В еэсовском 'пограничье' нарастает напряженность - усиливающаяся Россия использует недовольство меньшинств в этих странах, чтобы укрепить собственное влияние
То было долгое и пыльное лето. Три года назад я путешествовал на автомобиле по 'дикому Востоку' - странам, граничащим с ЕС. Меня сопровождал словоохотливый поляк-журналист по имени Петр; нашей целью было выяснить, как расширение ЕС отражается на его отношениях с Россией. Пограничье - вечная 'зона невралгии'; если вы оказались прямо на рубеже, вам не избежать поисков национальной идентичности и борьбы за нее.
Мы начали свой путь с Эстонии и Литвы, - там мы даже нелегально пересекли российскую границу, чтобы справить нужду в не слишком бдительно охраняемом лесу - затем проехали через маленькую Беларусь, где правит 'игрушечный диктатор' Александр Лукашенко, Украину, Румынию и Молдову, и окунулись в балканскую круговерть. Во время каждого 'пит-стопа' у местных жителей находилось что сказать о России - и обычно эта точка зрения была довольно мрачной. Конечно, болгары и сербы сохранили сентиментальную привязанность к русским. А один интеллигент-латыш, напоивший нас чаем из термоса в запущенном садике на своей даче, вспоминает службу переводчиком в Красной Армии как самое захватывающее время в жизни. Для большинства, однако, русские ассоциировались исключительно с неприятностями.
Всякий раз, когда мы брали попутчика, Петр начинал бомбардировать его сентенциями о 'священной миссии' Польши в этом пограничье, которое он называл Kresy Wschodnie. В результате многие попутчики вскоре просили их высадить. Когда дело дошло до неизбежного - книги о наших дорожных впечатлениях - работа над ней превратилась в постоянную борьбу между 'полоноцентристской' концепцией Петра, о том что ЕС должен насаждать на Востоке западные ценности и бороться с российским влиянием, и моим 'гнилым либерализмом': робкими аргументами в том смысле, что все будет в порядке, если Союз просто 'откроет двери', позволит развиваться торговле и начнет выдавать визы автоматически, как билеты на автобус. Тогда в 'порубежье' воцарится процветание, его жители выберут Запад, а Россия рано или поздно смирится с неизбежным - утратой влияния в таких странах, как Беларусь, Украина или Сербия.
Теперь я уже не столь уверен в свой правоте. От северо-восточной границы ЕС на юг протянулась гигантская 'дуга нестабильности'. Россия стоит у ворот, хмуря брови и явно затевая недоброе. Наличие в прибалтийских государствах русскоязычного меньшинства создает серьезные проблемы, которые могут обрести еще большую непредсказуемость, если уход Владимира Путина с поста в будущем году обернется топорной передачей власти. В центре недавней ссоры между Россией и Эстонией оказался бронзовый монумент советскому солдату, который эстонцы окрестили 'памятником неизвестному насильнику'. За считанные дни до годовщины окончания Второй мировой войны правительство Эстонии решило перенести памятник из центра Таллина на окраину - демонстрируя тем самым, насколько болезненные воспоминания вызывают в стране десятилетия советской оккупации. В результате оно навлекло на себя гнев Кремля, спровоцировало вдохновленную Москвой довольно жестокую вспышку беспорядков, и угрозу топливной блокады. Впрочем, как бы ни оценивать политическую целесообразность решения эстонских властей, враждебная реакция Москвы, направленная против члена ЕС, заслуживала более жесткого ответа со стороны других стран-участниц Союза.
Южнее, на Украине и в Румынии, в высшем политическом руководстве развернулась борьба за власть: в обоих случаях пoпулярным в народе президентам - Виктору Ющенко и Траяну Басеску (Traian Basescu) -
надоели интриги премьер-министров и медлительность парламентов. На Украине в последние дни, похоже, удалось достичь компромисса, позволяющего провести досрочные выборы, но напряженность сохраняется. В Румынии из тупиковой ситуации, возможно, удастся выйти не раньше октября. Оба президента считают, что чересчур либеральные правила финансирования партий снижают 'качество' политического класса, делают его объектом возможных манипуляций со стороны олигархов, имеющих деловые связи с Россией.
