'Чем на жизнь зарабатываешь?' - спрашивает коренастый работяга-строитель со здоровенной доской на плече. 'Окна оформляю', - отвечает тщедушный бородатый художник.
Это такой московский анекдот. Точнее он родился на Московской биеннале, а художник - этот тот самый румын, что рисовал своих карикатурных человечков прямо на стеклах окон 18 этажа недостроенной башни 'Федерация' в Москва-Сити под недоуменными взглядами строителей. Чтобы на них посмотреть, посетителям приходилось надевать защитные каски и взбираться на головокружительную высоту в импровизированном подъемнике, укрепленном снаружи здания. Что ж, искусство требует жертв.
Вторая Московская биеннале стартовала пару недель назад без того шума, что сопровождал первую такую выставку современного искусства в 2005 г. Тогда неприятности грозили сразу с двух направлений - со стороны властей (любое упоминание о Путине, КГБ, Афганистане и др. художники попадали в 'опасную зону') и возмущенных православных организаций. Тогда было все: закрытие выставок, конфискация работ - словом, старая добрая цензура цвела пышным цветом.
На сей раз официальное название биеннале - 'Примечания: геополитика, рынки, амнезия' - представляется достаточно гибким, чтобы включать все, что угодно (или, учитывая слово 'амнезия', попросту забыть обо всем). Россия действительно стала частью Запада: она открыто объявляет - ее уже ничем невозможно шокировать.
В сериале 'Секс в большом городе' (Sex and the City) есть такой эпизод: нью-йоркский бомонд толпится в картинной галерее на Манхэттене, где стены завешаны холстами в 15 футов высотой, на которых яркими красками намалеваны громадные вагины. Это даже не пародия: искусство и правда уже не в состоянии нас шокировать. В 1999 г. мою дочь вместе с классом повезли на выставку произведений, номинированных на Премию Тернера (Turner Prize), где была в том числе и знаменитая незастеленная кровать Трэйси Эмин (Tracey Emin). Саму кровать школьникам показывали без проблем; нельзя было только смотреть сопроводительный видеоролик. Прошло всего несколько лет, и даже этот запрет кажется милым анахронизмом: сегодня для желающих увидеть ряды фаллосов на выставке художников Гилберта и Джорджа (Gilbert & George Show) в галерее современного искусства Тэйт (Tate Modern) возрастных ограничений не существует. А ведь еще в 1997 г. в предупреждении Королевской академии по поводу выставки 'Сенсация' - она вызвала скандал из-за портрета детоубийцы Майры Хиндли (Myra Hindley), выполненного в виде коллажа из детских рук - отмечалось: 'экспонируемые произведения искусства:могут вызвать у некоторых людей отвращение'.
Сомневаюсь, что сегодня кто-то станет заниматься такими разъяснениями. Идея о том, что политизированное произведение искусства может кого-то обидеть, представляется явно старомодной. Конечно, небольшие группы чувствуют себя задетыми - так, сикхов в 2004 г. возмутила пьеса 'Бежти' (Bezhti), в 2005 г. христианские организации требовали запретить мюзикл 'Джерри Спрингер: опера' (Jerry Springer: The Opera), а в прошлом году выходцы из Бангладеш протестовали во время съемок фильма по роману Моники Али (Monica Ali) 'Брик-лэйн' (Brick Lane). Иногда дело доходит до абсурда, вроде недавнего скандала из-за симпатий одной балерины из труппы Ковент-гарден к радикальной Британской национальной партии: ну сами посудите, разве бывают на свете ультраправые фуэте и расистские антраша? Самоцензура тоже существует - не так давно Германская опера в Берлине отменила спектакли моцартовского 'Идоменея' из опасений, что сцена с отрубленной головой пророка Мухаммеда может кого-то обидеть (вообще-то, об этом они могли бы подумать раньше, во время репетиционного процесса). Или вот другой случай: в прошлом году директор Комеди Франсез снял с репертуара одну из пьес, потому что ее автор Петер Хандке присутствовал на похоронах Слободана Милошевича. Французские интеллектуалы хохотали до упаду.
