Конечно, в ходе встречи российского и американского президентов в резиденции семьи Бушей на побережье штата Мэн 1 июля ничего подобного этому воображаемому диалогу произойти не могло.
Думаю, Путин постарался 'подстроиться' под своего американского коллегу и усыпить его бдительность. Буш ни в интеллектуальном, ни в психологическом плане не в состоянии осознать, какие задачи стоят перед российским лидером, а прагматик вроде Путина не станет тратить слова, пытаясь объяснить необъяснимое человеку, по определению неспособному его понять. Таким образом, непростая задача Путина состоит в том, чтобы убедить Буша в своих добрых намерениях, выигрывая пространство для маневра, чтобы предпринять шаги, которые США неизбежно воспримут как враждебные. Не знаю, как ему удалось справиться с этим в Кеннебанкпорте. Но было бы полезно представить себе, как могла проходить их беседа, если бы Путин решил выложить Бушу всю правду без прикрас.
Буш: Знаешь, Владимир, многих американцев беспокоит, что строительство демократии в России идет очень негладко. Они видят, как запугивают журналистов, сажают в тюрьму бизнесменов, а оппоненты твоей администрации умирают при подозрительных обстоятельствах. Я хочу улучшить отношения с твоей страной, но уж больно негативный у тебя имидж.
Путин: Скажи, Джордж, как ты себе представляешь демократию в России?
Буш: Ну, когда Борис Ельцин взобрался на танк, одолел коммунистов, а потом проводил свободные выборы, у американцев возникла мысль, что Россия действительно идет по демократическому пути.
Путин: Идти-то мы шли, это точно, вот только куда? Как по-твоему, почему мы обанкротились в 1998 г.? Все, что только можно было стащить, отправлялось на чьи-то счета в швейцарских банках. Спроси своего отца - в июле того года он выступал в Москве на конференции, организованной Goldman Sachs, рассказывая инвесторам, какие чудесные возможности открываются перед ними в России, а через месяц мы объявили дефолт.
Буш: Ну отца-то не надо сюда впутывать . . .
Путин: А я и не говорю, что он участвовал в разграблении России - этой величайшей краже в истории. Я имею в виду, что он так же, как и вы все, не понимал сути происходящего. Если бы мы не взяли за глотку мошенников и воров, захвативших страну и растащивших все, наш с тобой разговор вообще бы не состоялся. Потому что России бы просто не стало.
Буш: Но неужели ты не можешь бороться с воровством демократическими методами?
Путин: Джордж, не все люди в мире похожи на американцев. Если американцы недовольны тем, что происходит, они избирают другого конгрессмена, составляют коллективную петицию, отзывают рекламу из газеты и так далее. Но русские семьдесят лет жили с сознанием: если ты неудачно пошутил, за тобой придут среди ночи, и ты исчезнешь без следа. Чтобы выжить, надо было не высовываться - пить себе водку потихоньку. У нас были свои смутьяны - знаешь, по энтузиазму с ними мало кто в мире мог сравниться. Их называли 'коммунистами'. Так вот - часть из них Сталин убил, а других отправил в ГУЛАГ. Кто по-твоему может возглавить борьбу с преступными группировками, у которых есть даже собственные вооруженные формирования? Никому, кроме правительства, это не по силам. И наши методы по определению не могут быть 'белыми и пушистыми'.
Буш: Не хочу переходить на личности, Владимир, но ты ведь с этими методами знаком не понаслышке.
Путин: Знаком, знаком - уж поверь мне. Как ты думаешь, почему власть в России оказалась в руках людей, служивших в органах госбезопасности? В старые недобрые времена спецслужбы были единственной силой, способной проявлять инициативу. Только в этих органах можно было на практике научиться пользоваться властью.
Буш: Владимир, я понимаю, как плохо у вас обстояли дела в прошлом, но и ты пойми - американцев очень волнуют проблемы демократии.
