Россия вот-вот примет решение, заберет ли она гигантское газовое месторождение Ковыктинское у ТНК-ВР. Мэри Дежевски пытается понять, стоит ли игра свеч для западных нефтяных компаний, ведущих свой бизнес в России.
Через несколько недель после того как саммит 'большой восьмерки' благополучно завершит свою работу в Германии, российские органы, регулирующие работу энергетического сектора, объявят, собираются ли они отозвать у ВР лицензию, выданную ей на разработку газового месторождения Ковыктинское в Восточной Сибири. Немного найдется тех, кто оптимистично считает, что ВР сможет сохранить свою лицензию.
Ожидалось, что решение по этому вопросу будет вынесено незадолго до начала саммита 'большой восьмерки', но сроки перенесли, что было расценено, как дипломатическая любезность со стороны России, а вовсе не как признак того, что в последнюю минуту ветер переменился. В интервью, которое на прошлой неделе Путин дал группе иностранных журналистов, он недвусмысленно дал понять, что решение уже принято. Когда его спросили о перспективах ВР - особенно о 50-процентной доле ВР в российском предприятии ТНК-ВР, на чье имя была выдана лицензия - президент выразил возмущение задержками в освоении месторождения.
Он сказал, что в Ковыктинском месторождении запасов газа около трех триллионов кубометров, что является эквивалентом почти всех запасов Канады. Месторождение имеет колоссальное значение для России. 'Но, если участники этого консорциума ничего не делают для того, чтобы реализовать лицензию, сколько мы должны терпеть?'. Президент признал, что задержки объясняются многими причинами. А затем добавил: ' : они же это знали, когда шли на получение лицензии. Они знали об этих проблемах и возможных ограничениях. Тем не менее, они это сделали - они приобрели лицензию'.
ВР, со своей стороны, проявляла крайнюю осторожность и публично не комментировала данную ситуацию. Да и зачем бы она стала это делать? Тот факт, что решение не было вынесено до саммита 'большой восьмерки', можно, например, объяснить тем, что переговорный процесс еще не завершился, или российские власти не пришли к единому решению. Для компании не имеет никакого смысла списывать со счетов Ковыкту, пока у нее не останется другого выбора, что немаловажно, поскольку на данном этапе финансовые инвестиции ТНК-ВР можно считать незначительными.
Несмотря на то, что стоимость месторождения, которое когда-то уже разрабатывалось, может составлять 20 миллиардов долларов и даже более, компания приобрела лицензию почти задаром на условиях, которые в данный момент все еще в силе. И, строго говоря, потеря лицензии не ляжет тяжелым финансовым бременем на плечи ВР. Компания не вела переговоры о ее получении и не оплачивала ее - лицензия ей досталась вместе с долей в ТНК, которая получила ее во время дележа российских природных ресурсов 1990-х годов, задолго до появления 'в ее жизни' ВР. Но это не означает, что вердикт - когда он будет вынесен - не будет иметь никакого значения. Вынесения этого решения ждали так долго и с таким интересом, что теперь оно для многих явится основным индикатором политики, которую Россия намерена в дальнейшем проводить в отношении иностранных инвесторов в целом и в энергетическом секторе в частности. Если, как ожидается, лицензию отзовут, это явится отрицательным ответом на сонм вопросов, которые до настоящего времени пока остаются открытыми.
Действительно ли Россия заинтересована в иностранных инвестициях в свой нефтегазовый сектор? Готова ли она работать с иностранными инвесторами на условиях, которые бы отличались последовательностью и регулировались общепризнанными правовыми нормами? И до какой степени доступ иностранных компаний к энергетическим запасам России определяется политическими, а не экономическими факторами? Если ответы на эти вопросы также окажутся отрицательными, означает ли это, что международным нефтегазовым компаниям стоит сделать вывод о нежелательности своего присутствия на российском рынке, минимизировать ущерб и искать счастья в другом месте?
