Позволю себе слегка поддеть Вашингтон. В тот самый момент, когда в Соединенных Штатах престиж неоконсерваторов резко упал из-за войны в Ираке, Франция выбрала президента, почтительно относящегося к их идеям. На самом деле это шутливая констатация факта: американские веяния до Европы всегда доходят с опозданием. Но, тем не менее, в каждой шутке есть доля правды. Отказ от идеалов шестидесятых годов - 'мая 68' в версии Саркози - является одной из основ американского неоконсерватизма помимо восхваления таких ценностей, как труд, порядок, авторитет, нравственные устои.
Но распространяются ли принципы внутренней политики на политику внешнюю, которая после терактов 11 сентября являлась коньком американских неоконсерваторов? Рукопожатие, которым обменялись Джордж У. Буш и Николя Саркози этой осенью в Вашингтоне, вряд ли символизировало одобрение бывшим министром внутренних дел Франции американской политики, скорее оно свидетельствовало о его желании быть признанным равным сильным мира сего.
Поэтому нельзя однозначно определить, какой внешнеполитический курс будет проводить новый президент. В ходе избирательной кампании позиция Николя Саркози по международным вопросам менялась. Первый раз Саркози высказался по этому вопросу в интервью журналу 'Le Meilleur des mondes', беседовал с ним, между прочим, его новоявленный друг Андре Глюксман. Тогда дипломатическая линия, изложенная Саркози, представляла собой полный отход от голлистских священных принципов в редакции Франсуа Миттерана и Жака Ширака.
Предисловие к американскому изданию книги Саркози 'Свидетельство' (Témoignage) является гимном Соединенным Штатам, их институтам и истории. Атлантистские нотки вовсе не свидетельствуют о приверженности американской внешней политике: этого себе не может позволить ни один французский политик, если хочет выиграть выборы. Поэтому, подвергнув критике 'высокомерие' французских властей, Саркози не забыл назвать войну в Ираке 'ошибкой', хотя интеллектуалы из его окружения находили в свержении Саддама Хусейна оправдание для вторжения.
Тем не менее, провозглашенный отказ от любых компромиссов с диктаторами, будь они хоть трижды 'друзьями' Франции, упор на защиту прав человека как основную составляющую внешней политики, открытая поддержка Израиля, заявленное дистанцирование от Владимира Путина могут указывать на зарождение новой внешнеполитической линии, сильно, если не коренным образом, отличающейся от дипломатии, проводимой прежними президентами Пятой Республики.
Воплотит ли Саркози ее в жизнь? Существует сонм доводов в защиту преемственности: традиции Кэ д'Орсэ, интеллектуальная инерция, мировой баланс сил, который не оставляет большого простора для нововведений. Но есть и доводы в пользу изменений: личная вовлеченность главы государства, возможность покончить с рутиной, благодаря появлению новых игроков на международной арене . . .
Скептики скажут, что после периода колебаний и раздумий, новый президент попытается сказать свое слово во внешней политике страны, а затем вернется к умеренному курсу, проводимому французской дипломатией с 1960-х годов. Но они могут и ошибаться. Было бы ошибкой недооценивать решительность Саркози и силу его внешнеполитических убеждений, закаленных в ходе дебатов с интеллектуалами, критически настроенными по отношению к 'реалистичной' дипломатии. Не стоит упускать из виду и новую политическую ситуацию, сложившуюся во Франции после президентских выборов. Сплотив вокруг себя правые силы Саркози 'похоронил' голлизм, что не может не повлиять на будущее поведение Франции на международной арене.
______________________________________
Какая победа, какой ветер, наполняет паруса Франции! ("Le Figaro", Франция)
