WEB EXCLUSIVE
Гору Видалу 81 год. Автору 'Города и столпа' ("The City and the Pillar"), 'Майры' ("Myra Breckinridge"), 'Бэра' ("Burr"), 'Линкольна' ("Lincoln"), 'Вашингтона, округ Колумбия' ("Washington, D.C.") и ряда других художественных и публицистических книг на политические и исторические темы (кроме того, он баллотировался в Конгресс и в губернаторы Калифорнии) не привыкать к конфликтам - New York Times не пожелала рецензировать семь его книг, а в декабре прошлого года в ходе поездки на Кубу он обрушился на американскую политику по отношению к этой стране, назвав введенное против нее 40 лет назад американское эмбарго 'нелепым'. Недавно Мэтью Линк беседовал с неутомимым писателем в его доме на Голливудских холмах. Приводим отрывки из этого интервью:
_______________________________________
NEWSWEEK: Как изменился литературный ландшафт с тех времен, когда вы начали писать? Вы утверждаете, что само понятие 'знаменитый писатель' уже неактуально.
Гор Видал: Да, это оксюморон.
NEWSWEEK: Может ли сегодня писатель пользоваться таким же влиянием, как 'властелины дум' в шестидесятые-семидесятые?
Видал: Не знаю. Несомненно, они могут рассчитывать на ненависть со стороны New York Times. Можете вы себе представить ситуацию, когда газета печатает бесконечную серию 'разносных' рецензий, в которых людей предостерегают - не читайте книг, написанных тем-то и тем-то? Сколько усилий потрачено на то, чтобы люди держались подальше от моих книг или книг Мейлера [Norman Mailer - известный американский писатель и публицист - прим. перев.], если говорить только о писателях моего поколения! Если бы страсть, с которой велась эта полемика, преобразовать в электричество - можно было бы осветить целый город. Что вообще, по их мнению, вам следует читать? Ну, конечно, в запасе всегда есть Джон Апдайк (John Updike). Он добропорядочный христианин и верит в брак. А вот писателям, которых волнуют общественные проблемы, как правило достается на орехи - почему бы это?
NEWSWEEK: А ваша собственная читательская аудитория с годами изменилась?
Видал: Она, пожалуй, увеличилась - из-за моих памфлетов [он имеет в виду свою критическую публицистику - 'Вечная война ради вечного мира' ("Perpetual War for Perpetual Peace"), 'Мечты о войне: кровь за нефть и хунта Чейни-Буша' ("Dreaming War: Blood for Oil and the Cheney-Bush Junta'), и 'Имперская Америка' ('Imperial America")]. Вот и все, пожалуй. Думаю, эти вещи можно воспринимать как заметки на полях американской истории. Но ремесло писателя хорошо тем, что, если вас издают в других странах, у вас появляется новая читательская аудитория. Только что четыре мои книги перевели на турецкий. Думаю, это связано с тем, что Турция пытается вступить в Евросоюз - вот они и решили узнать побольше об Аврааме Линкольне. Так что в этом случае у вас каждый год появляется новая аудитория, говорящая на новом языке.
NEWSWEEK: Вы много писали об 'антиинтеллектуализме' в Америке. Как, по-вашему, обстоит дело сейчас?
Видал: Мы все глубже вязнем в трясине невежества! Не вселяет оптимизма и то, что нечасто в нашей истории во главе страны оказывались столь примитивные люди. Неужели Дарвин ошибался? Почему среди наших государственных деятелей столько мужланов?
NEWSWEEK: Мы становимся свидетелями краха империи? Как вы думаете, Америка пытается сохранить былое величие?
Видал: Какое величие? Его у нас никогда не было. Был 1945 г., окончание Второй мировой войны - тогда мы находились в зените военного могущества, и экономического тоже. Но в культурном плане мы ничем особо похвастаться не могли - кое-что здесь только зарождалось. Речь идет о так называемом 'золотом веке' - правда, почти никто не понимает, что я имею в виду. А я говорю о том, что в 1945 г., после победы над европейцами и японцами, мы впервые оказались на первом месте сразу по многим направлениям. Какой расцвет всех искусств! Настоящий золотой век. В драматургии у нас были Теннеси Уильямс (Tennessee Williams) и Артур Миллер (Arthur Miller), в музыке - Аарон Копленд (Aaron Copland) и Ленни Бернстайн (Lenny Bernstein), в поэзии - Джеймс Меррилл (James Merrill) и Роберт Лоуэлл (Robert Lowell). Даже в балете, где раньше Америка ничем не выделялась, мы лидировали. Этот захватывающий период продлился всего пять лет, а потом началась Корейская война, и с тех пор мы воюем непрерывно. И мы утратили шанс на культурное лидерство во всем, кроме примитивной 'развлекаловки'. В общем, мы так и не создали собственную цивилизацию. Потенциал у нас был, но ему не дали реализоваться. Мы слишком усердно строили империю, а страной руководили третьеразрядные мошенники.
NEWSWEEK: Может быть, это конечный результат капиталистической цивилизации? Когда победителями становятся самые популярные политики, умеющие затронуть нужные струны в душе избирателей?
Видал: Таково общепринятое мнение, но у популярного человека не больше шансов победить, чем у умного. Нас убедили, что в условиях подлинной демократии президентом становится самый привлекательный кандидат, потому что у него располагающая улыбка. Но даже это случалось редко. Мы избирали и крайне противных субъектов - Линдона Джонсона, к примеру, ненавидели, и Ричарда Никсона тоже. . . Люди как бы самоустраняются от происходящего в Республике: древние греки отлично понимали, что здесь может пойти не так, как погибают республики. Почитайте Аристотеля, и вы поймете, как это хрупкое сооружение развалится. Республики в конечном итоге недолговечны. Они превращаются в империи, утрачивают внутреннюю энергию.