Путин: Конечно, вас волнует демократия - ведь население Америки состоит из людей, покинувших родину, забывших свой язык, отказавшихся от своей культуры, и нырнувших в ваш 'плавильный котел'. Они убеждены, что у них есть права. У россиян же прав никогда не было, и они не знают, что значит их отстаивать.
Буш: Должен сказать, Владимир - это никуда не годный способ управления страной.
Путин: А кто тебе сказал, Джордж, что Россия - это страна? Мы - империя. Наша территория охватывает шесть часовых поясов, а население состоит из 160 этнических групп. Кроме того, очень много русских осталось в странах, входивших раньше в состав СССР. Может быть, наша история тебе и не нравится, но ее не перемотаешь, как кинопленку. Вот только один пример: сколько у вас в США мусульман?
Буш: Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, но наверно у нас их 3-4 миллиона.
Путин: То есть меньше 2% населения. А знаешь, сколько мусульман живет в России? Как минимум 25 миллионов из 150 - и учитывая, какой у них уровень рождаемости, лет через 50 они могут составить большинство населения.
Буш: Не понял, что ты хочешь сказать.
Путин: Я хочу сказать: вам действительно нужна демократия в России - по принципу 'один человек - один голос'? Ведь если так, через полвека она может превратиться в исламское государство, по запасам нефти превосходящее Саудовскую Аравию, и с огромным ядерным арсеналом впридачу.
Буш: Владимир, я правда не возьму в толк, куда ты клонишь. У нас, американцев, другой образ мышления. Мы пытаемся помочь мусульманским странам построить демократию, чтобы на Ближнем Востоке воцарился мир.
Путин: Мне жаль тебя разочаровывать, Джордж, но похоже в Ираке, Палестине, или Ливане эта идея не слишком срабатывает, так?
Буш: Владимир, я уже совсем запутался. Если тебя так беспокоят мусульмане, почему ты все время мешаешь нам ввести санкции против Ирана?
Путин: А тебе не приходило в голову, что у тебя совсем немного избирателей-мусульман, чьи мнение надо учитывать - да и из тех половина чернокожие, родившиеся в Америке, которые в любом случае никогда не голосуют за республиканцев? А у меня - миллионы азербайджанцев-шиитов, и мечети, в которых они молятся, Иран поддерживает деньгами. Я не могу позволить себе такую роскошь - бить аятолл по пальцам в надежде, что после этого они уже не вынут руки из карманов. Почитай, что пишет об этом Макиавелли: очень опасно вредить своим противникам по мелочам. За малое зло они могут отомстить, а за большое не могут.
Буш: Ты случайно не предлагаешь мне причинить Ирану 'большое зло', а, Владимир?
Путин: Если кто-то это и сделает Джордж, то только вы - вы с израильтянами. Я этого просто не могу себе позволить - по крайней мере сейчас, и уж точно не смогу до наших президентских выборов в марте будущего года. Но может тебе и не понадобиться причинять им 'большое зло'. Иран слаб. И до сих пор есть небольшой шанс, что вместо этого ненормального Махмуда Ахмадинежада президентом станет какой-нибудь разумный человек, например Акбар Хашеми Рафсанджани (Akbar Hashemi Rafsanjani). Но в одном можешь быть уверен: нас меньше чем кого-либо устраивает появление у Ирана ядерного оружия. Ведь он граничит с нашим 'ближним зарубежьем'.
Буш: То есть, когда дело дойдет до драки, ты предоставишь мне всю грязную работу, а сам останешься с чистыми руками?
Путин: Не забудь, у нас выборы пройдут на полгода раньше, чем у вас, да и вопрос о преемственности власти стоит по-другому. Вашей демократии уже 200 с лишним лет от роду, а наша только вышла из пеленок. Мне нужно, чтобы меня сменил человек, достаточно жесткий и ловкий, чтобы удержать Россию от распада. При необходимости мы церемониться не станем. Ты про Чечню, надеюсь, слыхал?
