March 27, 2007; Page A18
- Это легко очень понять, если вспомнить наше детство, - сказал в прошлом году Владимир Путин, объясняя журналистам смысл энергетической политики. - Во двор вышел, конфетку держишь - тебе говорят: дай конфетку. В потный кулачок зажал: а ты мне что?
Почему же теперь, когда речь в очередной раз зашла об иранском ядерном досье, Путин решил наконец разжать свой потный кулачок и приказал не только приостановить строительство российского ядерного реактора в Бушере, но и подписаться под дополнительными санкциями ООН против Исламской Республики - причем вроде бы не требуя ничего взамен?
Если бы это был вопрос 'на вторую несгораемую сумму', то любому, похоже, пришлось бы просить у компьютера подсказку. Практически с первого дня пребывания в президентском кресле Путин стал лучшим другом Ирана в ООН, а также - что вряд ли можно воспринимать как случайность - главным поставщиком современного неядерного оружия. В 2000 году Кремль разорвал так называемое 'черномырдинское соглашение', секретный протокол, в котором Черномырдин договорился с вице-президентом Элом Гором (Al Gore), что Россия обязывается перестать продавать оружие Ирану в течение пяти лет. В 2002 году заместитель министра иностранных дел Вячеслав Трубников нарочито громко заявил, что 'Россия не согласна с президентом Джорджем Бушем в том, что Иран - часть 'оси зла''.
С тех пор Россия открыто поставляет в Иран самые современные зенитные ракетные комплексы. Есть весьма надежные сведения о том, что тайно Россия также помогала Ирану в разработке технологии производства баллистических ракет. Бушерский контракт, сам по себе миллиардный, должен был стать только началом 10-миллиардного проекта по строительству пяти реакторов. До сегодняшнего дня санкции, которые налагала на Иран ООН, усилиями российской дипломатии размывались до практически полной недееспособности. А в январе секретарь российского Совета безопасности Игорь Иванов заезжал в гости к верховному лидеру Ирана Али Хаменеи (Ali Khamenei). Стороны, судя по всему, остались вполне довольны общением - по его завершении аятолла сказал: 'Исламская Республика приветствует всестороннее расширение отношений с Россией. Мы считаем, что потенциал развития связей между двумя нашими странами на самом деле больше, чем ожидалось'.
И вдруг 19 марта иранские, европейские и американские источники сообщают, что Россия проинформировала Иран: если Иран не выполнит резолюции ООН по остановке своей программы обогащения ядерных материалов, Россия не поставит на реактор уран, на котором он должен работать. При этом русские сначала заявили, что не получили от Ирана причитающихся денег, а затем, официально утверждая, что проводится только лишь обычная ротация кадров, начали потихоньку выводить с Бушера двухтысячный контингент своих сотрудников. Американские дипломатические источники в Совете Безопасности ООН утверждают, что при обсуждении резолюции по Ирану, единогласно принятой в субботу, Россия заняла чрезвычайно благоприятные для Запада позиции и даже резко оборвала попытку некоторых непостоянных членов СБ протолкнуть в резолюцию фразу о 'безъядерном Ближнем Востоке', под которой явно угадывается требование о разоружении Израиля.
Что же отдала Россия? Судя по опыту, радоваться рано - в результате вполне может оказаться, что ничего особенного. В 2003 году на саммите 'большой восьмерки' во французском Эвиане Путин, как сообщала пресса, заверил всех остальных лидеров, что Россия не будет поставлять в Иран ядерное топливо, если Тегеран не согласится на внезапные проверки своих ядерных объектов инспекторами ООН. Однако через некоторые время министр атомной энергетики России выпустил 'разъяснение', в котором указывалось, что Россия будет поставлять топливо вне зависимости от того, какое решение относительно проверок выберет Иран. Тем же самым занимается и сегодня постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин: по его словам, 'никакого ультиматума Россия Ирану не предъявляла', и работа по российскому контракту с иранцами 'продолжается'. То есть, проще говоря, весь 'огонь', без которого якобы не бывает дыма - это всего лишь денежные (а, следовательно, легко разрешимые) противоречия между Россией и Ираном, а на самом деле за дымовой завесой, где, как многие думают, скрывается коренной перелом в российской политике, ничего и нет.
