В конце следующей недели руководители стран Евросоюза соберутся в Берлине на празднование пятидесятилетней годовщины со дня подписания договора о создании этого блока. Итогом юбилея должно стать совместное заявление, определяющее, для чего вообще существует ЕС. Но найти верные слова будет нелегко.
Эта декларация привлекает внимание, потому что в последнее время Евросоюз как бы заблудился. Решающий момент наступил в 2005 году, когда Франция и Нидерланды провели референдумы по вопросу запланированной к принятию конституции, которая должна была дать блоку общего министра иностранных дел и президента. Население обеих стран эту идею отвергло, остановив тем самым амбициозный период в истории развития ЕС, когда он принял единую валюту и расширил свои ряды за счет включения 10 новых стран-членов.
С тех пор расширение (а это технический термин, означающий принятие в Евросоюз новых членов) стало чем-то вроде нецензурного слова, употребления которого старается избегать большинство политиков в связи с его огромной непопулярностью. Подвергнув правила ЕС жестким испытаниям на прочность, лишь бы страны-члены приняли евро (например, Италии позволили вступить в еврозону, хотя ее государственный долг составлял по объему более 120 процентов валового внутреннего продукта, что в два раза превышает установленные нормы), альянс сегодня пишет мелким шрифтом примечания к этим правилам, чтобы не допустить вступления в зону евро новых государств.
Планируемая к принятию на будущей неделе декларация нацелена на то, чтобы еще раз попробовать поднять вопрос о конституции ЕС. В кратком тексте заявления будут обозначены цели Евросоюза. Однако Великобритания говорит, что слово 'конституция' упоминать нельзя. Франция хочет включить туда европейскую модель социального обеспечения в качестве базовой ценности Евросоюза. Другие этого не хотят. Польша хочет, чтобы было упомянуто христианство, а Франция и почти все остальные этого не желают. Германия, выполняющая в настоящее время функции председателя, должна этот текст согласовать.
'Будет совсем нелегко договориться о тех ценностях, которые мы хотим включить в берлинскую декларацию', - признался на этой неделе министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier), выступая в Европарламенте. ЕС всегда был капризной организацией, но какой-то текст все равно подготовят. Однако взгляд на последнего кандидата, призванного выполнить объединительную миссию - на энергетическую безопасность - ясно говорит о том, что бездействие ЕС это нечто большее, чем обычная грызня.
ЕС в первоначальном виде включал в свой состав шесть стран-членов, объединивших в 1952 году усилия в сфере производства угля и стали. Цель заключалась в тесном переплетении и взаимопроникновении ключевых отраслей промышленности, необходимых для обеспечения военных потребностей. Таким образом, планировалось исключить всякую возможность возникновения новой войны между Францией и Германией. Поэтому, когда в прошлом году Россия прекратила подачу природного газа и нефти своим соседям, создав угрозу безопасности поставок энергоресурсов в Евросоюз, выработка единой энергетической политики показалась отличным средством для возрождения целеустремленности блока.
Однако российский газ не имеет такого объединительного эффекта, как память о двух мировых войнах. Некоторые страны-члены ЕС получают из России все сто процентов необходимого для них природного газа. Некоторые же не получают его вообще. Франция большую часть своего электричества вырабатывает на атомных электростанциях, а Австрия ядерную энергию полностью запретила. Некоторые страны хотят разделить свои гигантские национальные энергетические компании, контролирующие и сеть поставок, и розничный рынок продаж. Но большая часть стран говорит, что безопаснее их сохранить. Некоторые государства, такие как Польша и три страны Балтии, делают все возможное, чтобы уйти от российских поставок энергоресурсов. А Германия строит новый газопровод напрямую в Россию.
Медлительное продвижение вперед в деле создания общей политики в сфере энергетической безопасности - это одна из причин того, что в текущем месяце саммит ЕС сосредоточит свое внимание не на этом вопросе, а на проблеме климатических изменений. По крайней мере, практически все европейцы согласны с тем, что климатические изменения - это плохо.
