ПОНЕДЕЛЬНИК
Сижу на кровати в моей кремлевской квартире и пытаюсь прикрепить к ботинку оторвавшуюся подошву, намазав ее клеем 'Момент'. Дурацкий русский клей — ни черта не держит!
Рядом нервно переминается с ноги на ногу референт. 'Может быть, вам импортный клей принести?— решается он наконец. — Американский, или еэсовский какой-нибудь?'
'Молчать! — рявкаю я; он вздрагивает. — Я президент славной матушки России, самой великой и ужасной страны на свете! По вашему, я могу являться на встречу с зарубежными коллегами, если мой лучший в мире русский ботинок будет заклеен поганым иностранным клеем?'
Референт опускает голову: 'Нет, г-н президент'.
'То-то же, — говорю я. — Ну-ка, снимайте ботинки'.
ВТОРНИК
Итак, в путь! В Германии начинаются предварительные встречи перед саммитом 'восьмерки'. Ботинки референта жмут, и мы снова меняемся обувью. Мой башмак связали веревочкой. Веревка тоже сделана в России. Периодически она рвется.
Сегодня у меня запланирована беседа с Тони Блэром, и я ощущаю в себе медвежью силу. Я завоевал его уважение с помощью кое-каких новых приемов (это мой вклад в сокровищницу российской дипломатии) — вчера, например, нацелил ядерные ракеты на его страну. Вы спрашиваете, в чем здесь отличие от прежней российской дипломатии? Очень просто — ракет у нас теперь меньше.
'Йоу, Блэр! — приветствую его я (пусть знает свое место). — Мне надоел твой покровительственный тон, понял? Мне надоело, что вы не пускаете Россию в свой уютный клуб западных капиталистов. Хватит, дружок. Мы требуем доступа в ваши институты!'
'Да ладно, — отвечает Блэр. — Мы пустили вас в 'восьмерку', на Евровидение. Чего же вам еще надо? Надеюсь, в НАТО вы не собираетесь вступать?'
'Ха! — говорю я, хмуря брови — я только что разглядел, что его костюм намного лучше моего. — Может я хочу баллотироваться в заместители главы твоей Лейбористской партии? Сам знаешь, для левого политика биография у меня безупречная'
'Но это же смешно, — бормочет Блэр, и добавляет: — Кстати, классные у тебя сандалии!'
'Про ракеты помнишь?', — зловеще осведомляюсь я, и откланиваюсь: надо еще поспорить с этим типом из Канады насчет китов и вывести из себя Ангелу Меркель, пригласив ее на обед.
СРЕДА
Думаете, я наслаждаюсь ролью международного хулигана? Да меня от нее тошнит! Особенно противно, когда иностранные политики, приезжая в Москву, демонстративно стараются ничего не есть у меня за столом. Но мир должен уважать Россию, а купить это уважение мы не можем. Все наши деньги уходят на лондонские футбольные клубы. Почему, сам не знаю.
Вечер провожу в спортзале моего отеля, отрабатывая приемы дзюдо на сделанном на заказ манекене Джеймса Бонда. Эх, были же времена, когда все было просто и ясно!
ЧЕТВЕРГ
Сегодня первое официальное заседание лидеров 'восьмерки'. В середине комнаты за круглым столом сидим мы, а у нас за спиной расположились помощники с ноутбуками. В российской делегации ноутбуки у многих из картона, а экраны изображает фольга. Думаю, никто не заметил.
'Йоу, Блэр, — говорю я. — Уступи-ка мне свое место'. Блэр вздыхает. 'Слушай, — отвечает он, — С какой стати? Почему ты являешься сюда и думаешь:' 'Про ракеты помнишь?' — спрашиваю я. Блэр уступает мне место.
ПЯТНИЦА
Сегодня утром стало известно, что Буш заболел. Достали меня эти многозначительные взгляды!
'Владимир!', — кричит Блэр, увидев меня со свитой с другого конца двора. Он бегом направляется к нам.
'Это не моих рук дело, — сходу заявляю я. — Я ни в чем не виноват. Я президент гордой и великой матушки России, так что оставь этот покровительственный тон и гнусные инсинуации. Потом он же вообще из Техаса. Он суши и в рот бы не взял'.
'Что?— переспрашивает Блэр. — Я только хотел сказать; у тебя подошва отваливается. Может тебе ботинки одолжить?'
'А, — говорю я и оглядываюсь. Нет, вроде никто не смотрит. — Да, спасибо'.
записал Хьюго Рифкинд (Hugo Rifkind)
___________________________________________
Смерть Дианы и 'рука Москвы' ("The Independent", Великобритания)