Факты, по крайней мере те, что лежат на поверхности, не слишком обнадеживают иностранных операторов. В течение, по меньшей мере, последних трех лет в российском нефтегазовом секторе происходила консолидация. Газовый гигант советской эпохи 'Газпром' с присущей ему бесцеремонностью приобретал все больше и больше активов, и все больше и больше небольших компаний попадали в зависимость от него. Роснефть, нефтяной гигант, созданный в значительной степени с помощью активов злополучного ЮКОСа, проделывает то же самое в нефтяном секторе. Обе компании явно предназначаются на роль 'флагманов национальной промышленности', и эта политика, несомненно, проводится с благословления Кремля.
Глядя на методы проведения этой политики, можно подумать, что Россия занимается обеспечением безопасности своей собственной энергетической 'безопасности', в том числе и за счет других людей, если в этом возникает необходимость.
В конце прошлого года 'Газпром' после того, как в течение многих месяцев оказывал давление на 'Royal Dutch Shell', в конце концов, получил контроль над 'Сахалином-2', крупнейшим в мире проекте по добыче нефти и природного газа на месторождениях, расположенных на российском дальневосточном шельфе. Эта история, произошедшая в конце того самого года, который начался с кратковременной приостановки 'Газпромом' поставок газа на Украину, за пределами России получила крайне отрицательную оценку. 'Газпром' сочли всего-навсего инструментом Кремля, который вновь обрел уверенность в себе и считает энергетику внешнеполитическим инструментом.
В действительности, если спросить мнение экспертов мирового энергетического сектора, то многие из них признают, что рассматривают захват 'Газпромом' проекта 'Сахалин-2' несколько под иным углом. Они в определенной мере разделяют мнение России, что первоначальная сделка, заключенная Shell, была для компании баснословно прибыльной, чтобы не сказать грабительской, и отражала особенности ситуации 1990-х годов. Россия стояла на грани банкротства, ее руководство было слабым, энергетическая промышленность разваливалась, а цена на нефть на мировом рынке составляла 10 долларов за баррель. Это соглашение, считают эксперты, не могло долго оставаться в первоначальном виде. Тот факт, что 'Газпром' выкупает долю 'Shell', и акционеры получат деньги, говорят эксперты, свидетельствует о том, что времена изменились. В любом случае, это лучше, чем простая конфискация.
Другая сторона медали: у 'Shell' в конечном итоге не оставалось другого выбора. А Россия, заставив британско-голландскую компанию уступить свой мажоритарный пакет акций, нарушила международное соглашение, пусть даже заключенное на несправедливых условиях. Естественно, это только укрепляет существующие сомнения в том, что России можно доверять.
Будущее Ковыктинского газового месторождения является более сложным вопросом, чем это представляется на первый взгляд. Одной из основных причин, по которой нынешняя цена лицензии ТНК-ВР невелика, является отсутствие четкого видения целей освоения месторождения. Сначала предполагалось, что большая часть - если не весь объем - добываемого газа будет поставляться на огромный рынок Китая. Теперь же Ковыкта предназначается лишь для удовлетворения потребностей внутреннего рынка России по низким ценам, которые устанавливает государство. При таких условиях проект становится нерентабельным.
Не совсем ясно, что стоит за этим решением: Кремль ли отдал приказ сделать приоритетным внутренний рынок, чтобы обесценить лицензию и тем самым отбить у иностранных компаний интерес к месторождению, или изменения были продиктованы исключительно внутриэкономическими и утилитарными соображениями. Например, можно предположить, что это было вызвано решением российского правительства перевести электростанции Иркутской области с угля на газ, и, стало быть, не имеет никакого отношения к иностранным инвесторам.
