Когда британского гражданина убивают на британской земле, и иностранное государство отклоняет запрос об экстрадиции подозреваемого в этом преступлении, чтобы он мог предстать перед судом, Лондон не может сидеть сложа руки. Дэвид Милибэнд (David Miliband) должен был продемонстрировать правительству России, что его отказ выдать Андрея Лугового, подозреваемого в убийстве Александра Литвиненко, не останется без последствий. Если бы Милибэнд ограничился обычной 'дипломатичной' невнятицей, - как и следовало поступить, по мнению его критиков - он, по сути, объявил бы открытым 'сезон охоты' на британских граждан, приглашая ветеранов КГБ разделаться с любым 'возмутителем спокойствия', обосновавшимся в Лондоне.
Убийство Литвиненко в конце прошлого года должно было послужить предостережением: критики российского 'государства спецслужб' нигде не должны чувствовать себя в безопасности. Поэтому было необходимо дать столь же четкий ответный сигнал: правительство не позволит превратить Лондон в арену для подобного сведения счетов - особенно в свете того, что не далее как в июне, судя по всему, предпринимались новые попытки убийства критиков Кремля в британской столице. И объявление четырех российских дипломатов персонами нон грата стало первым шагом в этом направлении.
Администрация Путина, убежденная в эффективности тактики грубого нажима, несомненно, пойдет на эскалацию возникшего кризиса - она уже пригрозила в ближайшие дни выслать из России 80 британских дипломатов, а также прекратить сотрудничество с Лондоном в сфере безопасности. Однако новый премьер и министр иностранных дел должны держаться стойко. Последние несколько лет Россия извлекает выгоду из слабости и разброда на Западе. Если сегодня Британия пойдет на попятный, она лишь убедит Кремль, что 'границы дозволенного' для него отодвинулись еще дальше.
Одной из самых серьезных ошибок Джорджа У. Буша и Тони Блэра стал вывод о том, что с Владимиром Путиным можно иметь дело. Позднее оба не раз об этом пожалели.
В первый год пребывания Путина у власти Блэр встречался с российским президентом пять раз, а незадолго до выборов 2000 г. приехал в Россию - по сути, чтобы поддержать его кандидатуру. Путин отплатил услугой за услугу: Лондон стал первой иностранной столицей, куда он отправился с визитом после триумфальной победы на выборах. В ходе этих первых встреч такие темы, как Чечня и права человека, затрагивались - но скорее для проформы. Ничто не могло поколебать убежденность Блэра в том, что Путин - настоящий реформатор.
Буш зашел еще дальше британского премьера. После первой встречи с Путиным в 2001 г. он заявил: 'Я посмотрел ему в глаза. Я обнаружил, что он - человек прямой и заслуживающий доверия. У нас состоялся очень хороший диалог. Мне удалось понять его душу'. Дружбу скрепило приглашение на бушевское ранчо.
Когда Путин первым из зарубежных лидеров позвонил американскому коллеге после терактов 11 сентября и выразил солидарность с США, возникло ощущение, что Буш и Блэр оказались правы. Затем он даже согласился на военное присутствие США в 'ближнем зарубежье', которое Россия бережет как зеницу ока; показалось, что лед в отношениях с Москвой сломан. Однако Путин лишь ждал подходящего момента. И сегодня он - единственный из лидеров великих держав, кто сумел извлечь бесспорную выгоду из 'войны с террором'.
Возрождение могущества России зиждется на ее гигантских энергоресурсах: по объему добычи нефти она уступает лишь Саудовской Аравии, и сверх того контролирует 26,3% общемировых доказанных запасов газа. Путин стремится поставить все эти активы под полный контроль государства, запугивая частные компании и экспроприируя их собственность.
