Отношения Америки с Россией катятся по наклонной плоскости. Недавняя угроза президента Владимира Путина вновь нацелить российские ракеты на некоторых европейских союзников Вашингтона - лишь последняя по времени вспышка напряженности.
Замысловатый фарс с 'дружбой' между Путиным и Джорджем У. Бушем, длящийся уже несколько лет - с тех пор, как президент США лично удостоверил богатство души своего российского коллеги - делу не поможет. Тот факт, что аналогичная притворная 'дружба' между Рузвельтом и 'Дядюшкой Джо' Сталиным, Никсоном и Брежневым, Клинтоном и Ельциным закончилась взаимным разочарованием, не помешал госсекретарю Кондолизе Райс (Condoleezza Rice) недавно похвалиться, что американо-российские отношения сегодня 'лучше, чем когда-либо в истории'. Наверняка целесообразнее было бы добиться их подлинного, стабильного улучшения, а не устраивать 'игру на публику', пытаясь создать иллюзию, будто оно уже наступило. Об этом Бушу стоит вспомнить в июле, когда Путин посетит президента в Кеннебанкпорте, штат Мэн.
Причин нынешнему охлаждению немало, но главная из них - войны, развязанные обеими странами: Россией в Чечне, и США в Ираке. Из-за них осложнились перспективы того, что еще 15 лет назад казалось вполне достижимым - подлинного сотрудничества между США и Россией, основанного на общих ценностях, позволяющего преодолеть разделительные линии времен 'холодной войны', способствуя тем самым укреплению международной безопасности и расширению трансатлантического сообщества.
Война в Чечне положила конец и без того небесспорной демократизации в России. В результате этого жестокого конфликта, который Путин вел с редкой беспощадностью, был не только раздавлен маленький народ, давно уже страдавший от имперской политики царского, а затем советского режима - он также привел к политическим репрессиям и усилению авторитаризма в самой России, росту шовинистических настроений среди ее населения. Путин использовал свой успех - установление стабильности в обществе после хаоса первых постсоветских лет - для восстановления централизованного контроля над политической жизнью страны. Чеченская война приобрела для него символическое значение: она должна была наглядно свидетельствовать, что Кремль вернул себе прежнее могущество.
После начала этой войны преобладающую роль в политическом процессе (под путинским контролем, естественно) постепенно приобрела новая элита - 'силовики' из ФСБ (так теперь называется КГБ) и раболепствующие перед властью олигархи. Вместо коммунистической идеологии эта элита взяла на вооружение крайний национализм, а против инакомыслящих в политике она почти неприкрыто использует насилие. Так, Путин чуть ли не издевательски принизил значение убийства одного из ведущих российских журналистов - Анны Политковской, разоблачавшей преступления против чеченцев. Аналогичным образом, выявленные британскими властями тревожные данные о причастности России к убийству в Лондоне перебежчика-офицера ФСБ, открыто выступавшего с критикой Кремля, официальная Москва фактически высмеяла. И все это время российские СМИ сталкиваются в своей деятельности с постоянным усилением политических ограничений.
От внимания Кремля, несомненно, не укрылся тот факт, что Запад, включая США, в основном обходит происходящее молчанием. Администрация Буша осталась равнодушной к чеченской бойне, а после 11 сентября она даже молчаливо согласилась с путинскими утверждениями о том, что, наступая на горло чеченскому народу, он косвенно участвует в бушевской глобальной 'войне с террором'. Убийство журналистки Политковской и попытки Путина принизить его значение также не отразились на приятельских отношениях между хозяевами Белого дома и Кремля. То же самое, кстати, можно сказать и об общем антидемократическом регрессе в политической жизни России.
Очевидное равнодушие Вашингтона нельзя приписывать лишь нравственной черствости американского политического руководства. Россия получила право действовать безнаказанно из-за воздействия катастрофической войны в Ираке на внешнюю политику США. Вот ее последствия: создание тюрьмы в Гуантанамо развеяло традиционное представление мирового сообщества о легитимности действий Вашингтона; ложные утверждения о наличии у Багдада оружия массового поражения подорвали доверие к США; из-за непрекращающегося хаоса и насилия в Ираке американская военная мощь также не внушает прежнего уважения. Если бы не Ирак, Америка сегодня куда меньше нуждалась бы в поддержке России по таким вопросам, как северокорейский и иранский.
