09/10/2007, Volume 012, Issue 48
"Война глазами Ивана: жизнь и смерть в Красной Армии в 1939-45 гг." (Ivan's War: Life and Death in the Red Army, 1939-1945)
Книга Кэтрин Мерридэйл (Catherine Merridale)
Picador, 480 pp., $15
Несколько месяцев назад правительство Эстонии предприняло шаг, возмутивший всю Россию. Российский парламент призвал к разрыву дипломатических связей с Эстонией. Члены молодежных организаций, лояльных Кремлю, бросали камни в эстонское посольство в Москве и заблокировали вход в него. Министр иностранных дел России назвал действия Эстонии 'отвратительными', 'святотатственными' и пообещал в ответ принять 'серьезные меры'.
Через несколько дней стало ясно, о мерах какого рода могла идти речь. На Эстонию, одну из самых интернетизированных стран мира, обрушилась хакерская атака, ставшая, возможно, первым в истории примером государственного кибертерроризма. Независимо от того, действовали ли российские хакеры по поручению властей или нет — сегодня эксперты, похоже, сомневаются в непосредственной причастности Кремля — было ясно, что Эстония затронула нерв, проходящий через весь государственный организм России.
Что же за смертный грех совершила Эстония против российского государства, что вызвала такую бурю гнева. Потопила российский корабль? Сбросила токсичные химикалии в российские воды? Нет, то, что сделали эстонские власти, было совершенно безвредным: они перенесли советский памятник солдатам Второй мировой войны из центра своей столицы Таллина на военное кладбище на другом конце города. Для того, чтобы понять, как совершенно законное действие — перенос суверенным государством памятника в границах своей территории — могло заставить стольких разумных взрослых людей поддаться столь неразумному гневу, рекомендуем обратиться к книге Кэтрин Мерридэйл 'Война глазами Ивана', великолепному рассказу о советском опыте Второй мировой войны.
Красная Армия была не готова к вторжению Германии во всех отношениях: на фронт отправляли необученных солдат, в армии ощущалась острая нехватка… прямо скажем, всего. Хуже того, их боеготовность была фатально подорвана наступательной военной стратегией, совершенно непригодной к оборонительной позиции, в которую их поставил противник. Это привело к невероятным потерям — за первые четыре месяца войны более трех миллионов солдат погибли, были ранены или взяты в плен. А немецкие войска продвигались все дальше на восток.
Угроза уничтожения способна сделать гибким даже самого жесткого догматика, и, когда немецкие войска приближались к Москве, Сталин, наконец, позволил прагматизму превозмочь социализм. Политруки, назначенные в каждую часть для укрепления ленинской ортодоксии, были исключены из процесса принятия боевых решений, а повышение по службе происходило на основе заслуг, а не идеологии. Командиры начали неодобрительно смотреть на самоубийственный героизм, который в первые месяцы войны столько раз приводил к бессмысленной гибели солдат. Был отменен закон, запрещающий бывшим кулакам служить в армии. А в 1943 г., благодаря важнейшим победам под Сталинградом и Курском, становившаяся все более профессиональной Красная Армия совершила перелом в войне и начала марш на Берлин.
Однако 'Война глазами Ивана' — это не сухая военная хроника (хотя явно ощущается недостаток карт). Мерридэйл проводит, по сути, антропологическое исследование, в котором представлены все элементы жизни Красной Армии: еда, искусство, секс, религия, юмор, одежда и так далее. Она решает эту задачу, пользуясь средствами романиста — в книге передаются ощущения солдат: вид гор трупов, оглушающий грохот взрывов, чудовищный вкус щей, которыми кормили солдат, запах разлагающихся тел, вши, копошащиеся в волосах, раскаленные горящие танки (Мерридэйл объясняет, почему погибать в танке крайне неприятно).
Она обогащает свой рассказ о жизни на восточном фронте многочисленными деталями из солдатских биографий. На основе писем, дневников и двухсот интервью с ветеранами она придает человеческое измерение ужасам, гневу и одиночеству, которые испытывали солдаты. Заметки и воспоминания ее героев — офицеров и рядовых, лояльных коммунистов и сомневающихся, крестьян и горожан — словно ведут нас по дорогам войны. Мерридэйл умело оживляет текст подлинными словами свидетелей этой бойни.
