Какими должны быть военные приоритеты Великобритании? Какие чрезвычайные обстоятельства могут нас ждать в будущем? По случайному совпадению, последние два дня вызвали целый шквал вариантов и версий. Диспропорция между имеющимися угрозами, структурами для их сдерживания и финансовыми возможностями как никогда резко бросается в глаза.
Во вторник вечером в Вестминстере царила приятная обстановка в стиле 'ретро'. Протестующие самых разных мастей как в старые добрые времена размахивали черно-белыми плакатами с надписями 'Нет Трайдентам!'. Во время голосования они, конечно, проиграли (точнее сказать, Тони Блэр, Гордон Браун и консерваторы одержали победу). Однако моральная победа, как всегда было в подобных случаях, оказалась на их стороне. Это был старый добрый бунт "заднескамеечников", или рядовых членов парламента.
Буквально через несколько часов после того, как парламент проголосовал за модернизацию системы ядерного оружия, предназначенной для противостояния отжившей свой век советской угрозе, утренние новости заставили нас вспомнить об угрозе безопасности совсем иного рода. Халид Шейх Мохаммед (Khalid Sheikh Mohammed), якобы организовавший нападения на Всемирный торговый центр и на Пентагон 11 сентября 2001 года, признался в причастности к подготовке еще 30 терактов.
Часть из них - взрывы на Бали и в Кении - достигли результата, произведя свое смертоносное воздействие. Часть терактов (когда смертник закладывал заряд в обувь) была предотвращена. Прочие же, включая нападения на известные лондонские достопримечательности, остались, слава Богу, лишь плодом его вожделенных мечтаний. Правдивы его признания или нет (а обстоятельства и основательность таких откровений вызывают серьезные сомнения), но указанные Халидом Мохаммедом цели могли бы занять достойное место в списке пожеланий любого террориста.
Затем, чтобы впечатления от этого живописного предзнаменования нового 11 сентября в разнообразных вариациях не поблекли в нашем сознании, на экранах телевизоров поспешил появиться премьер-министр, чтобы выступить в защиту четырехлетней оккупации Ирака. Он заявил, что охватившее страну насилие является делом рук кучки экстремистов. Мы (но, по-видимому, это был он) принесли Ираку демократию. Мы (то есть он) не должны ни за что просить прощения. 'Если мы будем продолжать просить прощения за свои действия, давая им тем самым повод говорить о том, что свои ужасные вещи они творят из-за Джорджа Буша. . . то у нас будет все меньше шансов обеспечить свою собственную безопасность'. Иными словами, как часто говорил Буш, безопасность в Ираке обеспечивает безопасность на родине.
А на родине нас беспокоят три аспекта британской безопасности. Волнение за рубежом может расцениваться в качестве угрозы нашему миру и спокойствию дома (Афганистан и Ирак). Существуют банды убежденных убийц и любителей саморекламы, которые в качестве мишени избрали моральный дух нашей нации, а не только нашу жизнь и плоть ('Аль-Каида', доморощенные террористы и прочие). Кроме того, налицо традиционная угроза со стороны большой державы, вооруженной ракетами. Однако все выглядит так, что планирование и финансирование по своим объемам обратно пропорциональны реальности угрозы.
Поэтому наши войска в Афганистане и Ираке (мы оставляем в стороне вопрос о целесообразности их пребывания там, а также вопрос о том, насколько их присутствие в этих странах усиливает существующие угрозы) жалуются на недостаточную численность, на нехватку вооружения и медицинского обслуживания. И это несмотря на то, что наша страна традиционно была сильна в проведении мощных военных операций подобного рода.
Поэтому и происходят перекосы в бюджете страны (хотя далеко не в той мере, как в США), чтобы вести борьбу с террористической угрозой, которая по сути дела мелкомасштабна и бессистемна. Проверки на предмет безопасности в аэропортах по образу и подобию израильских, а также хорошо налаженная внутренняя связь могли бы предотвратить 11 сентября. А что касается Великобритании, приказы о налаживании мер контроля, круглосуточное наблюдение и введение удостоверений личности - это нелепая блажь и расточительство, требующие больших средств, в то время как у нас отсутствует официальный контроль въезда в страну и выезда из нее, а охраной границ занимаются местные полицейские силы. Если мы намерены серьезно относиться к собственной национальной безопасности, начинать нужно именно с границ.
