Теперь 'бунт' подняли сотрудники Всемирного банка и главы западных ведомств по оказанию помощи развивающимся странам, когда выяснилось, что Вулфовиц, сделавший борьбу с коррупцией пунктом номер один в своей программе на посту председателя этого почтенного учреждения, судя по всему, наградил свою подругу за любовь и ласку повышением зарплаты на 60000 долларов в год. Сегодня подчиненные Вулфовица, у которых с самого начала вызывала отторжение мысль, что им приходится работать под началом 'идейного вдохновителя' войны в Ираке, во весь голос требуют его отставки, и председателю остается лишь рыскать по коридорам Банка в поисках какого-нибудь эквивалента багдадской 'зеленой зоны', где он мог бы укрыться.
Первопричина его неудачи в Банке во многом аналогична той, что привела Вашингтон к фиаско в Ираке: интеллектуальная спесь 'первого лица', не желающего принимать во внимание упрямую реальность 'на местах'. Вулфовиц считал, что искоренить недостатки системы помощи бедным странам будет так же просто, как утвердить демократию на Ближнем Востоке.
Придя во Всемирный банк, Вулфовиц был намерен вести беспощадную борьбу с коррупцией, и, вероятно, восстановить свою репутацию, испорченную иракской войной, реформировав механизмы помощи развивающимся странам, чтобы она действительно улучшала положение бедняков. Однако по-настоящему реализовать свою программу он так и не сумел. Борьба с коррупцией, зачастую сводящей на нет эффект от зарубежной помощи - дело, конечно, благородное. Но сотрудники банка возмущались тем, что некоторые коррумпированные режимы привлекали более пристальное внимание их начальника, чем другие. Более того, его главная цель - превращение 'плохих' правительств в 'хорошие' - оказалась попросту нереальной.
В высокомерной уверенности Вулфовица, что банк способен изменить 'политическую физиономию' правящих режимов в бедных странах - зачастую действительно неприятную - для многих его сотрудников нет ничего нового: его предшественник Джеймс Д. Вулфенсон (James D. Wolfensohn) тоже славился пристрастием к утопическим проектам. Все эти попытки 'прыгнуть выше головы' парализовали текущую деятельность банка - в результате он не может обеспечить даже элементарную помощь, способную хоть немного смягчить страдания бедняков: воду, лекарства, продовольствие. Его сотрудники - издерганные, возмущенные, не доверяющие своему руководству - созрели для бунта.
Начнем с коррупции. Будем справедливы к Вулфовицу: его попытки 'отсечь' коррумпированные правительства от предоставляемых банком займов (по идее, вполне логичные) встретили противодействие не только по благородным мотивам. Первая заповедь ведомств по оказанию международной помощи, то есть и Всемирного банка, гласит: 'Осваивай весь бюджет - до копейки'. Поэтому банковские бюрократы, повинуясь безусловному рефлексу, 'для галочки' швыряли пригоршни долларов самым отвратительным режимам - хотя всем, кроме них, уже давным-давно было ясно, что до бедняков эти деньги не дойдут.
Вулфовиц решил сделать 'показательный пример' из Узбекистана, прекратив выделение кредитов ташкентскому тирану Исламу Каримову. Он утверждал, что Каримов грабит своих и без того нищих соотечественников и расстреливает мирные демонстрации. Противники Вулфовица ворчали: это все отговорки, а на самом деле Каримову 'перекрыли кран' из-за того, что в июле 2005 г. он лишил администрацию Буша возможности использовать авиабазу на узбекской территории. И что? - скажете вы. Причины могут быть любые, главное - решение принято верное. Какримов все равно никакой симпатии не вызывает: у него столько же общего с демократией, сколько у кинематографического Бората [речь идет о 'казахском журналисте' - главном персонаже сатирического фильма "Борат: культурное исследование Америки во благо славного госудаства Казахстан" ("Borat: Cultural Learnings of America for Make Benefit Glorious Nation of Kazakhstan") - прим. перев.] с настоящей журналистикой.
Однако, если оставить за скобками Узбекистан и еще несколько государств, которым давно уже следовало отказать в кредитах, программа Вулфовица выглядит как типичный случай 'избирательного правосудия'. Согласно собственной оценке банка, по уровню коррупции Узбекистану не уступают (а то и превосходят его) еще 54 страны. Получается, банк должен перекрыть кран им всем? (Если хотите знать мое мнение, я отвечу - почему бы и нет?). Вулфовиц, однако, не был готов зайти так далеко - в результате никто не понимает, какими критериями он руководствуется. Пакистану - эта страна, конечно, один из главных партнеров США в борьбе с 'Аль-Каидой', но с точки зрения 'чистых рук' и демократии мало чем отличается от Узбекистана - Всемирный банк, как и раньше, щедрой рукой отсыпает деньги. Подобный произвол в антикоррупционной кампании к тому же позволял печально знаменитым подручным Вулфовица - двум бывшим сотрудникам администрации Буша, Робину Кливленду (Robin Cleveland) и Кевину Келлемсу (Kevin Kellems), пользующимся в Банке всеобщей ненавистью - угрожать 'диссидентам' среди его сотрудников обвинениями в 'потворстве мздоимству'. Звучит знакомо, не так ли?