Со своей стороны, американская дипломатия стоит на своем - по словам ее представителей, между Россией и Ираном действительно произошел раскол. Иранцы, кстати, говорят то же самое: на прошлой неделе Иран публично заявил, что Россия - 'ненадежный партнер', занимающий 'позицию двойных стандартов'.
Однако стороны тщательно подбирают слова. Как подметил обозреватель Радио 'Свободная Европа' (Radio Free Europe) Виктор Ясманн, 'России дорога коммерческая . . . и политическая репутация в исламском мире'. И это так, особенно сейчас, когда российские военные экспортеры, еще недавно совершенно беспомощные, направо и налево продают свое простое и дешевое оружие Сирии, Ливии, Венесуэле, Йемену, Алжиру и другим простым и дешевым странам. Так что если создастся впечатление, что Россия поддается международному давлению в иранском вопросе, другие сомнительные режимы еще не раз подумают, прежде чем идти к ней в вассалы.
Однако есть и другая версия событий: противоречивые сигналы, исходящие из России, вполне могут отражать и шизофрению кремлевской политики.
- В Москве явно работает активное проиранское лобби, - говорит военный корреспондент 'Новой газеты' Павел Фельгенгауэр.
Он, однако, при этом добавляет, что перемены в политике Москвы - это "результат оценки ядерного Ирана как серьезной опасности для России и ее национальных интересов'. Среди прочих признаков, указывающих на это, Фельгенгауэр выделяет наращивание Россией своей флотилии в богатом нефтью и газом Каспийском море.
Кроме того, российское руководство, может быть, начало наконец понимать, что от него все хуже пахнет на Западе, частью которого оно на определенном уровне хочет когда-нибудь считаться.
- Существует компактная группа западников, считающих, что сотрудничество с наиболее развитыми промышленными странами, в первую очередь с Соединенными Штатами, даст России гораздо больше, чем работа с такими ненадежными партнерами, как Китай, Иран, Ирак и Ливия, - проницательно написал бывший российский дипломат Виктор Мизин в своей аналитической статье в журнале Middle East Review of International Affairs.
И, наконец, последняя гипотеза: 'гипотеза потного кулачка'. В прошлом году противники правительства Путина испытали шок, когда правительство Буша согласилось принять Россию во Всемирную торговую организацию, вроде бы не потребовав ничего взамен. Не исключено, что 'бушерский разворот' - это отложенная (или скрытая) плата за это. Возможно, дело также в другом: может быть, Россия считает, что столь неожиданно проявив сговорчивость по вопросу иранского досье, она в ответ получит некие дивиденды в более важных для себя вопросах, в частности там, где, как она уверена, простирается ее традиционная сфера влияния. Пробный шар, судя по всему, запустил в своей недавней статье в The Los Angeles Times Дмитрий Саймс (Dimitri Simes) из Никсоновского центра (Nixon Center): по его предположению, взамен Россия может потребовать либо так называемые самопровозглашенные 'республики' Абхазию и Южную Осетию на территории Грузии, которые Путин и так давно считает по праву российскими, либо согласие с ее позицией по косовскому вопросу, который вскоре придется решать и в котором Россия настроена резко против независимости Косово.
А тем временем Кремль оставляет за собой все возможные варианты действий. Как прекрасно подметил Глен Говард (Glen Howard) из фонда Jamestown Foundation, это старая максима КГБ: 'Создай проблему, а уже потом приходи и предлагай помочь ее решить'. Уж чему-чему, а этому своему принципу Путин непоколебимо верен.
Брет Стивенс - член редакционного совета The Wall Street Journal и автор еженедельного обозрения по вторникам.
___________________________________________
Путин объявляет шах Тегерану ("The Boston Globe", США)
Сильный ход, господин Путин ("Chicago Tribune", США)
Брет Стивенс: Chutzpah в переводе на русский значит 'наглость' ("The Wall Street Journal", США)
