April 25, 2007; Page A15
В 1991 году Борис Ельцин превратился в главную фигуру российской политической жизни. Его наследие, как и у всякого подобного ему политического деятеля, неоднозначно и не может быть однозначно - главным образом потому, что никто не смог бы контролировать силы, вырвавшиеся наружу с распадом Советского Союза. И никто не смог бы сделать то, чего ожидали десятки миллионов советских граждан - мгновенных перемен к лучшему. Даже сегодня те, кто критикует Ельцина, как бы жестко они ни были против него настроены и к каким бы политическим силам ни принадлежали, никак не могут согласиться между собой, что именно Ельцин должен был делать по-иному.
Самое важное, что, по-моему, сделал Ельцин - это то, чего он не сделал, взяв власть. После октября 1993 года, когда были перевернуты самые черные страницы посткоммунистической истории, после того, как в Москве несколько дней подряд лилась кровь, Ельцин не сделал того, что его противники сделали бы практически наверняка: он не стер побежденную сторону с лица земли. Впервые в российской истории новый правитель не стал уничтожать проигравших в борьбе за власть. Более того, они, проигравшие, в конце концов вписались в политический процесс. Ельцин немедля назначил выборы и принял их результат - независимый парламент.
Буквально в одночасье профессиональный бюрократ превратился в предводителя всего народа, оружием которого было внутреннее убеждение в разрушении барьеров и открытии дверей, долгое время остававшихся запертыми. И все же Ельцин оставался до крайности противоречивым политиком. Он отдал власть региональным лидерам, но затем с головой ринулся в пучину войны в Чечне. Он повел бой против привилегий элиты, но затем сломал заборы, сдерживавшие олигархов, и позволил им разворовать страну. Он проповедовал свободу и честность выборов, но сам в конце концов так и не отдал народу право решать, кто будет обладателем верховной власти.
Все то время, что Ельцин был у власти, в нем шла непрекращающаяся борьба между внутренним стремлением к демократии и опытом всей его жизни, проведенной в номенклатуре. Своей властью он был обязан улице, но воспитан он был в авторитарном, закулисном духе. В Ельцине, как в капле воды, отражалась двойственность всей системы: открытость против секретности, свобода воли против контроля власти. И в конце концов черная сторона добилась полной победы: преемником был назначен Владимир Путин.
Подняв подполковника КГБ до президента, Ельцин окончательно завершил свое падение. После долгого и медленного сползания по наклонной плоскости это последний шаг был совершенно логичен. Первым шагом в сторону от моральных принципов было начало чеченской войны. После этого все решения принимались уже в узком кругу, за закрытыми дверьми; в воздухе начал распространяться затхлый запах закулисья.
Второй срок Ельцина превратился в кошмар практически во всех областях жизни. К 1996 году момент его силы уже прошел, и в тот год самым лучшим выходом была бы передача власти новому демократически избранному лидеру. Однако слишком многие из нас боялись. Мы боялись того, что коммунизм вернется, пусть даже и демократическим путем. Мы (я говорю это, потому что и сам был среди 'нас') поставили идеологию впереди демократического процесса и до сих пор расплачиваемся за это. Именно в тот год открытая демократия уступила место демократии управляемой. Всем было понятно, что если выборы пройдут в справедливой борьбе, то Ельцину ни за что не остаться у власти. Поэтому количество нарушений стало расти, словно снежный ком. В тот момент уже можно было смело предсказать, что когда-нибудь страна станет тем путинским полицейским государством, в какое она превратилась сейчас. Путин просто слушал то, что подсказывал ему внутренний голос. А система, обеспечивавшая выполнение этих желаний, была уже запущена.
Ельцин не прошел последнюю и самую важную проверку. Те самые молодые демократические структуры, которые он создавал, не выдержали давления, которое оказывала на них его жажда власти. Прочных институтов он не создал. Вся структура существовала лишь благодаря тому, что во главе ее стоял он; все существовавшие тогда свободы существовали постольку, поскольку он позволял им существовать. С падением своего создателя и предводителя такая система просто не могла не развалиться.
Хуже всего то, что развал этой системы неконтролируемой демократии и неконтролируемого капитализма отравил разум российского народа. Власть попала в руки олигархов, и они забыли о народном благе. От выборов и свободного рынка, которые, по идее, должны приносить народу только хорошее, россияне ничего хорошего не увидели. Новая правящая элита сформировалась из старых бюрократов и новых технократов, которых ценности либеральной демократии интересовали в равной степени мало. Бои за право преемничества после Ельцина, в которых они провели все 90-е годы, могли бы закончиться и не так, как закончились, но в любом случае демократия оставалась в проигрыше. Они быстро поняли, что выборы и свободная пресса могут только навредить им и помешать крепко держаться за власть. И поэтому то, что Ельцин выбрал себе в преемники выходца из КГБ, вряд ли было случайностью.
То, что какие-то возможности будут упущены, было ясно с самого начала: слишком велик были масштаб перемен в стране и проблем, которые приходилось решать Ельцину. Сегодня еще слишком рано анализировать, что именно он мог бы и должен был бы сделать по-иному. Однако сравнить то, что было при нем, с тем, что стало с 2000 года, когда к власти пришел Путин, достаточно просто.
В стране был хаос, однако Ельцин никогда не ущемлял личную свободу гражданина. И Путин все время, проведенное на президентском посту, посвящал созданию системы, которая была бы абсолютно противоположна той, что была при Ельцине - и ему это во многом удалось. Вся властная система поставлена под прямой контроль президента. При Ельцине парламент как-то даже попытался объявить ему импичмент; сегодня парламент - это не более чем кукольный театр. Коррупция, начавшись с олигархов, переместилась в стены Кремля, где раздулась до невообразимых размеров. СМИ, свободно критиковавшие Ельцина, сегодня прислуживаются в путинской администрации. Самая большая разница, конечно, экономическая, но и ей мы практически полностью обязаны тому простому факту, что при Ельцине нефть стоила 10 долларов за баррель, а при Путине ее цена дошла практически до 80. Причем даже при этих баснословных богатствах жизнь среднего гражданина России практически не улучшилась.
Ельцин явно перебрал ту долю ошибок, которую люди готовы терпеть. Однако при всем при этом он был реальным человеком. Его плотью и кровью были как его сильные, так и слабые стороны. А мы променяли его на тень, единственное желание которой - вечно держать нас всех во тьме. И длинные очереди тех, кто идет к гробу Ельцина, выставленному в московском соборе, чтобы попрощаться с ним, как нельзя лучше показывают: несмотря на то, что он многое делал неправильно, народ чувствует в том, что он делал, стремление к лучшему.
Бориса Ельцина больше нет. От свобод, которые он принес в страну, не осталось почти ничего. Но его дух не умрет вместе с ним. У системы уже заканчиваются ресурсы, которые можно грабить, и через трещины, ползущие по фасаду КГБ, уже пробивается солнечный свет. Скоро в России снова настанет время строить и восстанавливать.
Гарри Каспаров - экс-чемпион мира по шахматам, член редакционного совета The Wall Street Journal и председатель российского политического движения 'Объединенный гражданский фронт'.
___________________________________
Могильщик Советского Союза ("La Vanguardia", Испания)
Одержимый бесами, которых он выпустил на свободу ("The Times", Великобритания)
В глубине души Ельцин не был демократом ("The Baltimore Sun", США)