Ни та, ни другая страна не сможет успешно осуществить модернизацию без демократически легитимного укрепления власти. Это связано с тем, что по всему региону Москва тайно или открыто участвует во внутриполитических процессах в соседних странах. В связи с этим возникают вопросы: подберет ли Россия промосковского кандидата от оппозиции в Беларуси, чтобы свергнуть Лукашенко, когда его поведение перейдет все границы абсурда? Допустит ли Россия независимость Косово и унижение Сербии?
Россия создает для ЕС куда более серьезные проблемы, чем готов признать Брюссель. Поэтому теперь я склонен согласиться с Петром: Евросоюзу стоит активнее вмешиваться в дела своих пограничных государств, поскольку, столкнувшись в противоборстве с Москвой, лучше иметь хотя бы самую примитивную политику, чем никакой. Не имея программы и четких целей в соседних регионах, ЕС попросту утрачивает интерес к происходящему: молдаване и украинцы превращаются в две графы иммиграционной статистики, а целые страны оставляют 'на милость судьбы'.
Слабость государственности
Мы не можем оставаться сторонними наблюдателями: из стран, где ситуация явно неблагополучна, две - Эстония и Румыния - являются членами ЕС. Кроме того, нефть и газ из России поступают в Евросоюз именно через эти приграничные государства, и большинство из них у Москвы в долгу как в шелку. Нельзя занимать позицию 'лежачего камня' всякий раз, когда Путин грозит новой 'холодной войной'. Слишком по многим направлениям мы позволяем России диктовать еэсовскую 'повестку дня'.
Существуют два узла проблем, способных перерасти в кризис. Первый связан с тем, что после расширения ЕС в 2004 г. в его составе оказалось значительное, и недовольное своим положением, русскоязычное меньшинство численностью в 1,2 миллиона человек - большинство из этих людей 'пустило корни' в Латвии, Литве и Эстонии. Несмотря на уступки, призванные ускорить вступление в Союз, в прибалтийских государствах к этим злополучным русским относятся как к гражданам второго сорта. Большинству из них трудно найти работу; чтобы получить гражданство, всем им приходится сдавать экзамен на знание государственного языка. Те, кому это оказывается не по силам, получают статус 'иностранцев, постоянно проживающих в стране'.
Вскоре в России состоятся парламентские и президентские выборы, и вопрос о защите русскоязычных меньшинств за рубежом в этот период наверняка будет обсуждаться весьма активно. Запад проявил наивность, полагая, что эпоха, когда недовольство национальных меньшинств могло обернуться политическим взрывом, ушла в прошлое вместе с обветшавшими империями вроде Габсбургской, или зловещими интригами в Центральной Европе в 1930-х гг. Появление в странах ЕС русскоязычного меньшинства связано с долгим присутствием на их территории советской армии и органов безопасности; у этих людей в Москве есть могущественные союзники. Российская армия, униженная 'отступлением' из советской империи и недофинансированием - но осмелевшая из-за прихода к власти бывших аппаратчиков из КГБ - начинает снова заявлять о себе.
Недавние путинские заявления в духе 'холодной войны', его наигранное возмущение американскими планами размещения системы ПРО в Восточной Европе и угроза выйти из договора с Западом по обычным вооруженным силам - все это говорит о стремлении успокоить военных. Любое давление на семьи бывших советских военнослужащих, проживающие в прибалтийских республиках (как известно, в свое время 'освобожденных' Красной Армией) неизбежно вызовет гнев в российском офицерском корпусе. В результате северное 'пограничье' ЕС превращается в 'слабое звено'. Ответ на это может быть только один: обеспечить реальное соблюдение прибалтами еэсовских стандартов толерантности в отношении меньшинств, и в то же время во весь голос и весомо выступать в их защиту, если Москва попытается вмешаться в их внутреннюю политику.
