В фильме 'Шоу Трумена' артист, с рождения исполняющий главную роль в телесериале, начинает постепенно понимать, что стал пленником виртуальной реальности. Его родина - идиллический городок Сихевен - на самом деле является съемочной студией на телевидении, каждый миллиметр которой находится под контролем. Вырваться оттуда невозможно. Все попытки Трумена сбежать оттуда на автомобиле обречены на провал: как только он выезжает на асфальтированную дорогу, обязательно какой-нибудь другой автомобиль оказывается перед ним. И мгновенно образуется пробка.
В телесериале 'Демократическая Россия', который мы смотрим вот уже несколько лет, происходит то же самое. В выходные горстка артистов попыталась вырваться за пределы мизансцены. Оппозиция во главе с бывшим чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым заявила о проведении 'Марша несогласных' на площади Пушкина в Москве. Но вот же незадача: кто-то другой уже успел забронировать это место. Молодежная организация партии 'Единая Россия' решила провести там 'Марш согласия', дабы продемонстрировать свою верность Кремлю.
Заявка на проведение этого марша поступила в администрацию города 'буквально за минуту' до заявки марша несогласных. Оппозиция считает, что такое практически невозможно: 'Окошко, в которое нужно подавать документы, открылось на моих глазах, и 'молодогвардейцев' что-то не было видно', - сказал в интервью газете 'Коммерсант' пресс-секретарь оппозиционной партии национал-большевиков.
Остальное всем хорошо известно: несколько оппозиционеров все-таки направились к Пушкинской площади, где и были избиты тысячами бойцов ОМОН. 'Молодогвардейцы' же воздвигли на площади Пушкина экран, чтобы транслировать массовую демонстрацию, проходившую на Воробьевых горах под лозунгами, призывавшими к поддержанию правопорядка.
Таким образом удалось предотвратить проведение демонстрации оппозиции, не нарушая права на свободу демонстраций. Форма соблюдена - спектакль продолжается. Правда, вышла одна 'накладка': зарубежное телевидение и российский интернет продемонстрировали отвратительные кадры избиения демонстрантов полицейскими. И вот этот факт, как раз, и может оказаться реальной проблемой.
Россия представляет собой нечто вроде 'сихевена' демократии, и как бы плохо ни думали о Путине, но и при Ельцине было то же самое. На руинах советской системы возникла форма правления, которая выглядит, как демократия, - с парламентом, межпартийной борьбой и выборами. Однако при этом волеизъявление общества и организованное отстаивание интересов только имитируются. Партии на постсоветском пространстве возникают и исчезают в виде 'проектов' с заранее определенной целью, однако без программ и без опоры в регионах. Эти проекты создаются выдающимися 'политтехнологами' - так называется профессия, представляющая собой нечто более емкое и более циничное, чем то, что на Западе называется стратегами избирательных кампаний или спин-докторами. Политтехнологов поддерживают или им препятствуют с помощью 'административного ресурса': на новом постсоветском жаргоне так называются средства государственной власти.
При этом речь идет не о том, чтобы помочь одной стороне победить другую, а о том, чтобы контролировать все 'игровое поле' и все противоборствующие стороны, так как делает это продюсер 'Шоу Трумена' со своим Сихевеном. Политолог Эндрю Уилсон описал эту закулисную деятельность в своей книге 'Виртуальная политика. Имитация демократии на постсоветском пространстве' (Virtual Politics. Faking Democracy in Post-Soviet World)', показав самые ее истоки. Ведь еще самая первая партия, легализованная в Советском Союзе после отмены однопартийной системы, 'Либерально-демократичесмкая партия России' Жириновского, считается детищем спецслужбы. С тех пор создавались многие партии и множество партий-однодневок, порой с единственной целью - сбить с толку избирателей. Во время украинских выборов в 2002 г. в 119 из 225 избирательных участков были зарегистрированы кандидаты от конкурирующих партий с совершенно одинаковыми именами.
Место коммунистической партии - продолжающей жить, словно привидение, и помогать Кремлю, как например во время переизбрания Ельцина в 1996 г. - заняла не одна новая партия власти, а несколько. Почти после каждых выборов они меняют свои названия, чтобы освежить свою легитимность, а Кремль никогда не делает ставку на одну единственную партию, как доказывает Уилсон. Сегодня 'Единая Россия' (в прошлом 'Единство') имеет в лице 'Справедливой России' (в прошлом 'Родина') соперника, не менее верного Кремлю, чем она сама.
Возникла политическая культура, или точнее бескультурье, при которой манипулирование избирателями с помощью политтехнологий стало делом само собой разумеющимся. Однако главное состоит не в том, что россияне еще не понимают, как Трумен Бербанк, что они живут в виртуальном пространстве. Они понимают это, но в большинстве своем не верят, что мир за пределами Сихевена, совершенно иной. Благодаря 'оранжевой революции' занавес ненадолго приоткрылся. Тогда на Украине речь шла не о противостоянии Востока и Запада, левых против правых, а о реальной и виртуальной политике. Тогда явно праздновалась победа над залетными московскими 'политтехнологами'. Теперь же, видимо, занавес вновь опустился.
Кремль давно перешел от скрытных технологий манипулирования, как это практиковалось при Ельцине, к полному подчинению СМИ. Поставлена цель создания двухпартийной системы, при которой обе партии поддерживали бы власть имущих. Но скоро политтехнологи останутся безработными: грубое имитирование демократии функционирует и без их участия. При этом 'Марш несогласных' уж точно никуда не годится. Не потому что эти несогласные представляют собой большую силу, а потому что нарушается удачная постановка. Именно этим объясняется особая жестокость, с которой эти нарушители избивались полицией. Однако имитировать демократию с помощью силы невозможно. В прекрасном виртуальном мире свист дубинок воспринимается как весьма непрезентабельная реальность.
_________________________________________
Почему Путин так боится нескольких тысяч оппозиционеров? ("The Washington Post", США)
Секрет ударов Путина ("The Independent", Великобритания)
Российская паранойя ("Le Figaro", Франция)
