Облик России, промелькнувший в прошедшие выходные на телевизионных экранах, был жестоким и репрессивным. Все это живо напомнило о советском прошлом: милиция избивала участников демонстрации в защиту демократии и оттаскивала пожилых женщин, умолявших о помощи.
Однако из обшитого темными панелями кабинета Сергея Иванова, шесть лет проработавшего на посту министра обороны, а недавно ставшего первым заместителем премьер-министра, Россия кажется совсем другой страной - страной энергичного роста, огромных ресурсов и постоянно растущих зарплат. Главное здесь - преемственность и стабильность.
Иванов не одинок в своих взглядах: количество демонстрантов 'Другой России', вышедших на митинги протеста, ничтожно, а 80 процентов россиян заявляет о поддержке президента Владимира Путина. Однако подавление демонстраций в конце прошлой недели показывает, что Кремль по-прежнему опасается за планы плавной передачи власти от президента, который в соответствии с конституцией должен покинуть свой пост в марте следующего года. Если такая угроза появится, именно Иванов должен ее ликвидировать - ведь именно он является ведущим претендентом на замену Путина.
В пространном интервью Financial Times этот человек, который может стать следующим президентом России, был неизменно, пусть и несколько натянуто, вежлив; он твердо отстаивал достижения последних семи лет, говоря суровым стальным голосом, так похожим на голос его давнего друга Путина. Их сходство не должно никого удивлять. Обоим 54 года, оба из Санкт-Петербурга, оба - бывшие агенты КГБ.
Иванов и его коллега Дмитрий Медведев, также занимающий должность первого заместителя премьер-министра, считаются соперниками, борющимися за поддержку Путина, которую он обещал оказать своему предпочтительному преемнику. Соперничество это началось в конце 2005 года, когда оба эти человека были по заранее разработанному плану выдвинуты на вышестоящие должности. В начале текущего года Медведев по опросам общественного мнения был впереди. Но когда в феврале Иванова выдвинули на равную должность, и он переключился с военной сферы на вопросы модернизации промышленности, шансы претендентов на победу выровнялись. А проведенный в среду опрос показал, что Иванов впервые вышел на первое место. Но опросы в России не имеют большого значения, поскольку там наверняка победит тот, кому отдаст предпочтение Путин.
Иванов определенно говорит как будущий президент; он легко (очевидно, с одобрения Кремля) переходит с одного вопроса на другой: от исследований в области нанотехнологий к возможностям Ирана в сфере создания баллистических ракет. По словам Иванова, он 'вполне либерален' в вопросах экономической политики. Однако он считает, что государство должно контролировать определенные секторы экономики, а российские компании, государственные или частные, должны контролировать крупнейшие в стране месторождения нефти и газа. Иванов полагает, что россияне не хотят полностью 'англо-саксонского' стиля государственного управления. России также не нужна новая 'холодная война', несмотря на то, что она чувствует себя обманутой Западом после окончания старой 'холодной войны'. Главное, как говорит Иванов, заключается в том, что любой, кто во время выборов будет выступать с позиций осуждения 'путинизма', проиграет.
'У такого кандидата не будет ни малейшего шанса, - заявляет он, - может возникнуть какая-то маргинальная фигура, клоун. Но такой человек наберет один или полпроцента голосов'.
Иванов не отвечает - не может ответить - на один вопрос: будет ли он сам баллотироваться в президенты. 'Я об этом не думал, - говорит он, - если бы я начал серьезно об этом задумываться и готовиться к выборам, зачем тогда мне сидеть здесь? Должность первого вице-премьера России довольно ответственное место. Двумя делами одновременно заниматься невозможно'. 'Честно говоря, я рад тому, что в настоящее время у нас нет никакой избирательной кампании', - добавляет он, с легким презрением намекая на предвыборную лихорадку в США. По словам Иванова, России лучше тратить деньги на новые аэропорты и дороги, чем на дорогостоящие кампании по американскому образцу.