Вот, например, отрывок из письма советского офицера жене, написанного во время долгой, кровавой битвы за Сталинград:
Я никогда не думал, что буду способен на такую жестокость, граничащую со зверством. Я считал себя добросердечным человеком, но похоже, человек может долго прятать в себе качества, которые выходят на поверхность только в таких обстоятельствах.
Хотя повествование в 'Войне глазами Ивана' ведется в хронологическом порядке, свободная структура книги позволяет Мерридэйл осветить десятки захватывающих сюжетов, среди которых высокий уровень дезертирства, ужасное отношение Сталина к татарскому меньшинству, расстрелы ненавистных офицеров собственными солдатами, коррупция, широко распространенная в офицерской среде, решение Кремля игнорировать в своей пропаганде то, как Германия обращалась с евреями (Сталин опасался, что подробная информация о Холокосте может подорвать статус Советского Союза как главной жертвы войны).
Важнейшим здесь является вопрос мотивации: почему столь многие так доблестно сражались за кровавого диктатора и угнетавшую их систему? Можно сказать, что было два основных мотива: с одной стороны, страх, а с другой — месть.
Красноармейцы боялись немцев, но зачастую испытывали еще больший страх перед собственными начальниками. В июле 1942 г., когда его армия была деморализована и истощена, Сталин сделал террор одним из основных элементов своей военной стратегии, издав приказ N227. С тех пор отход с огневого рубежа карался расстрелом. Целые части получали задание располагаться за передовыми и стрелять в товарищей, пытающихся бежать. Всего в годы войны смертный приговор был вынесен 158 000 советских солдат. 'Как правило, они сражаются не за идеологию и не за родину, а из страха перед своими офицерами, особенно, комиссарами', — лаконично отмечается в немецком докладе 1942 г. о войсках противника.
Понять второй источник мотивации — месть — смогут немногие американские читатели. Нас атаковали на нашей земле в 1941 г. и 60 лет спустя, но мы никогда не испытывали ужаса и унижения, которые влечет за собой иностранная оккупация. Садизм неприятеля все больше разъярял советских солдат. 'Фрицы' не просто захватывали советскую территорию, они с наслаждением убивали мирных жителей (о том, что испытал Советский Союз в годы оккупации, повествует белорусский фильм 1985 г. 'Иди и смотри' — вероятно, самый лучший фильм о войне).
В первые дни войны многие солдаты проявляли нерешительность, задумываясь о том, может ли жизнь при фашизме быть хуже, чем при коммунизме. Но когда немцы принесли в их страну горе, появилась новая стальная решимость.
Расплата была беспощадной. Когда Красная Армия вступила на территорию стран Оси, она начала, как пишет Мерридэйл, 'оргию военных преступлений', среди которых особое место занимают изнасилования. (Многие жители Таллина называют монумент, оказавшийся в центре спора, 'памятником неизвестному насильнику', а когда Советы перешли границу Эстонии, все еще только начиналось). Мерридэйл представляет шокирующие подробности. Один советский офицер писал:
Женщины — матери и их дети — лежат по обеим сторонам дороги, а перед каждой — толпа мужчин со спущенными штанами. Женщин, истекающих кровью или теряющих сознание, оттаскивают в сторону, а тех, которые пытаются спасти своих детей, наши убивают на месте.
По мнению Мерридэйл, эти военные преступления совершались с одобрения советских властей, которые не только по-своему смотрели на эти безобразия, но и внушали солдатам образ немцев как недочеловеков. Свою роль сыграло и обилие алкоголя на немецких территориях. 'Не пить почти невозможно, — писал один солдат родным. — То, через что мне приходится проходить, — неописуемо, а, когда выпью, становится легче'. Однажды шайка негодяев засунула по винной бутылке во влагалище каждой изнасилованной и убитой ими женщины.
