После беспорядков в Таллине
Русские и эстонцы совершенно по-разному смотрят на историю страны, в которой они живут. В этом источник напряженности, очаг конфликта и начало драматических событий.
Эстонцы с большой охотой ликвидировали бы все следы советского присутствия на своей земле. Но для русских, живущих в Эстонии, перенос т.н. Бронзового Солдата из центра Таллина на военное кладбище за город - это очередное доказательство дискриминации. Акция протеста перетекла в массовые беспорядки, в которых один человек погиб, более 150 было ранено, и более тысячи - задержано. Российский парламент потребовал разорвать дипломатические отношения с Эстонией, а российские молодежные движения, связанные с Кремлем, начали преследовать эстонских дипломатов в Москве.
Охотник на нацистов
Для русских Бронзовый Солдат - символ победы Красной Армии над фашизмом, а не символ оккупации Эстонии, как считают эстонцы.
- Какой это символ оккупации, если его прототипом был эстонец, сержант советской армии? - такой вопрос задают русские.
Эстонцы отвечают: - Солдаты в таких мундирах убивали наших отцов, а остальных членов семьи ссылали в Сибирь.
Эфраим Зурофф (Efraim Zuroff), глава Центра Визенталя, занимающегося поиском нацистских преступников, внимательно следит за строительством новой идентичности в независимой Эстонии. Он написал в Jerusalem Post, что конфликт вокруг памятника - это лишь верхушка айсберга, 'символ гораздо более фундаментальной борьбы за историческую и национальную идентичность'. Он напомнил о том, что после 1991 г. советская оккупация Эстонии в 1940-41 гг. и после 1944 г. и нацистская оккупации 1941-44 гг. являются предметом острых дебатов между эстонским большинством и этническими меньшинствами: русским и еврейским. В этой дискуссии эстонцы подчеркивают, прежде всего, свои страдания в советский период, в которых, как отмечает Зурофф, важную роль сыграли русские и евреи. Кроме того, они иначе смотрят на сотрудничество с Германией, пытаясь интерпретировать его как борьбу за недопущение возврата советской власти и борьбу за независимость своей страны.
По данным российской стороны, во время Второй мировой войны в различных гитлеровских подразделениях служило около 70 тысяч эстонцев, из них 50 тысяч были мобилизованы насильственно, а остальные были добровольцами. В настоящее время в Эстонии живет около 4 тысяч бывших солдат, сражавшихся на стороне немцев.
В 2004 г. бывший министр иностранных дел Тривими Веллисте (Trivimi Velliste) на слете бывших солдат 20-й дивизии СС по случаю 60-летней годовщины ее создания задал риторический вопрос: 'Неужели, сражаясь в те годы, вы стремились остановить Советскую Армию лишь для того, чтобы у Гитлера было время разжечь огонь в крематориях и довести Холокост до конца? А, может, наоборот, вы стремились к тому, чтобы не допустить возвращения Берии в Эстонию, не допустить новой волны уничтожения народа? Кто имеет право запретить стране, народу или государству бороться со смертельным врагом всеми доступными средствами? Даже если одним из этих средств было немецкое оружие?'.
По мнению Зуроффа, именно в связи с такой интерпретацией истории эстонские власти преследуют по обвинению в военных преступлениях, прежде всего, коммунистических преступников, главным образом, русских. Он считает, что они не проявляют подобной активности в отношении эстонцев, сотрудничавших с нацистами. В качестве примера он приводит дело Гарри Маннила, который, по словам Зуроффа, в 1941 г. участвовал в арестах евреев и коммунистов, последствием которых была их гибель от рук немцев. Охотник на нацистов раздражен тем, что главный прокурор закрыл это дело, мотивируя это тем, что тогда страна была оккупирована и не может нести ответственность за преступления нацистов. По мнению Зуроффа, Хейно Тынисмяги (Heino Tonismagi) проигнорировал факт всестороннего сотрудничества эстонцев с немцами и их причастности к военным преступлениям.