Его замечания немного неискренни. Вопрос о том, кто будет следующим президентом России, стал не только главной интригой российской политической жизни, но и центральным вопросом для иностранных государств, которые с некоторой опаской наблюдают, как Россия вновь обретает статус мировой державы, а также для инвесторов, стремящихся с выгодой для себя подключиться к ее экономическому возрождению. Более того, 'теневая' кампания уже идет полным ходом. Государственное телевидение дает обширные репортажи о деятельности Иванова и Медведева - как они посещают заводы, школы, клиники, как вполне по-путински грозят порой пальцем чиновникам.
Ходят слухи, что соперничающие кремлевские кланы ведут борьбу за то, чтобы поставить у руля своего человека. Более либеральная группировка противостоит так называемым 'силовикам' - бывшим офицерам разведки и вооруженных сил, выступающим за жесткую политическую линию. Медведева связывают с первой группой, а Иванова со второй. Есть и третья группа, вернее, подгруппа из состава силовиков, которая пытается убедить Путина изменить конституцию и остаться на третий срок, хотя сам Путин говорит, что не останется. Некоторые аналитики полагают, что Путин может поддержать совсем другого кандидата (см. ниже).
Даже такие события, как убийство осенью прошлого года известной журналистки Анны Политковской и жившего в Лондоне бывшего офицера КГБ Александра Литвиненко, могут быть связаны с борьбой за преемника или с попытками повлиять на исход этой борьбы. Тем временем, разношерстная коалиция 'Другой России' начала открытую кампанию по срыву процесса передачи власти и демонтажу того, что она называет авторитарным режимом Путина. В рядах демонстрантов, вышедших в прошлую субботу и воскресенье на митинг, находился не только бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, на 12 часов задержанный милицией, но и Михаил Касьянов, как бывший премьер-министр Путина считающийся политическим тяжеловесом. В передних рядах также был Андрей Илларионов, который 16 месяцев назад ушел с поста экономического советника Путина в знак протеста против ограничения свобод в России.
Алексей Макаркин из Московского центра политических технологий говорит о том, что Кремль полон решимости не повторить своих ошибок, допущенных во время украинской 'оранжевой революции' 2004 года. Тогда многочисленные советники заверяли российское руководство в том, что демонстрации оппозиции в Киеве ничего не стоят. 'Они хотят подавить все еще в зародыше', - заявляет он.
Магнат Борис Березовский, помогавший Путину прийти к власти, но затем оказавшийся в изгнании и в рядах непримиримых врагов президента, в попытке выбить искру в несколько неустойчивой атмосфере неожиданно вышел из-за кулис накануне демонстраций протеста, чтобы заявить лондонской Guardian, что он готовит революцию. По его словам, он субсидирует близких к президенту людей, которые готовят заговор с целью осуществления государственного переворота. Его заявления в Кремле встретили с изрядной долей скепсиса, однако в целом они не изменили существующие там настроения.
Из всех возможных кандидатов на смену Путину Иванов предлагает наибольшую степень преемственности, хотя бы потому, что у двух этих людей такие схожие биографии. Иванов на три месяца моложе, оба эти человека учились в Ленинградском государственном университете, где Иванов изучал английский и шведский языки. Однако Иванов говорит, что познакомился с Путиным лишь в конце 70-х, работая в КГБ Ленинграда. Оба проходили подготовку в школе КГБ N101. Это элитное учебное заведение для шпионов, находящееся в лесах Подмосковья.
Оба в итоге оказались во внешней разведке. Но если Путин добрался только до Дрездена, который тогда был городом в Восточной Германии, то Иванова посылали в командировки и за пределы советского блока. Он работал в посольствах в Хельсинки и Найроби. В отличие от Путина, который ушел из КГБ в 1990 году и стал работать в мэрии Санкт-Петербурга, Иванов остался во внешней разведке, дослужившись до генерала. Когда Путин в 1998 году стал директором ФСБ (это организация-преемница КГБ в вопросах внутренней безопасности), он назначил Иванова своим заместителем.