Впрочем, официальные власти на Западе реагируют на это со скучливым равнодушием. Даже в странах, где чиновники все еще полны решимости доказать, что их шокировать очень даже можно, художникам, похоже, позволено больше, чем остальным. Так, представители 'нового искусства' в КНР не живут, как их предшественники, в постоянном страхе перед тюрьмой; им, похоже, никто не мешает зарабатывать кругленькие суммы на западном рынке живописи и вести себя по-дурацки, играя роль зримых и убийственных символов безудержной коммерциализации всего и вся в сегодняшнем Китае. (Тридцатидвухлетний специалист по перформансам Хань Бин (Han Bing) любит прогуливаться по площади Тяньаньмэнь с кочаном капусты на поводке. Пожалейте бедный кочан - или его предшественников: безжалостный художник устраивает им прогулки еще и по Великой китайской стене).
А вот к своим кинематографистам китайские власти такого либерализма не проявляют - на последнем Берлинском кинофестивале фильм 'Потерянные в Пекине' (Lost in Beijing) был показан в полной версии: режиссер включил в него эпизоды, вырезанные цензурой, но при этом он многим рисковал. Что же касается китайских писателей, то они по-прежнему подвергаются преследованиям и попадают за решетку: это происходит настолько часто, что по сравнению с 'недобрыми старыми временами' для них, похоже, мало что изменилось.
Другая страна, где за написанное слово можно серьезно пострадать - Турция: там писатели часто оказываются в тюрьме за нарушение какого-то из многочисленных и запутанных законов об 'оскорблении'. Впрочем, к современному искусству здесь относятся совершенно спокойно. На последней биеннале в Стамбуле демонстрировалась одна работа, наглядно свидетельствующая о прогрессе в этой области за последние десять лет: в 1995 г. перформанс, задуманный немецкой художницей Марией Эйхгорн, предусматривал расклейку диссидентскими группами плакатов на улицах турецкой столицы. Один орган власти дал на это разрешение, другой приказал срывать плакаты сразу после их появления. Десять лет спустя Эйхгорн привезла в Турцию фильм, снятый во время этих событий - этакий политический комментарий к политическому комментарию. На сей раз никто не усмотрел в нем крамолы - произведение искусства, и все.
Даже не поверишь, что это происходит в стране, где лауреат Нобелевской премии по литературе подвергался преследованиям за высказывания о событиях столетней давности. Неужели только написанное слово еще способно нас потрясти?
* * *
* Речь идет об инсталляции Трэйси Эмин 'Моя кровать' (My Bed), представлявшей двуспальную кровать художницы со смятыми грязными простынями; вокруг валялись использованные презервативы, пустые бутылки и другой мусор. Премия Тэрнера ежегодно присуждается галереей Тэйт британскому художнику моложе 50 лет; номинируются в основном произведения 'концептуального искусства'. (Вернуться к тексту статьи)
* 'Бежти' (Бесчестье) - пьеса английской писательницы Гурприт Каур Бхатти (Gurpreet Kaur Bhatti), где, в частности, изображается изнасилование и убийство в сикхском храме. Из-за возмущения сикхской общины в Британии пьесу пришлось снять с репертуара. (Вернуться к тексту статьи)
* В этом мюзикле есть эпизоды, изображающие Иисуса Христа и Богоматерь, которые верующие сочли оскорбительными (Вернуться к тексту статьи)
* Автор избрала местом действия романа реально существующую лондонскую улицу Брик-лэйн, где живут эмигранты из Бангладеш. На этой же улице планировалось проводить и съемки фильма, однако это вызвало протесты жителей, считавших, что писательница изобразила их в карикатурном виде (Вернуться к тексту статьи)
* Имеется в виду турецкий писатель Орхан Памук, который был вынужден эмигрировать в США из-за постоянного запугивания националистами и уголовных дел за нарушение закона 'об оскорблении турецкой идентичности' за свои заявления о геноциде армян в 1915 г. (Вернуться к тексту статьи)
__________________________________________________
Для российских поклонников современного искусства самым ценным в этой выставке может оказаться место ее проведения ("The Washington Post", США)
Искусство ради Путина ("The Wall Street Journal", США)