Благодарность за миллионы
Зурофф - радикальный критик поисков новой, некоммунистической идентичности не только эстонцев, но и других народов этого региона Европы. Тем не менее, он прав, указывая на то, что за конфликтом вокруг Бронзового Солдата стоят различные интерпретации истории Эстонии в ХХ веке. Русские и евреи считают, что изгнание гитлеровцев было спасением и освобождением. Для русских жертва Великой Отечественной войны свята и неприкосновенна. Они убеждены в том, что Европа и мир должны быть благодарны за многомиллионные жертвы, принесенные на алтарь освобождения Европы.
Если к этому прибавить распространенное среди живущих в Эстонии русских (30 процентов населения страны, составляющего 1,3 млн.) ощущение того, что они граждане второго сорта, то можно понять, почему решение о переносе памятника положило начало самым трагическим событиям после обретения страной независимости.
Интересную статистику, объясняющую рост чувства неприязни, разочарования и дискриминации среди неэстонского населения, недавно привел британский Economist. По его данным, исследования доходов эстонцев и русских показывают, что в списке самых богатых граждан Эстонии доминируют русские. В слое т.н. 'середняков' преобладают уже эстонцы, но в слоях с самыми низкими доходами большинство, и на этот раз подавляющие, вновь составляют русские. И именно они больше всех чувствуют себя жертвами несправедливости эстонского государства. Именно среди них господствуют радикальные настроения, которые легко спровоцировать на взрыв. Эти данные подтверждают исследования проф. Клары Халлик (Klara Hallik), социолога из Таллинского педагогического университета. Она уже несколько лет ведет исследования занятости неэстонского населения и утверждает, что хуже образованному русскому населению из-за незнания языка найти хорошо оплачиваемую работу сложнее, чем рядовому эстонцу. Это усиливает разочарование и злобу, а, вместе с тем, увеличивает сопротивление изучению эстонского языка. Причем, несмотря на то, что русские в Эстонии и так живут на более высоком уровне, чем их родственники в России.
- Они не хотят, чтобы их сравнивали с их родственниками в России. Они смотрят на то, как живут их соседи-эстонцы, - говорит проф. Халлик.
Доказать лояльность
Разумеется, несмотря на определенную неприязнь, а порой - даже враждебность в отношении эстонской государственности, среди русских, живущих в прибалтийских республиках нет революционных настроений: без помощи Москвы фитиль под бочкой с порохом, взорвавшейся пару недель назад в Таллине, не был бы зажжен.
В городе Нарве на востоке страны, где русскоязычные составляют целых 98 процентов населения, я впервые побывал еще до вступления Эстонии в Европейский Союз. По дороге из Таллина я взял в машину молодого парня, с которым проехал несколько километров. 19-летний Дмитрий работал пастухом. Я спросил, удовлетворяет ли его такая работа. Он ответил, что нет. Я спросил, почему он не едет в Таллин, где не хватает рабочих рук, например, на верфи, и где зарплаты в несколько раз выше.
- В Таллине, чтобы получить хорошую работу, надо говорить по-эстонски. А я не собираюсь учить этот язык. На что в жизни он может пригодиться? Ведь никто на свете на нем не говорит. Лучше уж учить английский. Скоро Эстония вступит в ЕС, откроются рынки труда всей Европы. Я подожду и уеду, - ответил мне юноша.
Айнар Рууссаар (Ainar Ruussaar), руководитель государственного эстонского телевидения, объяснял мне, что для большинства эстонцев важно уважение к их языку и культуре, что должно выражаться в знании языка людьми, которые живут в Эстонии много лет.
Рууссаар: - Мы рады, когда видим русского, который хоть немного понимает по-эстонски. На базаре я всегда говорю по-эстонски, но мне достаточно, чтобы продавцы понимали, что я им говорю, и я не протестую, когда они отвечают мне по-русски.