Другой потенциальный очаг кризисов должен быть очевиден даже самым провинциальным из западных политиков: в еэсовском пограничье слишком велика зависимость от российских энергоносителей. Эти страны переживают бурный рост - можно даже сказать, что их экономика 'перегрета'. Их 'жажда' на нефть и газ с востока поистине неутолима. Растут и ожидания людей: по всему региону заметны признаки недовольства и острого разочарования в политическом классе. Возникает взрывоопасная смесь: галопирующий рост порождает потенциально опасный разрыв между богатыми горожанами и бедными крестьянами, оторванными от мира, словно они живут в 19 веке. Добавьте к этому чванливость 'Газпрома', растущую коррупцию в рядах политической элиты, специалистов из среднего класса, способных исполнить свои мечты только в эмиграции, и вы получите предпосылки крушения государственности.
Некоторые из новых соседей ЕС уже можно с полным правом назвать 'несостоятельными государствами'. Мы с Петром побывали в одной молдавской деревне, где каждый третий мужчина продал почку для пересадки не слишком разборчивой в средствах даме, работающей на турецкую клинику, а девушек переправляют в бордели на севере Италии. Другие страны, например Беларусь, превратились в унылые 'островки прошлого', управляемые в интересах безумных опереточных диктаторов и их кланов. Есть правда и другие страны, большие, со славными историческими традициями, - Румыния, входящая в ЕС, и Украина, остающаяся за его пределами - следующие разумным курсом на модернизацию, но оказавшиеся в состоянии политического паралича.
Естественно, мы не можем подходить к столь разношерстной группе соседей с одной и той же стандартной меркой. Но если мы будем игнорировать эти страны, их проблемы станут нашими, и самые дорогие нашему сердцу проекты превратятся в бессмыслицу. Германский канцлер Ангела Меркель искренне верит, что решением может служить стратегическое партнерство с Россией, некий 'контракт', в рамках которого Москва возьмет на себя обязательство обеспечивать бесперебойные поставки энергоносителей и вести себя прилично в долгосрочной перспективе - и после того, как Путин сменит 'плащ и кинжал' на домашний халат. Впрочем, ей следовало бы понимать, - в конце концов, Меркель выросла в ГДР - насколько иллюзорны надежды на сдерживающее влияние любого договора. Кремль рассматривает еэсовское пограничье как свою естественную сферу влияния, 'подушку безопасности'. И если в 'дисциплинарных целях' ему придется перекрыть газовый вентиль, он сделает это без колебаний.
Румынские треволнения
Последнюю часть этой статьи я пишу в предвыборном штабе Траяна Басеску - президента Румынии, временно отстраненного от должности. Через несколько дней состоится референдум, на котором сограждане выскажутся, следует ли объявлять ему импичмент. Помимо Испании, где проживает многочисленное румынское меньшинство, ни одна страна ЕС не обращает на происходящее здесь ни малейшего внимание. Похоже, мы решили, что 'пограничье' самой историей запрограммировано на потрясения. Так стоит ли волноваться? И какое нам до всего этого дело? Москва, однако, подобного невнимания не проявляет. К примеру, во время поездки в Бухарест единственные иностранные телевизионщики, которых мне приходилось встречать, были из России. Кремль чует хаос и слабость в соседних странах безошибочно, как охотничий пес, и, как всегда, извлекает выгоду из нашей несобранности и простого равнодушия к иным культурам. Помощники президента, с которыми я ни разу не встречался, приветствовали меня как старого друга - наверно принимая за посланца Тони Блэра.
'Теперь здесь редко встретишь англичан, - заметил в разговоре со мной один чиновник, и добавил, - Но может быть, скоро ситуация изменится?'
'Возможно', - пробормотал я в ответ, и, хоть дело и происходило на шумной улице Василе Ласкара в центре города, мне показалось, что за окном прокричал петух.
Роджер Бойз - корреспондент Times в Берлине