Некоторые аналитики даже предполагают, что решение переориентировать поставки газа с Ковыктинского месторождения на внутренний рынок объясняется атавистическим страхом России перед Китаем. Согласно данной теории, руководители России не желают продавать Китаю любой товар, который позволит Пекину 'колонизировать' малонаселенные пространства Восточной Сибири. Подобный повод превращает отзыв лицензии у ТНК-ВР в решение, от которого за версту разит ксенофобией, но которое ни в коей мере не направлено против западных энергетических корпораций.
Все эти теории будут пристально рассматриваться, если российские власти решат отозвать лицензию у ТНК-ВР. Один вывод, тем не менее, не вызывает сомнений. Если ТНК-ВР лишится лицензии, станет очевидным, что даже созданное на паритетной основе совместное предприятие с российской компанией не обеспечивает иностранной компании стопроцентную защиту ее интересов. Россия хочет получить полный контроль, не меньше.
Но даже эта точка зрения имеет противников. Некоторые считают, что недовольство России вызывает не столько иностранный участник СП, ВР, сколько его российская сторона - ТНК. Согласно этой теории, российское правительство хочет, чтобы разработку месторождения, которое, возможно, является крупнейшим в стране, контролировал 'флагман' газовой промышленности, 'Газпром'. В таком случае совместное предприятие ВР не только не помогло достижению предполагаемой цели, а, наоборот, лишь подлило масла в огонь.
Давайте предположим худшее: ТНК-ВР лишится лицензии, лишится она ее по той причине, что доля иностранной компании в СП равна доле российского партнера, а также из-за того, что российский участник СП не называется 'Газпром'. Но даже при этом, самом пессимистичном сценарии, дела обстоят не так плохо, как кажется. По крайней мере, мы получим недвусмысленный сигнал. Россия в энергетическом секторе проводит политику 'флагманов национальной промышленности'. Иностранные инвесторы на этот рынок будут допускаться, даже приветствоваться, но до тех пор, пока будут знать свое место - миноритарных акционеров.
Вряд ли эта история положит конец иностранному участию в российском энергетическом секторе. Она просто ознаменует завершение периода хаоса и неопределенности. Россия нуждается в технологиях и компетентных управляющих, и она знает это. Но теперь, когда у нее есть деньги, она предпочтет покупать их на коммерческой основе, а не получать их ценою передачи контроля над ресурсами. Но этот сектор так велик, его потенциал настолько огромен, что для иностранных инвесторов тоже найдется дело - только теперь соглашения не будут заключаться на диспропорциональных условиях, как в 1990-е годы.
Именно поэтому предостережения Тони Блэра, сделанные накануне 'большой восьмерки', кажутся неразумными и нереалистичными. Блэр пообещал 'откровенно обсудить' с президентом Путиным широкий спектр проблем, в том числе убийство в Лондоне Александра Литвиненко и российскую угрозу вновь нацелить свои ракеты на Западную Европу, если США разместят базы ПРО в Центральной Европе, и добавил, что 'по логике здравого смысла компании должны инвестировать только в там, где они уверены в безопасности своих инвестиций'. На это вряд ли можно что-либо возразить.
Но затем Блэр начал увязывать 'безопасность' с тем, что иногда называют вопросом о 'ценностях'. Россия, заявил Блэр, должна продемонстрировать свою приверженность демократическим ценностям. 'В противном случае она не сможет привлечь желаемые и необходимые инвестиции'. Нет, это не так. Россия сможет привлечь инвестиции, если сформулирует основные правила игры и обеспечит приличный возврат на инвестиции. Судьба лицензии ТНК-ВР и условия, которые будут затем предложены иностранным компаниям, покажут, до какой степени Россия согласна открыть свой энергетический рынок. И не стоит питать иллюзий: Россия будет принимать решения, как и всегда, исходя их своих интересов.
_____________________________
Крейг Мюррей: Мы должны быть готовы дать отпор ("The Mail on Sunday", Великобритания)
Не позволяйте России превратить газ в новое оружие ("The Times", Великобритания)