Буш: Но ты не учитываешь, какая у меня трудная задача - если я не решу проблему с Ираном, мне не вывести войска из Ирака: иначе там начнется настоящая война между шиитами, которых поддерживает Иран, и суннитами, за которыми стоит Саудовская Аравия.
Путин: Ну, это уже твои трудности. Я не виноват, что ты туда влез.
Буш: Владимир, я надеялся, что в этой беседе мы проясним хотя бы один вопрос - почему ты так недоволен тем, что мы хотим разместить систему ПРО в таких странах, как Чешская Республика? Ты же знаешь - от российского ядерного удара она Европу не защитит.
Путин: Джордж, тут не в одних ракетах дело. Речь идет и о том, что ваши базы растут как грибы - в Кыргызстане, Узбекистане, Таджикистане, по всему 'ближнему зарубежью'. Вы спровоцировали эти бессмысленные 'цветные революции' на Украине, в Грузии и Кыргызстане. Не установить вам демократию в этих странах - это наивное предположение. Все, чего вы добьетесь - это разгула центробежных сил, грозящих разорвать на части Российскую Федерацию. Неужели неясно, Джордж? У нас сегодня русских - три четверти населения, а через три десятка лет, возможно, будет только половина. Мы еще не оправились от трепки, которую вы задали нам в восьмидесятых. У нас половина смертей среди взрослых мужчин связана с алкоголизмом. На десять родившихся младенцев приходится 13 абортов. Мы боремся за выживание, и не позволим разорвать на куски то, что осталось от России.
Буш: Но может быть мы найдем точки соприкосновения по Косово?
Путин: Вот здесь, Джордж, ты действительно играешь с огнем. Ты предлагаешь расчленить Сербию, чтобы добавить к 'Великой Албании' еще одну провинцию, и к тому же создаешь прецедент для любого сепаратистского меньшинства, желающего выйти из состава России. Мы никогда с этим не согласимся - и предупреждаю, если ты будешь настаивать на этом опасном и опрометчивом шаге, мы поступим точно так же в отношении спорных территорий в 'ближнем зарубежье'. И начнем мы с Южной Осетии.
Буш: Но Владимир, как мы убедим исламские страны, что хотим сотрудничать с ними ради мира во всем мире, не учтя пожеланий подавляющего большинства мусульман в Косово?
Путин: Мне очень неприятно говорить об этом прямо, Джордж, но думаю, я могу подсказать тебе, как приобрести влияние на мусульман. Ты ведь сегодня у них не слишком популярен. . .
Буш: Ладно, не сыпь мне соль на раны. Так как же мне добиться влияния на мусульман?
Путин: Знаешь, сколько гражданских погибло в Чечне, когда мы подавляли там мятеж? Точно никто не подсчитал, но по оценкам - порядка 100000. И еще полмиллиона чеченцев вынуждены были покинуть родные дома. Это половина населения республики. Мы триста лет убиваем мусульман. Поэтому они нас и уважают.
Буш: Владимир, ты говоришь ужасные вещи. Американский народ никогда не согласится с таким мировоззрением.
Путин: А американскому народу это и ни к чему. Он уютно устроился на своем континенте, под защитой океанов, и считает гибель нескольких тысяч человек в небоскребе вселенской катастрофой. Я не предлагаю тебе объяснять избирателям, что в других странах мира дело может обстоять иначе. Я просто предупреждаю: нам предстоит очень непростая работа. И не пытайся еще больше затруднить эту задачу - а то пожалеешь.
* * *
* В качестве псевдонима автор статьи избрал фамилию знаменитого немецкого философа, историка и культуролога Освальда Шпенглера (Oswald Spengler), противопоставившего традиционному 'линейному' пониманию истории как единого поступательного процесса развития человечества концепцию сосуществования и смены ряда самобытных культур, переживающих 'жизненный цикл', и в период упадка превращающихся в 'бесплодные', рационалистические цивилизации. В своем главном труде 'Закат Европы' Шпенглер предсказывал 'умирание' западноевропейской культуры. (Вернуться к тексту статьи)
