Как для развитых стран, так и для развивающихся, этот путь предлагает шанс уменьшить нашу зависимость от дорогих окислов углерода и увеличить нашу энергетическую безопасность.
Совет Европы должен разработать четкое, детальное общеевропейское видение конкурентного, энергетически безопасного, низкоуглеродного будущего. Это должно включать и обязательства в контексте возможного международного соглашения уменьшить наши выбросы в атмосферу на 30 % до 2020 года. Но в любом случае, независимое обязательство достичь обязательной цели, общей для всего ЕС, - уменьшить выбросы по меньшей мере на 20 % до 2020 года. Мы также хотим, чтобы ЕС установил четкую цель уменьшить глобальные выбросы до 2050 года по сравнению с уровнями 1990-го: мы считаем, что эта цифра должна быть где-то около 50 %.
Нам нужно еще раз сказать о роли схемы ЕС относительно торговли квотами на выбросы и согласиться ускорить процесс пересмотра, который укрепит ее. Мы стремимся достичь договоренности по поводу цели энергосбережения на 20 % уменьшения потребления электроэнергии до 2020 года. И мы предпочитаем четко декларировать стремление к тому, что все новые электростанции, работающие на полезных ископаемых, до 2020 года должны быть оснащены средствами улавливания и хранения углерода.
Бесспорно, это очень амбициозные планы. Но они дадут европейскому и более широкому бизнес-обществу долгосрочную ясность по поводу того, что оно, общество, должно убедить нас в том, что начинает принимать решение относительно будущих инвестиций. Если Европа не возглавит это движение, то кто же тогда? И если Европа не сможет подняться до того, чтобы стать, по словам моего коллеги Девида Миллбенда, Экологическим союзом, тогда она полностью провалит свою центральную задачу - представлять нужды и интересы своих народов.
Моя вторая решающая проблема для Европы принимает форму протекционизма - реакции нервного тика, которая всегда имеет тенденцию сопровождать рост конкуренции, приходящей из-за границы. Мы не изменим реальность мировой конкуренции. Мы не собираемся быть способными повернуть ход часов глобальных экономических изменений. Но мы можем приспособиться к этим изменениям и использовать их себе на пользу.
Здесь также должен сказать свое слово весенний Совет Европы. Мы стремимся согласовать принципы, которыми будет руководствоваться следующий этап развития единого рынка: они заключаются в том, чтобы сделать Европу более конкурентоспособным местом для деловой активности. Мы стремимся видеть современные политические рамки, способные приспосабливаться к ситуации, определяющие конкретные отрасли, где нужно принять дальнейшие меры, например, финансовые услуги, энергоснабжение, телекоммуникации, почтовые услуги и право интеллектуальной собственности. И мы хотим обеспечить то, что действия, которые будут согласованы, станут полезными и действенными, а не обременительными и забюрократизированными.
Третий и последний из трех вызовов, о которых я хотела сказать сегодня, - это проблема расширения. Вот достижения прошлого десятилетия, однажды получившие поддержку всей партии и немного не дотянувшие до того, чтобы вызывать изумление. Я, как и многие в этом зале, выросла в мире с двумя отдельными Европами. Сегодня мы живем в Европе, являющейся, в большинстве своем, объединенной, богатой и свободной.
От последовательных волн расширения получали преимущества те, кто присоединялся, и в то же время они в свою очередь укрепляли существующий Союз. Есть опасность того, что Европа это может забыть. Недавние расширения внесли динамизм в европейскую экономику и обеспечили доступ к резерву талантов, из которого мы все можем черпать. Они также расширили круг демократических, стабильных и богатых стран, в которых мы живем.
Именно поэтому идея сесть перед большой картой мира и провести мелом линию, отметив, где Европа начинается и где заканчивается, кажется мне нелепостью. Стратегическая причина расширения для нынешних стран-кандидатов и для того, чтобы держать дверь открытой для других стран-соседей ЕС, остается как всегда весомой.
Она не теряет весомости, когда речь доходит до принятия Турции. Действительно ли мы хотим обозначить нашу будущую безопасность и стабильность исключительно искусственными или географическими границами, сформированными миллионы лет назад? На самом ли деле мы считаем, что Европа - это какой- то эксклюзивный христианский клуб, прямой потомок Священной Римской Империи? Я так не считаю!
Для Джона вопрос был бы простым. Будут ли эти народы - граждане Великобритании, граждане европейских стран, граждане Турции - жить лучше, когда Турция станет членом ЕС? Будет ли им безопаснее? С моей точки зрения, ответ на оба вопроса является утвердительным. Таким образом, образ действия, к которому мы должны прибегнуть, ясен.
Турция - это страна с динамичной экономикой, привлекшей рекордные внешние инвестиции в прошлом году; она уже является ведущей страной - транзитером нефти и газа и скоро станет важным энергетическим коридором к Европе; у нее разветвленные отношения со странами Ближнего Востока, включая Сирию и Иран, которых нет ни у одной из нынешних стран-членов ЕС; она продемонстрировала, как мусульманские ценности могут быть европейскими ценностями; у нее есть молодые рабочие силы, образовательный уровень которых постоянно растет; она обладает большими вооруженными силами, чем любая европейская страна, и является признанным партнером НАТО уже много лет; она также показала, что может достичь реальных успехов, работая с нами в направлении борьбы с терроризмом, организованной преступностью, нелегальной миграцией и торговлей.
К тому же во всем арабском мире люди хотят убедиться, сработает ли все же процесс реформирования, прививаемый и поощряемый в Турции в рамках процесса вступления в ЕС. Таким образом, ставки очень высоки.
Когда и если - спустя где-то десять лет - Турция будет готова вступить в Европейский Союз, когда она выполнит все условия вступления и все обязательства перед ЕС, тогда мы примем ее с распростертыми объятиями. А до этого мы должны быть уверены, что если мы будем недовольными и непостоянными относительно обещаний, уже сделанных нами Турции, мы рискуем выглядеть и ограниченными, и недальновидными.
Если вызовом прошлых пятидесяти лет было - принести мир на разделенный континент, вызовом следующего пятидесятилетия станет - создать Европу, чувствующую уверенность в мире: Европу, которая может вести за собой других в преодолении угрозы, самой главной для нашего поколения - климатической безопасности; Европу, свободно чувствующую себя с силами глобализации и способную адаптировать их на общую пользу; и Европу, имеющую достаточно веры в свою собственную идентичность, чтобы не бояться поделиться с другими частью своего богатства и свободы.
Эти вызовы довольно тревожны, но требуют неотложного решения. Мы должны сделать так, чтобы политическая энергия Европы была сосредоточена на преодолении этих реальных проблем, а не на дебатах относительно внутренних процедур, которые в глобализированном мире могут казаться неуместными, учитывая то, что тревожит наших граждан. Правильность Европы, в конце концов, вытекает из тех преимуществ, которые она обеспечивает, а не из соглашений, которые она разрабатывает. Нам нужно поддерживать настоящее ощущение перспективы и, в первую очередь, цели.
Маргарет БЕКЕТТ - министр иностранных дел Великобритании. 'День' печатает отрывки лекции памяти Джона Смита, которую госпожа Бекетт прочитала 6 марта. Дж. Смит возглавлял лейбористскую партию и считался вероятным кандидатом на должность премьер-министра. Но преждевременная смерть 13 лет назад воспрепятствовала этому. Дж. Смит завоевал расположение многих людей как внутри партии, так и за ее пределами. Британского политика помнят как страстного защитника интересов общественности, демократического правления и социальной справедливости.
N44, четвер, 15 березня 2007
