Им по пятьдесят лет или чуть побольше. Их немного. Они - русские, поколение старой интеллигенции, собравшейся со всей Европы в березовой роще в двухстах километрах на юг от Москвы - чтобы радостно вспомнить... советское прошлое.
Мой муж Сергей Дрезнин, пианист и композитор, и художница Маша Дрезнина, его сестра, были членами КПСС. Они уже не первый раз возвращаются в 'Солнечный' - летний лагерь под Тарусой, где в детстве и отрочестве отдыхали каждый год. Некоторые другие гости не были в 'Солнечном' с советских времен. Они еще помнят красные пионерские галстуки, клятву юного пионера и (как и американские бойскауты) - курение украдкой, подростковые влюбленности, лесные походы и песни запрещенных 'Битлов'.
В том, что эти люди снова вместе сейчас, есть что-то волшебное, мистическое.
Никто не может толком объяснить, почему пионерский лагерь ассоциируется у всех не с жесткой военизированностью советской жизни, а с непредсказуемой, бесшабашной Россией, заманивающей и сводящей с ума иностранцев. Практически единственным аспектом военизированной жизни в лагере были организованные купания в Оке (три минуты на группу под строгим надзором). Маша предположила, что это объяснялось отсутствием в лагере стен и заборов (в отличие от всех остальных советских учреждений). 'Можно было уйти через лес к реке когда угодно'.
Может быть, дело было еще и в том положении, в котором традиционно находилась советская интеллигенция. После революции 1917 года советское государство требовало лояльности к себе от всех образованных людей: писателей, художников, актеров, ученых и инженеров. Но даже самые твердолобые бюрократы признавали (пусть молчаливо), что интеллектуальному человеку нужна хоть какая-то свобода. А система, при всей суровости, была плохо организованной, и некоторые вещи то запрещались, то разрешались вновь.
В 1960-х годах дети художников в лагере пользовались определенными привилегиями. Родителям некоторых из них даже разрешалось выезжать за границу, благодаря чему у них чаще, чем у простых людей, были редкие в то время магнитофоны, на которых можно было слушать исцарапанные, сделанные через пятые руки копии записей 'Битлз' и прочих запрещенных рок-групп.
Теперь, вооружившись видеокамерой и приехав в старый лагерь, можно увидеть прежнюю веранду спального корпуса, старую и обшарпанную, ту самую, на которой пионеры давали представления для местных колхозников. Барельеф с Лениным убрали, но дорожку, по которой дети маршировали на ежедневную церемонию отдания чести, до сих пор можно различить. Столовая сохранилась в почти неизменном виде. Ржавеющие плиты и кастрюли, на одной из которых Дука Бруни с изумлением прочитала до сих пор заметные надписи: 'первое блюдо', 'третье блюдо'.
Дети, прежде отдыхавшие в лагере 'Солнечный', теперь выросли и разъехались по всей России, Европе и США, но лагерь остался точкой соприкосновения, местом, которое изменило их жизни.
Нина Куриева, путешественница и специалист по истории искусства, была в лагере всего дважды, в возрасте тринадцати и четырнадцати лет. По ее словам, у нее 'нет ностальгии' по Советскому Союзу, но, вернувшись в лагерь после стольких лет, она 'осознала, какое счастливое это было время'.
'Очень трудно выразить чувство, смешное и грустное одновременно',- говорит Дука Сергею. С одной стороны, чудесно приехать в лагерь вместе с друзьями, которые 'все живы и счастливы'. С другой, чувствовалась некоторая нереальность происходящего, 'как будто нас собрали для съемок какого-нибудь фильма; похоже не на жизнь, а, скажем, на роман'.
Термин, который употребила Дука для описания 'литературной реальности' (после семнадцати лет жизни в Нью-Йорке она свободно говорит по-английски), как и вся ситуация, весьма редок и вполне фантастичен. Дука, отпрыск старой интеллигентной московской семьи, вернулась на родину в 1998 году - чему очень рада - и сейчас заведует клубом 'Маяк' - заведением весьма популярным среди работников некоммерческих СМИ.
В тринадцать лет Дука командовала звеном отряда. Ежедневно двадцать пять пионеров маршировали по тропинке, чтобы отдать обязательный салют ('Юные пионеры! К борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!'). Правильный пионер должен стоять по стойке смирно, но Дука, как она теперь вспоминает 'все время переминалась с ноги на ногу'.
'Битлз' завоевали сердца западной молодежи в 1960-х, но для подростков из СССР и стран Варшавского договора их песни о любви были не только и не столько о любви, сколько о другом мире, увидеть который им, казалось, не будет дано никогда.
'Битлз' совершили настоящую революцию в сердцах целого поколения Восточной Европы. В лагерь 'Солнечный' их записи попадали только в виде старых, поцарапанных кассет. Как и среди западных фанатов, у каждого русского любителя 'Битлов' была любимая песня и любимый музыкант в группе. Некоторые подпольные записи делались на рентгеновских снимках; при их воспроизведении проигрыватель немного покачивался.
Случалось, хотя и очень редко, что советские власти косвенно признавали существование 'сказочной четверки'. В том поколении буквально каждый помнит песню 'Старенький автомобиль' группы 'Веселые ребята' (она же 'Baby You Can Drive My Car'), или пластинку 'вокально-инструментального ансамбля' 'Вокруг света' с песней 'Девушка' (в оригинале 'Girl').
Бесшабашные тинейджеры из пионерлагеря придумывали собственные слова на мелодии 'Битлов'. Даже спустя сорок лет, по словам Сергея, все с радостью подхватили переделку песни 'Yellow submarine' со словами в духе 'Все мы живем, как жуки в навозе'.
После распада СССР в 1991 году лагерь 'Солнечный' пришел в запустение - как и значительная часть советского наследия, внезапно оказавшегося никому не нужным. Никто не знает, как получилось, что Союз художников (организация существует по сей день) продал эту землю, и кто получил прибыль.
Да и какая разница? Пусть подольше держится дымка тайны над далеким детством.
Дука вспоминает, как она однажды отдыхала в гораздо более типичном советском лагере, чем 'Солнечный'. Всяческого оборудования там хватало, а вот того духа - не было. 'У нас ничего не было, никакой роскоши. Мы жили очень просто и очень свободно - это вообще-то ненормально, и надо сказать, - мы жили счастливо'.