Один из самых захватывающих побочных сюжетов в 'Войне глазами Ивана' — это реакция советских солдат, впервые увидевших Запад. Напомним, что сталинский СССР был оригинальным герметично запечатанным тоталитарным государством, Северной Кореей в квадрате. Солдаты не только никогда раньше не бывали на Западе, но и не имели точной информации о нем. До перехода в 1944 г. румынской границы они 'знали' о Западе только то, что это клоака бедности и коррупции. Их головы, одурманенные пропагандой, закружились от увиденного.
'Такие красивые дома', — вспоминал один ветеран. Зажиточные фермы в Центральной Европе потрясли тех солдат, которые были родом из деревни. Один из пронзительных моментов книги — рассказ ветерана, который, подбирая слова, описывает Мерридэйл то, что он увидел в тот день: 'Богатые, так бы я сказал. Капиталистические хозяйства были богаче'.
Увидев жизнь за пределами Советского Союза, солдаты почувствовали, что нужно менять условия жизни на родине. Поразительно, но в 1945 г. офицеры Красной Армии начали слать в Москву письма с требованиями реформ: прекращения произвольных арестов, культурной открытости, возвращения земельных угодий народу. Но у Сталина были другие планы. Когда солдаты вернулись домой, страна, которую они спасли от фашизма, продолжала относиться к ним как к мусору.
В историю, рассказываемую нам Мерридэйл, вплетен метанарратив о препятствиях, с которыми сталкиваются историки, пытающиеся поведать правду. С самого начала войны Кремль воевал на двух фронтах: военном и пропагандистском. Советская пропагандистская машина упаковывала каждое событие в идеологически верную обертку. Кремль сильно занижал число потерь. За одно лишь упоминание о голоде в Ленинграде полагалось тюремное заключение или расстрел. Первый советский музей, посвященный войне, открылся в начале 1943 г., когда ресурсам, несомненно, могло быть найдено лучшее применение.
Газеты и кинофильмы вдалбливали в головы граждан одну и ту же простую историю о неминуемой славной победе над фашистской сволочью. Возвращаясь домой, солдаты даже были вынуждены подписывать своего рода обязательство о неразглашении, в котором обещали никогда и никому не рассказывать о том, что им пришлось пережить. В результате, даже многие ветераны словно могут вспомнить только ту войну, которую обязались помнить.
В России война по-прежнему окружена этой политической культурой забывания, что помогает объяснить жесткую российскую реакцию на перенос эстонского памятника. Как пишет Мерридэйл, Брежнев превратил построенное Сталиным в 'обманчиво сияющий миф'. В короткую ельцинскую эпоху российские ученики могли узнать из учебников истории то, что не соответствовало этому мифу, но в 2003 г. чиновники лишили их этих учебников. А недавно Кремль распространил новые указания по составлению учебников, в которых Сталин называется 'самым успешным лидером СССР', практически обходятся стороной его преступления против человечности, а нынешний президент зачастую прославляется в совершенно советском стиле: 'Мы видим, что практически все успехи связаны с именем и деятельностью В. В. Путина'.
Чтобы подчеркнуть важность этого проекта для своего правительства, Путин несколько месяцев назад сам выступил на съезде учителей, убеждая их в том, что России 'нечего стыдиться', и необходимо 'прекратить извиняться'.
Тем из нас, кто не воспитан на сказочной версии истории войны на восточном фронте, кажется самоочевидным, что народ Эстонии может иметь, по меньшей мере, смешанные чувства относительно памятника солдатам страны, которая сначала вступила в сговор с Гитлером, чтобы захватить их родину, а потом, выгнав немцев, вновь ее аннексировала и отправила тысячи эстонцев на смерть в лагерях. Но российский народ, даже 60 лет спустя, в большинстве своем так и не узнал правду о том, что Советский Союз делал в Прибалтике. Если линия Путина восторжествует, то они этого так никогда и не узнают.
Бенджамин Герман — юридический советник радио 'Свобода' / 'Свободная Европа'
__________________________________
Ужасный мир после ужасной войны ("The Boston Globe", США)
Смертный бой Ивана ("The Herald", Великобритания)