В результате действия кремлевской элиты сегодня обусловливают два основных мотива: злорадство из-за неприятной ситуации, в которую попали США, и опасная убежденность в том, что Москва теперь может поступать как ей заблагорассудится, особенно на собственных геополитических 'задворках'. Чувство злорадства побуждает Москву к хлестким выпадам относительно поколебавшегося сверхдержавного статуса Америки, подпитываемым радостным предвкушением ее дальнейшего упадка. Не стоит недооценивать недовольства Кремля распадом СССР (Путин назвал его величайшей катастрофой 20 столетия) и его надежд на то, что Соединенные Штаты постигнет та же судьба. Более того, у кремлевских стратегов вызывает восторг одна мысль о том, что помимо Ирака, США могут глубоко увязнуть еще и в войне с Ираном, что приведет к резкому скачку цен на нефть - сырья, которое российские недра содержат в изобилии.
Второй фактор - идея о том, что Россия получила свободу рук, и может делать на мировой арене все, что захочет - также чреват самыми зловещими последствиями. Она уже побуждает Москву к запугиванию независимой Грузии, попыткам подорвать достижения 'оранжевой революции' на Украине, масштабной 'киберойне' против входящей в ЕС Эстонии из-за того, что тамошние власти осмелились перенести из центра столицы памятник, прославляющий установление советского господства над этой страной, введению нефтяного эмбарго против Литвы, и монополизации доступа международного сообщества к энергоресурсам Центральной Азии. Во всех этих случаях США, поглощенные войной в Ираке, проявляют пассивность. У Америки нет реальной стратегии в отношении России; ее политика на этом направлении сводится в основном к высокопарной риторике.
Несмотря на возникшую напряженность, тревожная ситуация в отношениях между двумя странами вовсе не обязательно должна обернуться возобновлением 'холодной войны'. Ряд долгосрочных тенденций в стране идет вразрез с ностальгическими мечтами обитателей Кремля. Несмотря на оживление в экономике, перспективы развития России остаются неопределенными. Население страны резко сокращается, а ее соседи в Азии переживают 'взлет', наращивают военную и экономическую мощь. Глянец Москвы и блеск Петербурга не могут скрыть того факта, что во многих регионах до сих пор отсутствует элементарная современная инфраструктура.
Богатая нефтью Россия (ее лидеры даже называют свою страну 'энергетической сверхдержавой') чем-то напоминает Нигерию: немалую часть ее доходов поглощает коррупция и отмывание денег. В какой-то степени Москва способна использовать свои гигантские прибыли для достижения желаемых результатов. Но 'купленное' влияние - даже в Вашингтоне, где деньги играют большую роль - не сможет сравниться с могуществом бывшего СССР, воспринимавшегося как 'первопроходец' идеологии, пользовавшейся широкой поддержкой во всем мире.
В этих условиях США должны проводить в отношении Москвы спокойную, стратегически продуманную (и лишенную театральности) политику, гарантирующую, что новое, более трезвое руководство в Кремле осознает: сближение России с США и ЕС будет лишь способствовать ее процветанию, демократизации и укрепит территориальную целостность. США не должны попусту раздражать Москву безответственными шагами, вроде неуклюжей инициативы с размещением системы ПРО у ее порога. Не следует Вашингтону и сходу отметать ее мнение, скажем, в отношении переговоров с Ираном - иначе Россия сочтет, что американо-иранская война больше соответствует ее интересам.
Однако Соединенным Штатам необходимо твердо реагировать на попытки Москвы запугать соседние страны. Чтобы развеять страх перед энергетическим шантажом, Америке следует настоять на ратификации Россией европейской Энергетической хартии. Кроме того, она должна продолжать кропотливую работу по присоединению Украины к Западному лагерю, вынуждая Россию последовать ее примеру, или рискнуть остаться в изоляции между евроатлантическим сообществом и могучим Китаем. Но самое главное - нужно закончить войну в Ираке, столь негативно влияющую на способность Америки проводить разумную и последовательную внешнюю политику.
Збигнев Бжезинский - бывший сотрудник администрации Картера, автор книги 'Второй шанс: три президента и кризис американской сверхдержавы' ("Second Chance: Three Presidents and the Crisis of American Superpower")
___________________________
BBCRussian.com: Пресса США: Начинать ли холодную войну?
Вторая 'холодная война'? ("Newsweek", США)
Кремлевская ностальгия по 'холодной войне' ("The Economist", Великобритания)