Тот факт, что Иванов знал Путина еще до того, как он начал работать в санкт-петербургской администрации (в отличие от большей части президентского окружения, включая Медведева), объясняет в какой-то мере предположения о том, что силовики не считают его полностью своим человеком. Кроме того, он лишь недавно присоединился к так называемой 'Кремль Инкорпорейтед' - сети созданных при Путине государственных корпораций, которыми руководят министры и высокопоставленные официальные лица. Иванов возглавляет Объединенную авиастроительную корпорацию - холдинговую компанию авиастроителей.
Его опыт жизни на Западе также несколько отличает Иванова от коллег. 'Я считаю себя довольно либеральным человеком, главным образом, потому что значительную часть своей жизни прожил в европейских городах', - заявляет он. Жизнь за границей заставила его уважать демократию; он любит Черчилля и цитирует его изречение о том, что 'демократия самая худшая форма правления, за исключением всех остальных'. Однако отличия в традициях и менталитете означают, что россиянам нужно нечто иное, нежели простая копия демократии в западном стиле.
'Россия огромная страна, и к сожалению, мысленно большинство населения по-прежнему надеется на царя, - говорит он, - Россия никогда на все сто процентов не примет в качестве образца управления модель англо-саксонской политической элиты. Нравится вам это или нет - это другой вопрос, но я говорю вам так, как это есть на самом деле'.
По его словам, Россия будет демократией, но ей нужно дать возможность найти свою собственную форму, как это сделали другие. 'Сколько лет находилась у власти Либерально-демократическая партия Японии? Шестьдесят лет бессменно. [Он упустил непродолжительный период 1993-1994 годов, когда ЛДП находилась в оппозиции.] И неужели кто-то может сказать, что в Японии нет демократии?'
'Или возьмите Америку, - продолжает он, - в США демократия существует. Но может ли произойти так, что меньшинство населения в Соединенных Штатах изберет президента? Может. А что вы скажете, если такое случится в России? Вы же нас грязью обольете'. Иванов сжимает губы.
'А как насчет поддержанных Западом 'маяков демократии' вокруг российских границ - Ирака, Грузии, Украины, где парламент противостоит победителю революции 2004 года?- сжатые губы изгибаются в презрительной усмешке, - Украина полностью компрометирует демократию. Дело в том, что люди, видя всю эту неразбериху, скажут: 'Не нужна нам ваша демократия. Дайте нам царя, дайте нам наши зарплаты и прекратите беспокоить нас своей демократией''.
А как же насчет тех, кто в прошлые выходные вышел на улицы Москвы и Санкт-Петербурга в надежде на то, что со временем они смогут повторить произошедшее на Украине? Иванов давал интервью Financial Times до этих демонстраций, однако его слова прозвучали как предвидение. 'В условиях слабой политической культуры, когда демонстрации легко превращаются в потасовки, когда их участники перекрывают дороги, это вызывает лишь отвращение у населения : Между политической свободой и экстремизмом существует лишь тонкая грань'. ('Другая Россия' заявляет, что насильственные действия начали власти.)
По словам Иванова, демонстранты вполне могут проводить свои митинги в разрешенных местах, однако они не должны пытаться создавать беспорядки, проводя марши в центре города.
Важную роль для государства предполагают и экономические воззрения Иванова. По его словам, такие сектора, как потребительский рынок и телекоммуникации, полностью либерализованы и открыты для иностранных инвесторов. Но в других доля государства 'всегда будет превышать 75 процентов по определению' по той причине, что одни из них - например, ядерные технологии - связаны с национальной безопасностью, а другие - судостроение или авиакосмическая промышленность - из-за своей масштабности не могут развиваться лишь благодаря рынку.
Иванов призывает к возврату предприятий нефтегазовой сферы под контроль российского государства. 'Это наши ресурсы, и то, как их разрабатывать и откуда брать средства - это наше дело, - говорит Иванов. - Мы пускаем иностранных инвесторов как подрядчиков: как инвесторов в технологии. Но не думаю, что в обозримом будущем мы позволим какой-либо зарубежной компании владеть крупным месторождением'.
