У Европейского Союза много отцов, и один из них - даже стопроцентный американец. Это тот самый Джордж Маршалл (George Marshall), разработавший знаменитый план, который уничтожил торговые барьеры в Европе, в результате чего новый импульс к развитию получило экономическое сотрудничество между европейскими странами.
Пятьдесят лет назад, когда шесть стран объединились в Европейское экономическое сообщество, о 'союзе двадцати семи' никто и мечтать не мог. Теперь же, когда союз у нас есть, его, кажется, никто особенно уже не любит. Особенно коробит то, что французы и голландцы проголосовали против европейской конституции, которую даже мало кто удосужился прочесть. Хотя стоит ли их за это винить? Читать-то ее все равно невозможно.
- В Европу нужно вдохнуть душу, - сказала Ангела Меркель, канцлер Германии, председательствующей сейчас в Евросоюзе.
Немецкий режиссер Вим Вендерс (Wim Wenders), выступавший недавно на конференции 'Душа Европы' (A Soul for Europe), говорил, в общем, то же самое. Лейтмотивом его речи стал духовный вакуум, образовавшийся на том месте, где должно быть сердце Европы.
Он, конечно, считает, что дух Европы должен быть обязательно сделан из целлулоида - что для человека его профессии, в общем, неудивительно, - и ищет европейскую душу в фильмах Педро Альмодовара (Pedro Almódovar), Федерико Феллини (Federico Fellini) и Анджея Вайды (Andrzej Wajda). Но здесь можно использовать даже цитату из одного из фильмов самого Вендерса: 'Нашу душу колонизировала Америка'. Иными словами, европейцы впали в безнадежную зависимость от Голливуда.
Концепция 'души народа' или 'души континента' - это, конечно, концепция весьма романтическая. Для патриотов Германии 19-го века это был национальный дух, выраженный в поэзии и философии, боровшейся с французским рационализмом. Для консерваторов в межвоенный период, как и для европейцев вендеровского поколения - это освобождение от американского материализма. Если для США главное - деньги, то Европа, по словам Вендерса - 'это не только рынок; это еще и ценности, и культура'. Более того, Вендерс считает Европу 'святыней'. И европейцы, считает он, должны найти альтернативу 'американской мечте', создавшей Голливуд. Европейские режиссеры должны создать 'европейскую мечту'.
Меркель, конечно, мыслит более приземленно. Она говорила о 'проектах Европы', о 'совершенствовании энергетических сетей и газопроводов' - в частности, упоминался газопровод, который будет проложен из России в Германию по дну Балтийского моря. Это, конечно, важные проекты, но душу или сердце они вряд ли согреют. Она говорила о важности проекта Galileo. И здесь все вроде правильно, но спутник - это ведь тоже не душа.
Душа - это понятие слишком неконкретное, чтобы им можно было как-то практически оперировать. Не секрет, что чувство общности в людях могут усиливать образы неких общенациональных фигур - телезвезд, знаменитых ведущих или футболистов. Всем также известно, что в фильмах Феллини действительно выражено нечто, что, по всеобщему признанию, считается итальянским духом.
Однако Вендерс, безусловно, прав: если европейцев что-то и объединяет, то это любовь не к европейскому арт-хаусу, а к американскому масскульту. Успех американской массовой культуры заключается прежде всего не в величине голливудских бюджетов, а в том, что за ним - долгая история успешного преодоления культурных барьеров. Американский масскульт, как и американский фаст-фуд, апеллирует к инстинктам, характерным для человека вообще - зачастую к инстинктам отнюдь не самым возвышенным.
Не уверен, что европейское искусство должно тоже стремиться к этому. В США все стремится к однообразию. Так разве не лучше подчеркивать европейское разнообразие? Кем был бы Феллини, если бы не было Италии? А кем был бы Альмодовар без Испании?
Люди религиозные воспринимают понятие души гораздо более конкретно. Покойный папа Иоанн Павел II хотел, чтобы христианство было упомянуто в европейской конституции. Прелат Венгрии кардинал Петер Эрде (Peter Erdoe) заявил, что 'без христианства у Европы нет сердца'. Ту же самую линию проводит и правительство Польши.
Иудохристианство, как и греко-римская культура - это действительно часть общей истории Европы. Но сегодня, когда большинство европейцев с гордостью говорят о себе как о людях светских, а многие по-настоящему религиозные европейцы - либо иммигранты из бывших колоний, либо вообще исповедуют ислам, давать европейской душе религиозное определение было бы неправильно и нечестно. Правда, при этом светские европейцы, которые на пушечный выстрел не подошли бы ни к церкви, ни к синагоге, зачастую выступают против членства Турции в ЕС не потому, что у Турции проблемы с соблюдением прав человека, а именно потому, что Турция - нехристианская страна.
Мало кто скажет это вслух, опасаясь, что окружающие сочтут это 'предрассудком'. Гораздо больше любят говорить о том, что Европу объединяют ценности эпохи Просвещения. Однако поистине странно было бы утверждать, что душу Европы определяют 'ценности Просвещения': такие ценности, как свобода слова и научного поиска, разделяют все люди на свете. Ведь мы превозносим просветителей за то, что они несли в мир всеобщие ценности, а отнюдь не из-за их национальной принадлежности.
Так, может быть, как раз в пятидесятый день рождения Европы и стоит остановиться и покончить со всеми этими гиперболами? Европейское сотрудничество началось не как духовная миссия, а как практический экономический проект. Таковым оно и должно оставаться. Просвещение научило нас тому, что ценнее всего зачастую есть и остается просвещенный личный интерес.
В ЕС больше всего надежд внушает то, что все его жители очень мобильны: в пределах Европы европеец может жить где ему вздумается и работать где захочется. Пусть в Париже будет больше польских строителей, в Берлине - британских конструкторов, в Лондоне - французских предпринимателей. В конце концов, одна из самых острых шуток, которую сыграли с Европой прошедшие десятилетия, заключается в том, что самым крупным общеевропейским мегаполисом стал Лондон - столица, столько времени не признававшая 'европейскую мечту'. Сюда приезжают люди со всей Европы, потому что Лондон для них - это возможность претворить их собственную мечту в жизнь. Мечты эти чаще всего материальны, нередко весьма низменны - но все вместе они как раз и составляют нечто, что, за неимением более подходящего слова, и можно назвать 'душой Европы'.
Автор статьи - преподаватель Бард-колледжа (Bard College). Его последняя книга 'Убийство в Амстердаме: смерть Тео ван Гога и границы толерантности' (Murder in Amsterdam: The Death of Theo van Gogh and the Limits of Tolerance) выпущена в свет издательством Atlantic Books.
___________________________________________
Хрупкое единство Европы: проверка на прочность ("The Washington Post", США)
Европа-2057: Судя по результатам опроса, у нее большое будущее ("The International Herald Tribune", США)
