Sunday, July 1, 2007; Page B07
Открыто бравируя собственной возможностью срывать зарубежные планы США, Россия Владимира Путина стремится получить власть и богатство. Для сравнения: Китай под властью Ху Цзиньтао (Hu Jintao) постоянно работает над тем, чтобы смягчить влияние своего укоряющегося экономического и военного подъема и как можно более тесно встроиться в структуру американской экономики.
И кто же после этого удостаивается интимного уикенда в семейной усадьбе Бушей в Кеннебанкпорте? Ху? Как бы не так. Это Путин, тот самый, который недавно заявлял, что снова нацелит на Европу российские ракеты. Лидер Китая в прошлом году тихо удовольствовался всего лишь официальным приемом в Белом доме.
Было бы приятно думать, что встреча с Путиным в Кеннебанкпорте в предстоящие выходные - это первый опыт президента Буша в дипломатии 'по заветам 'Крестного отца''. Я имею в виду, что если Буш сейчас так поступает, то это значит, что он видит в Путине противника, а не родственную душу, и действует так, как учил Дон Корлеоне: 'Держи друзей близко, но врагов держи еще ближе'.
В понедельник, когда Путин с Бушем будут рассказывать общественности о результатах своих переговоров, в политическом небе над Мэном вполне могут сгуститься тучи. Скорее всего, речь пойдет о некоем символическом прогрессе по противоракетной обороне - планируется отдать этот вопрос на решение рабочей группы на уровне министров обороны и иностранных дел обеих стран, - который, однако, наверняка будет омрачен неослабевающими трениями по косовскому вопросу и по непримиримой позиции Кремля в отношении западных компаний, которых он выдавливает из энергетического и энерготранспортного секторов российской экономики, усиливая за их счет корпораций, контролируемых государством и 'подручными олигархами'.
Самым важным исходом уикенда Буш-Путин, скорее всего, окажется очередная демонстрация удивительного для нынешней Администрации внешнеполитического обстоятельства: у нее складываются поразительно хорошие отношения с коммунистическим Китаем и не менее поразительно плохие - с 'Россией Инкорпорейтед', как ее называют некоторые доверенные советники Буша за попытки Путина реконструировать практически ленинскую политическую систему и посредством ее взять под контроль как политические, так и экономические ресурсы страны.
Однако, как говаривал дон мафии, рожденный воображением Марио Пьюзо (Mario Puzo), иметь дело с явными противниками гораздо надежнее, чем с мнимыми друзьями. С самого начала Путин сумел завоевать доверие Буша, причем в то же самое время лидер Америки считал Китай не 'стратегическим партнером', каким его рисовал Клинтон, а 'стратегическим соперником', в отношениях с которым необходимо проявлять сугубую осторожность и бдительность.
- Президент с самого начала стал всячески показывать, что он им не доверяет, и китайцы сделали из этого свои выводы, - считает один американский чиновник. - С течением времени они стали очень реалистично подходить к своим целям, в частности по Тайваню.
Конечно, в какой-то части трудности в отношениях Буша с двумя постмарксистскими государствами, лидеры которых активно добиваются легитимности для себя и благополучия для своих сторонников, объясняются и разницей в национальном характере, и тем, как разворачивались объективные события. На сегодня Путин представляет собой проблему и загадку для Белого дома, чем в корне отличается от Ху.
В прессе уже писали, что на Буша огромное впечатление произвела прямота, с которой Ху в прошлом году ответил на его вопрос, в чем состоит самая большая проблема его страны. 'Создавать каждый год двадцать пять новых миллионов рабочих мест' и что-то делать с последствиями миграции населения из деревни в город - сразу же ответил Ху.
После этого Ху постарался минимизировать публичный ущерб от того, что его не пригласили на государственный ужин, как его предшественника Цзян Цзэминя (Jiang Zemin), и публично не обратил внимания на ляпы в протоколе, допущенные во время его визита Белым домом.
Такая сдержанность отражает общий курс Китая на созидательную внешнеполитическую среду, с помощью которой он может смело планировать рост национальной экономики на следующее десятилетие в темпе 7-8 процентов в год. Ху ушел от концепции 'мирного подъема' Китая, потому что этот термин звучал слишком напористо, и вместо нее обозначил для себя целью достижение 'гармоничного общества'. Также он решил отказаться от графика восстановления власти Китая над Тайванем, на чем в свое время настаивал Цзян, поскольку почувствовал, что в этом случае может рассчитывать на помощь Буша, который не даст островной республике провозгласить независимость в одностороннем порядке.
Сегодня много говорят о взрывном росте в китайской обрабатывающей промышленности. Однако во время недавнего визита в Пекин и Шанхай я лично убедился, что за последнее десятилетие китайская и американская экономики вступили даже не в партнерские, а в симбиотические отношения. Сегодня, как во времена 'холодной войны', обе стороны сдерживает страх финансового краха, столь же сильный, как и в старые времена - страх 'взаимно гарантированного уничтожения'. Серьезный экономический удар, нанесенный любой из двух сторон по другой стороне, закончится поистине неисчислимым ущербом для обеих.
Путин же, не скрываясь, бравирует нефтегазовой мощью России и в качестве основного инструмента своей внешней политики использует исключительно запугивание. Психиатр увидел бы за этой бравадой осознание огромной слабости своей страны, которое, конечно, лечится, но не бушевским гостеприимством, а долгосрочным падением цен на энергоносители.
В отличие от Путина, Ху - само воплощение уверенности в себе, ибо сама его страна может быть уверена в своих силах. Кроме того, он, судя по всему, тоже понимает, что имел в виду Дон Корлеоне. Чем бы ни закончилась встреча Буша с Путиным, Китай в любом случае уже показал, что дипломатия 'Крестного отца' освоена им в полном объеме: сначала приблизил Буша, а потом. . . стал к нему еще ближе.
_______________________________
Душа Путина ("The Wall Street Journal", США)
В чем-то Владимир Путин, несомненно, блефует ("Le Monde", Франция)