Однако проблемы со стилем руководства Вулфовица не ограничиваются его неудачной антикоррупционной кампанией. Он не только взял на вооружение утопические проекты своего предшественника Вулфенсона, но и расширил их масштаб.
К примеру, в то самое время, когда Вулфовиц якобы принимал меры против 'негодной системы управления' в таких странах, как Узбекистан, банк настаивал на 'суверенизации' программ помощи в целях развития - в переводе с бюрократического языка на человеческий это означает, что реализация таких программ передается в ведение самих стран-реципиентов. Но как можно одновременно 'наказывать' правительства за 'плохое поведение' и доверять им осуществление ваших собственных программ?
Подобные несуразности - лишь один из симптомов общего интеллектуального кризиса во Всемирном банке: он попросту не знает, как реализовать собственные грандиозные цели. Когда Вулфовиц только вступил в руководство банком в 2005 г., он подготовил доклад под названием 'Уроки девяностых'. 'Урок' состоял в том, что сам банк - не слишком хороший учитель: из доклада явствовало, что страны, игнорирующие его догматические принципы (Китай, Вьетнам, Индия) динамично развиваются, а его 'верные ученики' (Россия, Аргентина, Замбия) успехами похвастаться не могут.
Кроме того, Вулфовиц продолжил катастрофическую тенденцию, заложенную еще Вулфенсоном: тот каждый раз, когда банк был неспособен справиться с какой-то задачей, ставил перед ним три новые. Вместо своего первоначального предназначения - способствовать экономическому росту, Всемирный банк под руководством этой парочки стал заниматься чем угодно: от защиты прав детей до борьбы за мир во всем мире. В результате они пожертвовали четкими ориентирами ради расплывчато-нелепых, но выигрышных с пиаровской точки зрения лозунгов типа 'помочь беднякам реализовать свои права' и 'воплотить в жизнь 'Цели развития в новом тысячелетии'' (предусматривающие избавление человечества от всех мыслимых страданий).
В результате Всемирный банк оказался в незавидном положении. Его самые компетентные сотрудники, разочаровавшись, уходят один за другим, и даже бедные страны предпочитают обращаться за кредитами не к нему, а к частному капиталу или отдельным странам-донорам вроде Китая. Одновременно традиционные направления деятельности банка, например, здравоохранение и сельское хозяйство, все больше берут на себя новые частные фонды (Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Google.org и др.). Добавьте к этому скандал с подружкой Вулфовица, и станет ясно: Всемирный банк столкнулся с самым серьезным кризисом за все 60 лет своей истории.
Можно ли спасти банк - и нужно ли его спасать? Да, можно и нужно - при условии его реального реформирования. Нельзя просто так выбрасывать на свалку крупнейшее в мире хранилище знаний и опыта по проблемам развития.
У банка было бы меньше проблем, - хотя и ненамного - если бы он не пытался преобразовывать целые страны, а просто определил, какие из имеющихся в его распоряжении инструментов действительно помогут беднякам 'помочь самим себе'. Он несомненно должен требовать от государств отмены излишних правил регулирования, кормить голодных, снабжать чистой водой тех, кто в ней нуждается, а больных - лекарствами. По всем этим направлениям у него есть реальные достижения, и он мог бы делать куда больше, если бы его сотрудников освободили от нынешнего бюрократического кошмара и позволили заниматься тем, в чем они разбираются.
Печально, что эти очевидные вещи до сих пор не воплощены на практике. Остается лишь надеяться, что в банке найдутся реформаторы, движимые подлинным сочувствием к беднякам всего мира, которым достанет сил спасти банк - не ради него самого, а ради этих обездоленных. И такую 'смену режима' можно было бы только приветствовать.
Уильям Истерли 16 лет проработал во Всемирном банке экономистом-аналитиком. Сегодня он - профессор экономики Нью-йоркского университета. Он является автором книги 'Бремя белого человека: почему попытки Запада помочь бедным странам приносят так много вреда и так мало пользы' ("The White Man's Burden: Why the West's Efforts to Aid the Rest Have Done So Much Ill and So Little Good")
Перевод предоставлен Институтом Катона
