В эти дни люди в Вашингтоне много говорят о крахе двухпартийного единодушия в вопросах внешней политики, которое существовало во времена 'холодной войны'. Но какими бы ожесточенными ни были сегодняшние споры об Ираке и о ведении так называемой глобальной войны с терроризмом, существует одно непоколебимое представление о внешней политике, которого неизменно придерживаются обе партии. Они уверены в том, что Соединенные Штаты Америки в обозримом будущем останутся единственной сверхдержавой, гарантом международной безопасности и мировой торговли.
Такая уверенность основана на двух взаимосвязанных убеждениях.
Первое заключается в следующем. Поскольку ни одна страна или альянс стран не демонстрирует особого желания или способностей бросить вызов американскому превосходству, это значит, что ни одно государство этого в перспективе не сделает. Интересы Китая имеют, в лучшем случае, регионально ограниченный характер, утверждают сторонники этой теории. А Европейский Союз слишком разобщен, слишком пассивен и слишком слаб, чтобы восстановить свою некогда мощную военную машину. Если говорить о России, то приверженцы идеи о том, что мировой порядок определяется Вашингтоном, утверждают, будто снижение численности ее населения и чрезмерная зависимость от продажи энергоресурсов в конечном счете не дадут Москве возможности играть центральную роль в мировой политике.
Второе убеждение заключается в том, что весь мир нуждается в Соединенных Штатах и высоко ценит ту роль, которую играет эта страна. Сторонники данного утверждения говорят следующее. Отсутствие до сегодняшнего дня серьезных вызовов американской гегемонии вызвано тем, что Соединенные Штаты обеспечивают мир 'глобальным товаром', как говорят внешнеполитические аналитики. США поддерживают во всем мире политическую и экономическую стабильность, они гарантируют демократический капиталистический мировой порядок, а благодаря не имеющей себе равных военной мощи действуют в качестве мирового жандарма, или 'последней надежды'.
Каковы бы ни были преимущества такого положения вещей, важно то, что на них постоянно указывают самые разные американские политологи и государственные деятели: от демократа Барака Обамы (Barack Obama) до республиканца Рудольфа Джулиани (Rudolph W. Giuliani), и от консервативного политолога Роберта Кагана (Robert Kagan) до ученого-либерала Майкла Мандельбаума (Michael Mandelbaum). Похоже, все они уверены в том, что мир живет лучше всего тогда, когда у штурвала стоят Соединенные Штаты, и что без американского лидерства он очень быстро станет опасным, неблагополучным и анархичным.
Но что если придерживающиеся этих убеждений американцы на самом деле не являются такими уж прозорливыми наблюдателями? Что если мир, лишенный таких имперских мистификаций, выглядит совсем по-иному? Что если они поддались такому же самообману, каким тешил себя правящий класс Великобритании перед Первой мировой войной, полагая, будто британская империя жизненно необходима для сохранения мировой стабильности, и что ее гегемония переживет и достойно перенесет любые вызовы и испытания (по крайней мере, если делать сравнения с другими вариантами того времени и империями прошлого).
История показывает, что имперская мощь на самом деле преходяща, что продолжительность жизни гегемонии постоянно сокращается. Римская империя просуществовала более 700 лет (а если считать Византию, то больше тысячелетия). Британская империя сохраняла свое господство в Индии чуть больше 300 лет, а в значительной части Африки меньше века. Те экономические проблемы, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты, говорят о том, что век Америки как единственной сверхдержавы может оказаться еще короче.
Американцы с молоком матери впитывают веру в исключительность своей страны. (Во внешнеполитическом плане это означает их убежденность в том, что исторические мерки, применимые к другим странам, к США не имеют никакого отношения.) Они не склонны считать, что американское превосходство может закончиться. И все же вера в то, что Соединенные Штаты Америки смогут до бесконечности играть роль мирового гегемона, больше похожа на принятие желаемого за действительное, чем на рациональный анализ происходящего. Ведь как бы то ни было, а в предстоящие десятилетия США придется приспосабливаться к новому, многополярному по географическим и экономическим меркам миру, поскольку Китай и Индия возвращают себе то центральное место в мировой экономике, которое они занимали пять столетий назад.
Истина заключается в том, что будь то имперский Рим, имперская Испания или имперская Британия, экономическая и политическая мощь всегда идут рука об руку. Никто уже не сомневается в том, что Америке предстоит столкнуться с относительным экономическим спадом. Поэтому единственный способ сохранить веру в то, что геополитика не станет многополярной, заключается в следующем: надо продолжать упорно верить, что Америка по какой-то причине не подчиняется действию одного из немногих нерушимых законов истории. Но это уже не анализ - это религия.
Война в Ираке показала ограниченность превозносимой военной мощи США. А ведь это та сфера, в которой Соединенные Штаты Америки наверняка сохранят свое превосходство на протяжении многих десятилетий. В эпоху асимметричных угроз традиционная военная сила все больше превращается в анахронизм при оценке мощи государства.
Это отнюдь не означает, что Соединенные Штаты больше не будут одной из самых важных и значимых мировых держав. Просто сегодня, когда Америка превратилась в страну-должника, подходит к концу та эпоха, в которой США сначала диктовали свои правила, а потом становились гарантом их выполнения.
Пока Соединенные Штаты Америки остаются единственной сверхдержавой. Но мы не должны поддаваться самообольщению и верить в то, что так будет всегда. Вместо этого необходимо выработать умную и обеспечивающую интересы нации внешнюю политику. В этих целях мы должны сделать все возможное для формирования международных правил в соответствии с нашими неотложными приоритетами. Эти правила будут определять взаимоотношения между государствами уже после того, как момент величия Америки уйдет в прошлое. А это неизбежно произойдет.
Одна из книг Дэвида Рифа называется 'At the Point of a Gun: Democratic Dreams and Armed Intervention' ('Под прицелом: Демократические мечты и военная интервенция').
___________________________________________________________
Мировое лидерство Америки расшатано ("The International Herald Tribune", США)
О кризисе американской гегемонии ("Al Hayat", Арабская пресса)