Ну и, конечно, остается вопрос о 'Трайдентах'. Как же это получилось, что наши столь щедро финансируемые и самые долгосрочные обязательства в области обороны относятся к проекту, который заключает нас в рамки альянса 60-летней давности и направлен на борьбу с угрозой, которой больше не существует? Почему вдруг так срочно понадобилось проталкивать эту самую долговременную нашу затею в сфере безопасности? Сегодня с абсолютной уверенностью можно говорить о том, что Россия уже никогда не будет представлять ту угрозу, которую она представляла в советские времена. Во-вторых, с такой же абсолютной уверенностью можно утверждать, что если ракеты с ядерными боеголовками и в будущем останутся нашим излюбленным оружием, то любой новый противник, скорее всего, окажется вне зоны их досягаемости.
Давать прогнозы - опасное занятие. Но если футурологи и ошибаются, то чаще всего эти ошибки относятся к переоценке темпов перемен и недооценке того, что должно остаться без изменений. Можно привести всего три примера.
Во-первых, технологии. Даже основательно финансируемые военные исследования и тенденции развития в этой области продвигаются вперед гораздо медленнее, чем мы, гражданские, думаем. Самые современные и сложные системы могут иметь довольно ограниченную сферу применения. Даже сегодня в большинстве конфликтов борьба ведется с применением традиционной тактики и обычного оружия. Легким и мобильным войскам США не удалось успокоить Ирак, поэтому американские военные были вынуждены вернуться к традиционной тактике. А что касается ракет, то ядерные арсеналы это средство сдерживания, а не оружие. Одним из важнейших изобретений последнего времени стали системы наблюдения и вооружений с дистанционным управлением, позволяющие исключить нахождение человека на поле боя.
Во-вторых, терроризм. Террористическая угроза 11 сентября 2001 года появилась не из ниоткуда. Были прецеденты и в новой истории (Сараево, 1914 год) и в истории более древней. У нас действительно короткая память, если мы забываем шестидесятые и семидесятые годы с их похищениями, которые устраивали палестинские боевики, с внутренним терроризмом в Германии и Италии, а также с ирландским терроризмом, что нам намного ближе. Неужели все эти акции так уж отличались от сегодняшних событий - как по причинам, так и по мерам противодействия им? Меры противодействия и предосторожности действительно существуют. Не нужно нагнетать панику среди населения и преувеличивать размеры угроз. Но и эти меры не могут обеспечить 'защиту от дурака'.
И наконец, сотрудничество. Союзы и объединение усилий имеют сегодня такое же большое значение, как и раньше. По какому-то странному стечению обстоятельств, политическая география в последнее время меняется более стремительно и непредсказуемо, чем военные технологии и характер угроз. Мало кто предвидел распад Советского Союза, пока распад этот не наступил. Сохранять альянсы и проекты сотрудничества той эпохи - значит не считаться с новыми реалиями. А тем временем, изменения коммерческой или демографической мощи государств явно должны вызывать озабоченность по поводу безопасности - как бы ни отрицали это лидеры Китая, да и Евросоюз вкупе с ними.
Военной верхушке и ее политическим хозяевам можно простить стремление сохранить хорошо знакомые старые альянсы и престиж, который ассоциируется с инновациями в сфере высоких технологий. Однако нынешняя неделя с ее голосованием о судьбе 'Трайдентов' и выступлением Блэра по поводу безопасности Ирака показала лишь одно: какой беспорядок царит в нашем военном потенциале и в наших военных амбициях. Пора по-новому взглянуть на реальный мир вокруг нас и задуматься над тем, насколько правильное место в нем занимает Великобритания.