Он добавляет, что жесткая позиция России по вопросу повышения ранее льготных цен на энергоносители для Украины и Белоруссии соответствует логике капитализма и не является откатом к империализму в советском стиле. Однако в этих странах часто звучит мнение о том, что повышение цен - это маневр, призванный вернуть их в политическую орбиту Москвы.
'Нет никакого энергетического империализма. Нефть и газ имеют цену. В середине 1990-х вы учили нас строить: рыночную экономику. Мы восприняли этот урок, - говорит Иванов, переходя на английский, чтобы подчеркнуть свою мысль. - Теперь мы слышим критику в свой адрес: 'вы действуете неправильно, вы используете цены на энергоносители в политических целях'. Но мы торгуем со всеми, исходя из рыночных цен'.
Похоже, Иванов чувствует себя особенно уверенно, рассуждая о подобных вопросах международной политики. Если его вероятный конкурент Медведев, отвечающий за реализацию многомиллиардных инвестиционных проектов, может долго говорить о том, как заставить работать программы ипотечного кредитования или о необходимости повышения численности персонала в сельских больницах, Иванов испытывает тягу к государственным делам.
Возможно, это объясняет предположения о том, что окончательный выбор Путина может зависеть от того, какой, по его мнению, будет основная задача следующего президента. Если это продолжение экономической модернизации России в благоприятном окружении, то одобрение может получить кандидатура Медведева. Если же начнется ухудшение международной ситуации - например, в результате военной операции США против Ирана - то востребованным окажется Иванов. Глобальный кризис после военной операции против Ирана - это перспектива, которой, похоже заняты мысли российского руководства. Кремлевская партия 'третьего срока' считает его возможным поводом убедить Путина остаться у власти.
Некоторые заявления Иванова могут успокоить тех, кто с опаской наблюдает за тем, как Россия вновь обретает уверенность. 'При абсолютно любом сценарии развития России мы не вступим в новую 'холодную войну', - говорит он. - Однажды мы наступили на эти грабли, и больше не повторим свою ошибку'. Если Россия модернизирует свою армию, но при этом ее расходы составляют ничтожную долю советских или сегодняшних американских, то это делается не для противостояния Западу, а для противодействия потенциальным угрозам со стороны таких соседей, как Северная Корея и Иран.
В то же время, он выражает разочарование российской элиты тем, что Запад, по ее мнению, не выполнил свои обещания. В феврале этого года оно вылилось в жесткое внешнеполитическое выступление Путина на конференции в Мюнхене. 'В середине 1990-х мы рассчитывали на то, что распад Советского Союза приведет к окончанию 'холодной войны', что НАТО не будет двигаться на восток, что [члены блока] не станут создавать военные базы там, где, как они обещали, они никогда не будут размещены. Но мы видим, что все нас обманули. Встает вопрос: зачем все это?'
Планы США по размещению элементов системы ПРО в Восточной Европе стали громоотводом для этого подавлявшегося возмущения. Иванов, в отличие от многих своих соотечественников, открыто признает, что 10-15 противоракет в Польше не представляют собой угрозы России в среднесрочном плане. Но, вместе с тем, подчеркивает он, ни Иран, ни Северная Корея не в состоянии создать ракеты, которые угрожали бы Европе или США. 'Поскольку у них нет и не будет ракет, то против кого направлена эта система? Только против нас', - заявляет он.
Однако он подчеркивает, что комментарии российских военных, которые, по всей видимости, увязывают с планами США выход из договора 1987 г. о ракетах средней и малой дальности, были неверно интерпретированы. Иванов говорит, что Москва ставит под вопрос дальнейшее соблюдение этого договора лишь потому, что другие страны - 'Северная Корея, Китай, Пакистан, Иран, Израиль - все они недалеко от нас' - обладают сегодня ракетами средней дальности. 'Мы не собираемся, - отмечает Иванов, любой ценой производить их и, тем более, нацеливать их на Европу. - У нас - подчеркиваю - есть другие проблемы и другие угрозы'.
