Текст публикуется с любезного разрешения редакции 'Project Syndicate'
Несмотря на свою агрессивную риторику, Джордж Буш всячески старался бы избегать выбора между воздушными ударами по иранским ядерным объектам и принятием ядерного Ирана. В настоящий момент, представители администрации надеются, что 'нацеленные' санкции, ориентированные непосредственно на иранских лидеров помогут найти компромисс. Недавнее решение Совбеза ООН еще больше усилить существующие санкции в отношении Ирана, запрещающее торговые связи с 15 частными лицами и 13 организациями, направлено как раз на достижение этой цели. Но, несмотря на то, что некоторые члены правительства США утверждают, что подобные санкции вынудили Северную Корею пойти на компромисс в ее ядерной программе, существует несколько причин, по которым та же самая стратегия вряд ли будет работать в случае с Ираном.
Прежде всего, нацеленные санкции, в действительности, не имели никакого эффекта в Северной Корее. Замораживание активов лидеров равных 25 миллионам долларов в 'Банко Дельта Азия' (Banco Delta Asia) в Макао, конечно, разозлило Северную Корею. Но оно не заставило Ким Джонг Ила отказаться от испытания баллистической ракеты в июле прошлого года и подземных ядерных испытаний в октябре.
Вместо этого готовность Северной Кореи возобновить переговоры частично является ответом на решение американцев прекратить настаивать на 'полном, подконтрольном и необратимом демонтаже' ядерной программы Северной Кореи в качестве предварительного условия для переговоров по нормализации отношений. Администрация Буша признала, что Северная Корея является ядерной державой и что другие страны ничего с этим поделать не могут. Таким образом, Соединенные Штаты изменили свою дипломатическую установку с бескомпромиссной позиции Японии на более гибкую и ориентированную на стабильность позицию Китая.
Это изменение понятно. Учитывая одновременные военные операции Буша в Ираке и Афганистане, наряду с продемонстрированным ядерным потенциалом Северной Кореи, администрация Буша не может эффективно угрожать Киму силой. Санкции напугали северокорейское лидерство, но их было не достаточно, чтобы заставить Корею полностью отказаться от ядерной программы, которая является основной гарантий безопасности страны.
В то же самое время, готовность Северной Кореи пойти на заключение договоренности также является следствием решения Китая занять твердую позицию. Китай остается единственной иностранной силой с какими-либо реальными рычагами воздействия на правительство Кима. Раздраженные отказом Кима смягчить напряженные международные отношения, китайские чиновники ясно дали понять, что откажутся защищать и финансировать северокорейскую элиту, в случае, если она продолжит подталкивать США к конфронтации. Китайцы не могут заставить Кима полностью разоружиться, но могут убедить его встать на путь переговоров с теперь более сговорчивыми США.
В результате США и Северная Корея пришли к соглашению, отличному от 'Согласованной структуры' времен Клинтона, главным образом потому, что послужной список Северной Кореи позиционирует ее сегодня и как нарушителя соглашений, и как ядерную державу. Вернувшись к столу переговоров в статусе сильной державы, Северная Корея сегодня надеется на достижение компромисса, который бы разморозил активы лидеров и принес новые выгоды, способные помочь поддержать режим в течение еще долгого времени. До тех пор, пока китайцы отстаивают жесткую позицию, а США продолжают стремиться к переговорам, соглашение может удерживаться. Но ни один дипломатический баланс сил, вероятно, не может продолжаться вечно.
В любом случае, ничто из этого не сможет помочь администрации Буша в отношениях с Ираном. Ни одна страна мира не имеет таких рычагов воздействия на Иран, какие Китай имеет в Северной Корее, и даже если бы США предложили Ирану более компромиссный вариант, то возглавляемый демократами Конгресс, вероятно, с этим бы не согласился. Побитые критикой того, что война с Ираком является неоправданной и что они слишком мягки в вопросах угрозы безопасности, демократы кажутся твердо настроенными на оказание давления на Иран, с применением намного более обширных санкций, чем предложила администрация Буша.
Например, председатель Комитета палаты представителей по иностранным делам Том Лантос вынес не рассмотрение законопроект, который мог бы расширить экстерриториальное распространение американского закона на экспортные кредитно-информационные бюро иностранных правительств, финансовые учреждения, страховщиков, андеррайтеров и гарантов. Это позволило бы запретить иностранным филиалам американских компаний инвестировать более 20 миллионов долларов в энергетический сектор Ирана и исключило бы право президента на отказ от этих штрафов. Также этот законопроект определил бы Революционную охрану Ирана как террористическую группу и наложил бы еще более строгие лимиты на экспорт индустрии гражданской авиации страны.
Кроме того, республиканцы принимают участие в разработке акта. Конгрессмен Илеана Рос-Лехтинен предложила законопроект, который потребовал бы, чтобы американские правительственные пенсионные фонды, частные пенсионные фонды и паевые инвестиционные фонды, проданные или размещенные в США, отказались от сотрудничества с компаниями, которые инвестируют более 20 миллионов долларов в Иран.
Наконец, точно так же, как Ирану не противостоит никакой Китай — внешний игрок со значительным внутренним влиянием — Северная Корея не противостоит никакому Израилю — соседу, который полагает, что его безопасность может зависеть от военных закупок. Израиль не хочет вступать в конфронтацию с Ираном без американской поддержки и будет поддерживать давление и на Конгресс, и на президента, чтобы угрожать Ирану всеми возможными способами.
Использование направленных санкций против Ирана очевидно: они предназначаются для того, чтобы помочь администрации избежать военных действий, которые могли создать больше проблем, чем могут решить. Они позволяют Белому дому утверждать, что его цель — оказать давление на иранских лидеров, а не на его жителей. Они также, вероятнее всего, завоюют большую международную поддержку, чем санкции, направленные на исключение иранской нефти и газа с международного рынка.
Но шансы на то, что санкции, независимо направленные или нет, могут подорвать единодушие внутри Ирана в отношении развития ядерной программы, очень малы. Как и в случае с Северной Корей ядерный потенциал образует мощный символ суверенитета страны и ее международного статуса. Он также выступил бы окончательной гарантией того, что Америка никогда не сможет сделать со страной то, что она сделала с Ираком.
Санкции дают законодателям и дипломатам множество поводов для дискуссий. Но до тех пор, пока не произойдет радикальная трансформация во внутренней политике Ирана, они просто будут откладывать трудный (и об этом можно говорить все с большей вероятностью) выбор между военными действиями и принятием Ирана в качестве ядерной державы.
Ян Бреммер — президент Группы Евразия, консультативной группы по вопросам всемирного политического риска. Автор книги 'Кривая J: новый способ понять, почему государства испытывают расцвет и упадок'.
Copyright: Project Syndicate, 2007.
Перевод с английского — Ирина Сащенкова
________________________________
Ян Бреммер: К новой 'холодной войне' с Россией или Китаем готовиться не надо ("Real Clear Politics", США)
