В сентябре 2004 г. Владимир Путин пригласил редактора отдела политики (ныне - просто редактора) New Statesman в свою официальную резиденцию. Встреча, в которой принимали участие ученые и политики из США и Европы, продолжалась четыре часа и закончилась после полуночи. Примечательно, что она оказалась столь продолжительной - какой мировой лидер был бы так же благосклонен к своей аудитории? Еще более примечательно то, что она вообще состоялась. Четырьмя днями ранее Россия была потрясена массовым убийством детей в Беслане.
Казалось, что в тот вечер у Путина было несколько мотивов для выступления. Он был решительно настроен высказаться по целому ряду вопросов - от расширения НАТО и ЕС до экономических реформ, терроризма и свободы слова. Он говорил четко и холодно. Он недвусмысленно заявил, что не является ничьим орудием - ни олигархов, ни армии, отметая витавшие в воздухе подозрения. Он знал, что хочет сделать и не скрывал своих целей. Казалось, что Путин жаждет понимания. Свою главную задачу он видел в восстановлении порядка после 'хаоса' - он несколько раз произнес это слово - 1990-х годов.
Теперь, когда тело Бориса Ельцина предано земле, стоит задать вопрос: насколько эксцессы его эпохи можно считать причиной последовавшего за ней отката от демократии? Была ли у России возможность выйти из коммунизма иначе, более постепенно? Эти два вопроса взаимосвязаны. Сегодня их задают многие россияне - и дают уничижительную оценку личности покойного президента и его политике. При Ельцине богатства страны попали в руки самой мощной в современной истории клептократии. Это не подлежит сомнению. Но, вероятно, большая часть вины лежит на зарубежных советниках, призывавших Кремль к проведению приватизации по методу 'шоковой терапии' без учета особенностей страны, в которой они ставили свои эксперименты. Они не только не сумели оценить первостепенную потребность в создании гражданского общества нового типа, но и обрекли на нищету миллионы россиян. Они подорвали доверие к западным экономическим и политическим мерам.
Но все же сложно сказать, мог ли результат быть значительно более положительным, если бы проводилась более осторожная политика. Такими были структуры бывшего СССР, что в условиях перехода к рыночной экономике обладавшие политической властью неизбежно стремились бы присвоить себе и разделить со своими друзьями богатства страны. Путин восстановил некое подобие порядка в экономической сфере, но это лишь видимость. Коррупция и кумовство, достигшие высшей точки во время второго срока Ельцина, просто стали меньше бросаться в глаза.
Несмотря на неожиданно теплое прощание с Ельциным, большая часть созданного им систематически разрушается его преемником. Критически настроенная пресса перестала существовать. Парламент и телеканалы превратились в марионетки, а диссидентство вновь становится рискованным. Об этом свидетельствует гибель Анны Политковской и Александра Литвиненко. Другие журналисты и активисты поддались угрозам и замолчали. Те, кто не хочет следовать их примеру - например, организация Гарри Каспарова 'Другая Россия' - избиваются милицией даже тогда, когда городские власти формально не возражают против проведения их митингов. Те, кто хочет делать деньги, сидят тихо.
Путин чувствует себя более уверенно, чем три года назад. Под его руководством происходит не возврат к советскому коммунизму, а переход к авторитаризму латиноамериканского типа. Проблемы возникают только у тех, кто слишком много выступает. Тем временем, богатые россияне катаются на горных лыжах и едят суси, а бедные едва сводят концы с концами. (Но, по крайней мере, бюджетникам теперь выплачивают зарплату). Западные лидеры поступали благоразумно, стремясь обаять Путина после его прихода к власти в 2000 г. Они правы в том, что поддерживают с ним отношения, хотя более осторожно. В 2008 г., когда истечет второй срок нынешнего президента, всеобщее внимание будет приковано к смене лидера. Уйдет ли Путин так же спокойно, как Ельцин? Перспективы не обнадеживают.
Популярность Путина неизменно остается на высоком уровне, но имеются признаки того, что экономический бум, основанный на высоких ценах нефти и газа, может резко закончиться. Россияне должны самостоятельно найти новое направление, сочетающее желанный порядок со свободами, которых они едва успели вкусить. Ельцин и Путин воплощают собой два полюса болезненного перехода, который страна еще не завершила.
_________________________________
Путин не остановится ни перед чем ("The Spectator", Великобритания)
Россия приступает к разминке ("The Financial Times", Великобритания)