Однако за многим из того, что он говорит и пишет, стоит распространенная в Москве убежденность в том, что Запад способствовал свержению режимов в бывших советских республиках. Отвечая на вопрос о том, вмешиваются ли иностранные государства в дела России, Иванов указывает на прошлогодний инцидент с британскими дипломатами, отвечавшими за гранты для неправительственных организаций, и обвиненными в шпионаже. Вновь его губы плотно сжаты, но на этот раз к тому же краснеют щеки.
'Мы поймали их и показали миру, чем занимается посольство Ее Величества', - говорит он (Великобритания отвергла обвинения в ненадлежащем поведении ее дипломатов).
Возможно, с приближением президентских выборов некие силы, финансируемые из-за рубежа, предпримут попытки дестабилизировать Россию, добавляет он. Но вероятного кандидата на пост президента это не смущает. 'Могут быть попытки, может быть желание. Но из этого ничего не выйдет. Экономическая и политическая ситуация сегодня очень стабильна. Эти деньги будут выброшены на ветер'.
Другой фаворит принадлежит к конкурирующему кремлевскому клану
Дмитрий Медведев, 41
Медведев - первый вице-премьер, ответственный за реализацию 'национальных проектов' России - многомиллиардных социальных инвестиционных программ, а также председатель совета директоров концерна "Газпром", газового монополиста. Считается, что он связан с либеральной фракцией Кремля.
Как многие в окружении президента, он родился в Ленинграде и, как Владимир Путин, учился на юридическом факультете Ленинградского Государственного Университета. Он познакомился с Путиным в 1990-е годы, работая юрисконсультом в администрации Санкт-Петербурга. Позже занимал пост главы администрации президента. В ноябре 2005 г. ему была поручена реализация национальных проектов: удача гарантировала бы ему успех на выборах, а провал стал бы чашей с ядом.
Четыре темные лошадки в президентской гонке
Владимир Якунин, 58
Глава ОАО 'Российские железные дороги' и доверенное лицо Владимира Путина еще со времен работы в администрации Санкт-Петербурга. Работал дипломатом, в связи с чем многие подозревают, что он был связан с КГБ. Не принадлежит ни к силовикам, ни к либералам в Кремле и, возглавляя одну из стратегически важных компаний, обладает независимой силовой базой.
Сергей Нарышкин, 52
Вице-премьер (с февраля 2007 г.), ответственный за внешние экономические связи. Еще один ленинградец, познакомившийся с Путиным в годы работы в мэрии. Считается компетентным профессионалом, близким к кремлевским силовикам. Недавнее повышение Нарышкина в должности вызвало спекуляции на тему того, что он может выйти из тени, как Путин в 1999 г.
Сергей Чемезов, 54
Генеральный директор компании 'Рособоронэкспорт', являющейся монополистом в сфере экспорта оружия. В 1980-е годы работал представителем компании в Дрездене (ГДР). Там, как он сообщил в одном из интервью, он жил в одном доме с Путиным. Его силовая база - 'Рособоронэкспорт', взявший под свой контроль концерн 'АвтоВАЗ'.
Владимир Путин, 54
Несмотря на то, что Путин последовательно отрицает возможность своего выдвижения на третий срок, эта идея продолжает жить. В марте спикер верхней палаты российского парламента вновь призвал изменить конституцию, чтобы позволить Путину участвовать в выборах. Пообещал сохранить 'влияние' после ухода с поста и никогда не исключал теоретическую возможность возвращения в президентское кресло в 2012 г.
________________________________
"Россия уже давно перестала делать что-либо бесплатно" ("The Financial Times", Великобритания)
Сергей Иванов: 'Я не верю и не думаю, что в России нет демократии' ("BBC World", Великобритания)
