Незадолго до отъезда из Ирана в Нью-Йорк Махмуд Ахмадинежад принимал военный парад, на котором перед ним проезжали военные грузовики, украшенные лозунгами "Смерть Америке" и "Смерть Израилю". Президент Ирана также сказал в интервью одному американскому изданию, состоявшемуся в его саду в Тегеране: "Я не могу лгать". Менее чем через сутки после выхода интервью в эфир он заявил аудитории в Колумбийском университете, что "у нас нет гомосексуалистов, как в вашей стране", и что иранские женщины, подвергающиеся в последние месяцы массовым задержаниям за появление на улице с непокрытой головой, являются "самыми свободными в мире".
С точки зрения автократа преимущество автократии заключается в том, что он может свободно заявлять о своей честности и не беспокоиться о том, верят ему или нет. Однако у свободы слова есть более значительное преимущество - возможность сравнить эти заявления с реальным положением дел. Своим театральным - и хорошо проясняющим ситуацию - визитом в Америку г-н Ахмадинежад предоставил доказательства своей абсолютной лживости. Можно надеяться, что те, кто слушал его выступление прошлым вечером в Организации Объединенных Наций, крепко усвоили это, пока он в очередной раз рассказывал о "мирных" ядерных устремлениях Ирана.
Речи г-на Ахмадинежада о его ядерных планах не заслуживают доверия также, как и его слова о гомосексуальности, правах женщин или о Холокосте, который он назвал мифом. Даже его утверждение о том, что у Ирана есть право на строительство мирных ядерных реакторов, не соответствует истине: по условиям Договора о нераспространении ядерного оружия и материалов, подписанного Ираном, он лишился этого права из-за строительства завода по производству высокообогащенного урана, которое стало причиной принятия в прошлом году двух резолюций ООН, предусматривавших введение санкций. Ни одна из этих резолюций не имела каких либо значимых результатов. Иран отказался остановить свою программу обогащения урана или согласиться на "тщательные инспекции", которые Международное агентство по атомной энергии должно проводить в подобных случаях.
У Ирана нет острой экономической необходимости в строительстве гражданских ядерных реакторов. В идеале это не является аргументом против их строительства, однако те 3000 урановых центрифуг, строящиеся в Натанзе, предназначены не для производства электроэнергии. Главной целью проповедуемого г-ном Ахмадинежадом урезанного варианта персидского национализма является обретение ядерного оружия, что позволит Ирану усилить свое влияние далеко за пределами страны.
Когда президент Франции Саркози (Sarkozy) назвал обладающий ядерным оружием Иран "неприемлемым риском для региональной и мировой стабильности", он просто озвучил то, что подсказывает здравый смысл. Еще есть возможность избежать этого риска дипломатическим путем, однако время уже истекает. Франция, Соединенные Штаты и Великобритания призвали принять третью резолюцию Совета Безопасности ООН и ввести новые санкции в качестве наказания Тегерана за постоянное нарушение обязательств по Договору о нераспространении. Такая резолюция вряд ли появится в ближайшее время, в основном из-за бесполезной сделки, заключенной между Ираном и МАГАТЭ по ряду второстепенных вопросов, имеющих отношение к ядерной сфере, что дает России и Китаю возможность по-прежнему не соглашаться с позицией Европы и США по вопросам инспекций и прекращению обогащения урана. Однако даже если новые санкции ООН так и не будут приняты, Европа может ввести свои собственные строгие санкции.
Г-н Ахмадинежад продемонстрировал миру, что тот должен серьезно задуматься о своих намерениях относительно Ирана. Он осудил себя своими собственными словами.
____________________________________________________________
Говорит Махмуд Ахмадинежад ("The New York Times", США)
Как Европа может повлиять на Иран ("The Wall Street Journal", США)