По данным исследования, проведенного эстонской фирмой Emor, большинство русскоязычного населения не пользуется эстонским языком, и их это не беспокоит (36 процентов респондентов, закончивших русские школы, заявляют, что у них нет достаточной мотивации для изучения языка, потому что они везде могут договориться по-русски; 22 процента еще не уверены, пригодится ли эстонский им в жизни).
Отношения между Эстонией и Россией были в той или иной степени прохладными почти с того самого момента, как в 1991 г. Таллин получил независимость. Все началось с решения эстонского правительства, заявившего, что, в отличие от Литвы, оно не будет автоматически предоставлять гражданство поселившимся в Эстонии после 1941 г. Эстонцы заявили, что в Литве, где пришлое население составляло не более 10-12 процентов, не было угрозы для строительства нового государства, основанного на местной этнокультуре. В случае Эстонии, где пришлое население составляло целых 40 процентов, такие опасения были обоснованными. Поэтому было решено, что те, кто хочет иметь эстонское гражданство, должны доказать свою лояльность в отношении молодого государства и сдать специальные экзамены на знание языка, культуры и истории Эстонии.
Кремль счел это дискриминацией русского меньшинства и актом враждебности в отношении России. До сих пор путем натурализации эстонское гражданство получило чуть более 30 процентов русскоязычного населения. Но, вместе с тем, треть русских решила принять российское гражданство. Как объясняют они сами - для того, чтобы не иметь проблем с посещением родных в России. Наконец, около 100 тысяч жителей Эстонии по-прежнему не имеют никакого гражданства.
Слушать приказы
Российские обвинения в отношении Эстонии уже много лет касаются одного и того же: статуса русского меньшинства и попыток прославления ветеранов эстонской Waffen SS, сражавшихся с Красной Армией. Многие годы яблоком раздора был также отказ в регистрации Православной Церкви Московского Патриархата (зато после обретения независимости без каких-либо помех была зарегистрирована Церковь, подчиняющаяся Вселенскому (Константинопольскому) Патриархату и объединяющая, главным образом, православных эстонцев - и именно она получила все церковное имущество). Отношения не улучшили прозвучавшие сначала в Вильнюсе, а потом - в Риге и Таллине - требования компенсации за советскую оккупацию: Кремль твердо придерживается позиции, согласно которой с точки зрения тогдашнего международного права о какой-либо оккупации не может идти речи.
В 2002 г., когда стало ясно, что Эстонию примут в ЕС, была зарегистрирована Московская Церковь, а власти отказались от планов ликвидации русских школ. Была предпринята попытка нормализации отношений между Москвой и Таллином. Тогда эстонские политики радовались тому, что Россия смирилась с потерей влияния в их стране. После нескольких лет политической блокады в Таллине наконец появился высокопоставленный российский политик - вице-премьер Валентина Матвиенко, которая под вспышки фотокамер подписала ряд важных соглашений.
Однако нерешенными остались вопросы о гражданстве и церковном имуществе. Кроме того, Москву не устраивает то, что Таллин преследует за преступления против человечности бывших партизан и сотрудников КГБ. Поэтому газета Postimees писала, что 'Россия по-прежнему не хочет разговаривать с нами как с партнером. Она все еще хочет приказывать'.
Комментаторы из прибалтийских стран не сомневаются в том, что очередное обострение отношений с Россией связано, прежде всего, с попытками возрождения российской империи.
Россия не может примириться - заявляют балтийские дипломаты - с тем, что бывшие советские республики выскользнули из ее сферы влияния. Постоянные обвинения в адрес Эстонии, Латвии и Литвы также призваны вызвать у Европейского Союза сомнения относительно готовности балтийских стран к демократии. Это может привести к изоляции этих стран в Европе, а в таком случае России было бы гораздо проще подчинить их себе, даже невзирая на их членство в ЕС и НАТО.
______________________________
России надо давать отпор ("The Economist", Великобритания)
Извините, еще раз извините ("Postimees", Эстония)
Балтийское единство как слабость ("Neatkarigas Rita Avize", Латвия)
