Friday, April 27, 2007; A23
В массовом сознании лавры победителей коммунизма привычно лежат на головах двух групп людей. С одной стороны, это Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер и папа римский Иоанн Павел II, неустанно давившие на систему, которая изнутри была уже пуста и потому не выдержала. С противоположной стороны, как утверждает современная мифология, им помогал Михаил Горбачев.
Это совершенно неверно. Действительно, Горбачев своими действиями невольно приблизил конец коммунизма - но единственным его намерением было не разрушение, а спасение системы. Горбачев верил в нее до самого конца и видел свою миссию в том, чтобы реформировать коммунизм и заставить его эффективно работать. Для этого советскую систему предполагалось сделать более человеческой - то есть более соответствующей человеческой природе - и, соответственно, более человечной. Но у Горбачева была одна проблема, и заключалась она в том, что слова 'человечный коммунизм' были и остаются сочетанием несочетаемого.
Советский Союз изнутри разрушил именно Борис Ельцин. Еще в середине 80-х годов он решительно развернулся против коммунизма и направил все силы на его разрушение, совершив тем самым один из величайших в истории освободительных подвигов.
Причем Ельцин, которого на этой неделе не стало, сделал этого, не прибегая к гильотинным методам. Как отмечает лидер российской оппозиции Гарри Каспаров, 'впервые в российской истории новый правитель не стал уничтожать проигравших в борьбе за власть'. Ельцина отличало от других 'то, чего он не сделал - не стер побежденную сторону с лица земли'.
Ельцина действительно удалось обратить к идеям демократии, свободного рынка и приличного гражданского общества, но у него не было понятия о том, как все это воплотить на развалинах Советского Союза. Демократической истории никакой, о свободном рынке - лишь смутные воспоминания; иными словами, Россия оказалась в открытом море.
Как, собственно, и сам Ельцин. Как бы хороши ни были его намерения, своего пути он не нашел. Более того, последний его шаг - назначение своим преемником бывшего полковника КГБ - оказался прелюдией к полному разгрому демократического лагеря. Как сказал, будучи недавно в Вашингтоне, тот же Каспаров, нынешнее российское государство - это уникальный случай. Во всем остальном мире во главе диктатуры стоят либо монархи, либо священники, либо военные. В России у власти стоит тайная полиция.
В том, насколько неоднозначен вклад Ельцина в историю, можно было судить по его похоронам. С одной стороны, его тело для прощания было выставлено в восстановленном Храме Христа-Спасителя, чем миру еще раз напомнили, кто не только сокрушил коммунизм, но и совершил еще одно замечательное достижение - покончил с государственным атеизмом. С другой стороны, все остальное, включая отмену всех развлекательных программ по телевидению, своим указом решал преемник, выбранный самим Ельциным - Владимир Путин.
Сегодня указ Путина решает все. Парламент, благодаря свободным выборам в который Ельцин вышел в президенты и освободители России, превратился в путинскую канцелярию. Подавляющее большинство средств массовой информации - не более чем рупор государства. Кремлем рецентрализована вся власть в стране - даже коррупционная.
Двадцать лет назад Ельцин сделал стратегический выбор в пользу демократии. Путин и его кагэбэшный режим сделали другой стратегический выбор - в пользу китайской модели. Они видели, как уходят от коммунизма две великие державы - маоистский Китай и советская Россия. Они пришли к выводу, что Китай сделал все правильно.
Они видели, как Дэн Сяопин провел либерализацию экономики при сохранении центральной власти - и достиг этим потрясающих экономических успехов. Они видели, как Горбачев сделал совершенно обратное - ослабил политическую систему, сохранив при этом до абсурда неэффективную коммунистическую экономику - и достиг этим лишь развала режима и развала государства.
Попытка Ельцина разрегулировать как экономику, так и политическую систему была настолько неуверенной, недисциплинированной и коррумпированной, что во времена его правления валовой внутренний продукт страны сократился вдвое. Поэтому Путин решил стать российским Дэном. Но если Дэн разрушил все демократические надежды Китая одним жестоким ударом по площади Тяньаньмэнь, то Путин стал делать то же самое, но более методично и постепенно. Несколько недель назад его головорезы дубинками разогнали демонстрации оппозиции сначала в Санкт-Петербурге, а затем в Москве, однако к этому времени от российской демократии осталось уже настолько мало, что мир, услышав об этом, только зевнул.
Ельцин - не первый великий революционер, которому не удалось построить новое общество. И все же нельзя забывать всего того, чего он достиг. Он победил не просто партию, режим и империю - он победил идею. Коммунизм сегодня еще теплится разве что в царстве северокорейского безумия, в сатрапии Фиделя Кастро и в головах политических недоумков вроде лидера Венесуэлы Уго Чавеса (Hugo Chavez), чьим речам о социализме красная цена - 65 долларов за баррель.
Никто за стенами некоторых английских колледжей не воспринимает марксизм всерьез. И уж точно не Путин и не его дружки из КГБ. Получилось, что Ельцин стал автором перехода России от тоталитаризма к авторитаризму с краткой остановкой в демократии. Это, конечно, гораздо меньше, чем он ожидал (и чего мы ожидали), однако это все же больше, чем ничего. И российский народ - как и весь остальной мир, избавленный от опасности истребления руками темной империи - должен быть ему за это благодарен.
_____________________________________
Гарри Каспаров: Наследие Ельцина ("The Wall Street Journal", США)
Чем Россия и Европа обязаны Борису Ельцину ("Le Temps", Швейцария)
Покойный президент не принес России свободу и демократию, а дискредитировал их ("The Guardian", Великобритания)