Сегодня, когда нефть стоит 78 долларов за баррель, - на 60 долларов больше, чем 26 декабря 1991 г., в день официального 'роспуска' СССР - а уже этим летом, по прогнозам, цена 'черного золота' преодолеет планку в 90 долларов, Россия буквально купается в деньгах. Однако, как отметил Фрейзер Нельсон (Fraser Nelson) в статье, опубликованной в Spectator на прошлой неделе, эти средства тратятся не на строительство школ и больниц, а на вооружения - с 2001 г. оборонный бюджет России увеличился в шесть раз. В то же время, если прежде уважаемая неправительственная организация Freedom House относила Россию к категории 'частично свободных' стран, то теперь там, по признанию самого Кремля, утвердилась 'управляемая демократия'. К сожалению, после ухода Путина с поста главы государства в 2008 г. ситуация не улучшится. При его вероятном преемнике, 'ястребе' Сергее Иванове - бывшем министре обороны, которого Путин недавно назначил первым вице-премьером - дела пойдут еще хуже.
Сегодня западным лидерам 'нового призыва' необходимо осознать опасность, исходящую от России. Ангела Меркель уже продемонстрировала куда лучшее понимание этой угрозы, чем ее предшественник Герхард Шредер (Gerhard Schroeder) - перед отставкой бывший канцлер заключил с Россией соглашение о строительстве трубопровода, явно призванное 'отодвинуть в сторону' восточных соседей Германии, а затем бессовестно занял должность члена правления в одном из филиалов 'Газпрома'. Решение Меркель отказаться от моратория на развитие ядерной энергетики свидетельствует: она учитывает риск, связанный с зависимостью страны от российских энергоносителей. Тем не менее, Путин считает, что по-прежнему способен посеять раскол среди западных лидеров - об этом говорит его недавнее решение привлечь французскую фирму Total к разработке Штокмановского месторождения (считается, что оно содержит достаточно газа, чтобы удовлетворять все потребности Европы в этом сырье в течение трех лет). Николя Саркози, заявляющий, что права человека будут занимать центральное место в его внешней политике, должен продемонстрировать, что этот 'подарок' не заставит его 'прикусить язык' по вопросу о репрессиях против гражданского общества в России.
Кроме того, Запад больше не должен позволять России пользоваться правом вето в вопросах его собственной безопасности. Те, кто заявляет, что легитимными можно считать только те действия на международной арене, что осуществляются в рамках Совета Безопасности ООН, по сути играют на руку Москве. Путин блестяще - и цинично - использует имеющуюся у него возможность наложить вето на любые санкции против Ирана и Сирии, чтобы убедить Запад закрыть глаза на его собственные прегрешения.
Конечно, деятельность некоторых представителей российской диаспоры в Лондоне вызывает законные вопросы. Но когда российское государство покрывает - с самого начала или пост-фактум - политическое убийство на британской территории, это говорит о правоте его критиков куда убедительнее, чем любые их собственные заявления. И ссылки на то, что конституция России запрещает выдавать ее граждан, здесь неуместны. В данном случае все обстоит куда серьезнее: Москва игнорирует не только сами обвинения, предъявленные Луговому, но и тот факт, что в руках, как утверждается, частного лица оказался радиоактивный полоний-210.
'Реалисты' уже заявляют, что Браун и Милибэнд на пустом месте создали внешнеполитический кризис - при том, что им и так хватает проблем с Ираком, Афганистаном и Ираном. Но если бы Лондон спустил этот инцидент на тормозах, он предал бы саму суть 'контракта' между гражданином и властью - зачем вообще нужно государство, если оно даже не может защитить вас от убийства агентами иностранной державы? Кроме того, проявив слабость, британское правительство фактически способствовало бы новым преступлениям такого рода.
Мы устали от всех этих намеков и 'кодированных сигналов', и вдохновляет уже тот факт, что 'корректировка' Брауном внешнеполитического курса Блэра началась не с панического бегства из Ирака, или смены тональности в диалоге с Вашингтоном, а с ужесточения позиции по отношению к России. Готовность Брауна и Милибэнда проявить принципиальность в споре с Кремлем из-за выдачи Лугового показывает, что им и в будущем достанет твердости, чтобы принять вызов России.
______________________________________
Литвиненко - большая проблема Гордона Брауна ("The Times", Великобритания)
Насколько далеко зайдет Россия в споре с Западом? ("The Wall Street Journal", США)
Неадекватная реакция на убийство ("The Independent", Великобритания)
