В недавнем 'Senso vietato' (рубрика журнала - прим. перев.), посвященном Косово, я писал, что речь идет о национальной проблеме, разрешаемой через поиск окончательного международного признания. Проблема, следовательно, не в независимости, которой косовары фактически уже пользуются, а скорее в ее правовом признании, в первую очередь в европейских кругах, а в широком смысле - и в атлантических.
Но это узаконивание, которое на днях должно пройти детальное обсуждение в Совете Безопасности ООН, стало, наряду с вопросом противоракетного щита, одной из важнейших тем, обсуждая которую, США и Россия не могут прийти к согласию. Европа как всегда расколота, впрочем, с достойным внимания исключением: Франция Николя Саркози склоняется к ослаблению традиционной просербской дипломатии.
Спорный вопрос, ко всему прочему, подогревается расходящимися позициями Джорджа Буша и Владимира Путина. Впопыхах объявленная на недавнем саммите 'большой восьмерки' оттепель уже закончилась. Кроме полемики относительно американского противоракетного щита, который Россия хотела бы держать подальше от своих границ, Путин не скрывает намерений использовать региональные конфликты на Балканах и на Кавказе, чтобы разделить западный фронт. В сущности, он говорит Бушу: если ты признаешь независимость Косово, я признаю независимость сепаратистов из Абхазии и Южной Осетии, которые хотят отделиться от проамериканской Грузии.
Споры ужесточились после того, как Буш, обращаясь к албанцам Приштины из Тираны, заявил о своем личном участии в деле независимости края. И не только это, он дал понять, что Америка выполнит обещание в одностороннем порядке, даже если российское вето заблокирует Совет Безопасности ООН.
Тем временем, сербское правительство, разрывающееся между исторической гордостью, которой оно лишилось, и желанием возобновить переговоры с Европейским Союзом, лезет из кожи вон. Забраковав идею о невозможном возобновлении военных действий, оно подчеркивает свою готовность предоставить косоварам 'нечто большее, чем автономию, но меньшее, чем независимость'.
Но косовары хотят государство, признанное другими государствами, а не автономный край по типу южнотирольского, дарованного Белградом. Возможно, что происходящие в Париже изменения, поддерживаемые решительностью Буша, могут быть положены на чашу независимости и расширения международного согласия. В противном случае самый коварный из нерешенных балканских вопросов станет хронической болезнью, разделяя Европу на группу оптимистов, которые не боятся рождения нового государства, и группу пессимистов, которые, напротив, его боятся. К последним, например, относятся Испания, у которой есть свои баски, или Словакия, у которой есть свои венгры.