NEWSWEEK: Вы обвиняете президента Буша, что он дважды пришел к власти за счет мошенничества. . .
Видал: Не самого Буша. Для того, чтобы подтасовать выборы 2000 и 2004 гг. его более чем скромных дарований явно не хватило бы. Скажем так: его по собственному произволу выбрал Верховный суд, когда народ своим голосованием показал, что предпочитает Гора. А переизбрание Буша в 2004 г. - дело рук большого бизнеса, например Halliburton, получавшей гигантские прибыли за счет войн, которые он абсолютно антиконституционным путем развязал против Афганистана и Ирака. В Огайо мошенник-секретарь правительства штата не только возглавил предвыборный штаб Буша, но и позаботился о том, чтобы сторонники демократов не смогли проголосовать, или их голоса не засчитали и т.д. Верховный суд, которому как следует досталось за его поведение в 2000 г., благоразумно решил держаться в стороне от грязной истории с выборами в Огайо, а республиканское большинство в обеих палатах Конгресса, ослепленное блеском золота - всеми этими деньгами из карманов налогоплательщиков, которыми оно сможет распоряжаться - бдительно стояло на страже, не допуская любого серьезного расследования преступлений, совершенных секретарем штата. Я уже не говорю о коррупции, сопровождавший внедрение электронных машин для голосования! И тут на сцене появляется конгрессмен Джон Коньерс (John Conyers). С помощью команды компетентных сотрудников он расследовал ход выборов в Огайо. Он показал, как и почему произошла подтасовка результатов голосования. Я, руководствуясь интересами общества, написал предисловие к докладу Коньерса. А поскольку Коньерс был лидером фракции меньшинства в Юридическом комитете Палаты представителей, мне казалось - никто уже не сможет отстоять подтасованные результаты выборов. Но я недооценил изворотливость СМИ, принадлежащих большому бизнесу. Ни одна крупная газета в стране и словом не упомянула о докладе Коньерса - о том, что произошло в Огайо и как были подтасованы выборы 2004 г.
NEWSWEEK: Могут ли писатели в наши дни, в нашу эпоху как-то влиять на политические процессы?
Видал: Если они так думают, значит они не в своем уме. Но и то сказать - некоторым безумным писателям вроде Руссо это неплохо удавалось. Вы никогда не знаете, на что повлияет ваше творчество. Что у нашей системы образования отлично получается - так это убивать в людях любознательность. Студенты изволят читать лишь о том, что они уже знают - новое их не интересует. Дело заканчивается тем, что они усваивают несколько расхожих мифов об устройстве общества - и все. А жаль! Ведь слово 'роман' происходит от того же корня, что и слово 'новость' [по-английски, соответственно, "novel" и "news" - прим. перев.]. Газеты тоже умирают, но для нашей 'свободной земли', что 'озаряет блогов рассвет' [Видал обыгрывает сроки из американского гимна - прим перев.] это небольшая потеря.
NEWSWEEK: Работать над мемуарами приходится по-иному, чем над романами?
Видал: Ну, это куда сложнее. Здесь есть много подводных камней. Вам приходится очень во многом полагаться на память, а память так часто подводит. Меня это до сих пор беспокоит. Я стараюсь написать как можно больше вариантов, и надеюсь, что мне удается не погрешить против истины.
NEWSWEEK: Как вам нравится жить в Лос-Анджелесе, буквально 'в тени' Голливуда?
Видал: В сороковые и пятидесятые Лос-Анджелес был настоящим 'плавильным котлом'. В те времена, когда я впервые сюда приехал, в этом городе жили Стравинский, Томас Манн - целое 'созвездие' выдающихся людей, бежавших от Гитлера. На какое-то время он стал интеллектуальным центром Америки. Вот только вчера мне попались дневники Томаса Манна. И что я вижу - он сидел совсем недалеко от моего нынешнего дома, читал мою книгу 'Город и столп', делал заметки и думал - неужели он уже слишком стар, чтобы написать нечто подобное. Меня это очень вдохновило - такая вот 'весточка' от писателя, которым я восхищаюсь всю жизнь. Именно благодаря его книгам я впервые осознал, что в американской литературе не хватает чего-то очень важного. . .. У нас не было ничего сравнимого с тем, что писали немцы - особенно антифашисты. Именно читая Томаса Манна, я еще мальчишкой заинтересовался 'инсценировкой' истории, и понял, что в историческом романе серьезные идеи можно представить в увлекательной форме.
NEWSWEEK: Какую из ваших книг вам бы хотелось, чтобы люди помнили через 50 лет?
Видал: Или хотя бы через 50 минут. . . 'Сотворение мира' ("Creation"), конечно. В ней я показал весь пятый век до нашей эры, когда произошли самые важные события в истории человечества. Сократ, Зороастр, Будда, Конфуций - все они были по сути современниками. За это единственное столетие все и произошло. И, если бы не географические препятствия, один и тот же человек мог бы быть знаком с ними со всеми.
__________________________________________
Гор Видал, вечный бунтарь ("The Nation", США)
Имперская амнезия ("In These Times", США)
Прощание со свободой ("The Guardian", Великобритания)
