В 1985 году матч за звание чемпиона мира по шахматам между Гарри Каспаровым и Анатолием Карповым привлек внимание всего мира не только потому, что шахматы и вправду получились поистине захватывающими, но и потому, что 22-летний Каспаров стал тогда воплощением дерзкого антиавторитарного духа, огрызнувшегося на советский статус-кво. Каспаров выиграл, став самым молодым в истории чемпионом мира и героем для всех, кто впоследствии приветствовал падение коммунизма.
В 2005 году Каспаров ушел из профессиональных шахмат и начал свою вторую карьеру - карьеру политического активиста в России Владимира Путина. В политику вместе с его известностью и знаменитостью пришли элементы его шахматного стиля - риск и напор. Живя в Москве, Каспаров постоянно ездит по стране, призывая к демократии и свободным выборам. Он активно проводит свою позицию через западную прессу. В одной из редакционных статей, написанных для The Wall Street Journal, он открыто заявил, что путинский режим есть не что иное, как русская мафия в новом масштабе - накачанная нефтедолларами, без колебаний применяющая силу и использующая глупую наивность Запада, которому Россия все еще кажется страной молодой демократии, а не опасно эволюционирующей тирании.
Возглавляемая Каспаровым политическая группировка 'Другая Россия' (theotherrussia.org) ставит своей целью объединение всех антипутинских сил - от скинхедов до необольшевиков. В стране, где бывший агент КГБ жестко контролирует все и вся, это кажется по меньшей мере донкихотством. Однако Каспаров надеется, что качества, благодаря которым он пятнадцать лет назад поставил рекорд в шахматах - готовность к самокритике, способность быстро перестраиваться для решения проблем и много и долго работать - помогут ему и сегодня. Кстати, у Каспарова есть и еще одно огромное преимущество кое перед кем из стана активных противников Путина: он пока еще вполне жив.
Как-то на прошлой неделе, уже после полуночи, мы разговорились о его новой книге 'Как жизнь уподобляется шахматам: правильные ходы от шахматного зала до высокого кабинета' ("How Life Imitates Chess: Making the Right Moves, from the Board to the Boardroom") и о том, чего он ждет от президентских выборов в России.
Корреспондент: Такое время - почему еще не спим?
Каспаров: Потому что работаем. Ночью я в основном провожу обсуждения с американцами. У меня еще несколько звонков - обычно раньше двух ночи я не ложусь спать.
Корреспондент: Вы ведь собираетесь баллотироваться в президенты от 'Другой России' на предстоящих в марте президентских выборах?
Каспаров: Только будьте осторожнее со словами типа 'баллотируетесь' и 'выборы'. Говорить 'баллотируетесь' неправильно, потому что когда американцы так говорят, они представляют себе, как 'баллотируются' Джулиани, Обама или Маккейн. В России мы бьемся не за победу на выборах, а за то, чтобы они вообще были.
Скорее всего, 'Другая Россия' все же выдвинет мою кандидатуру. Однако в путинской России это практически ничего не значит, потому что все понимают: у меня нулевой шанс зарегистрироваться, слишком много понаставлено формальных препятствий. Самое простое - нужно получить в свою поддержку два миллиона подписей, причем в каждом регионе, будь то Москва или какой-нибудь маленький город, не меньше сорока тысяч. Затем все эти подписи проверяются, и если они не признают подлинность более чем 10 процентов - то прости-прощай. Есть и много других барьеров, которые не перепрыгнуть, если в Кремле не захотят, чтобы ты участвовал в выборах.
Корреспондент: А Вам Кремль разрешит участвовать?
Каспаров: Нет. Ведь если я буду участвовать - значит, меня будут показывать по телевизору, а это священная территория.
Корреспондент: Если вспомнить, что случилось с другими противниками путинского режима - писателем Александром Литвиненко, отравленным в Лондоне полонием-210, и журналисткой Анной Политковской, застреленной в лифте московского дома - Вы не боитесь за свою безопасность? Или думаете, что Вас защитит слава шахматиста?
Каспаров: Какую-то защиту она, конечно, дает. Но не гарантии. У меня есть охрана, и мою семью здесь защищают как могут. Я не летаю на дальние расстояния самолетами, не ем и не пью в тех местах, которых не знаю. Стараюсь свести риск к минимуму - и все равно чувствую опасность.
Корреспондент: А разве нельзя продолжать бороться против Путина с Запада?
Каспаров: А кому я интересен, если сижу на Западе? Говорить о российских проблемах и призывать людей выходить на улицы и протестовать против режима, сидя при этом где-нибудь в Нью-Йорке, совершенно аморально.
Когда я играл в шахматы, всегда заранее взвешивал шансы. В политике шансы тоже надо оценивать, но политика - это сражение за идеалы. А когда сражаешься за идеалы, то если уступаешь выбранную позицию - сразу проигрываешь.
Корреспондент: Но разве для того, чтобы продолжать свое дело, не существенно быть хотя бы живым?
Каспаров: Я много езжу по стране, много говорю с людьми. Они верят мне, потому что у меня достаточно денег, чтобы я был независим. Я никогда у них ничего не крал. Я не участвую во власти. Я просто двадцать пять лет играл в шахматы за свою страну, я знаменит и мог бы прекрасно жить в любой стране мира. Единственный аргумент государственной пропаганды против меня - что я агент американского или западного влияния. Но, когда я в Москве и когда я на улицах вместе с людьми, все видят, что это ерунда.
Корреспондент: Извините, что настаиваю, но разве Вы не имеете права бояться за себя?
Каспаров: Все нормально. Мне часто приходится это обсуждать, Вы не первый, кто поднимает эти вопросы. И если я пойму, что угроза становится совершенно реальной, я не буду дергать удачу за хвост.
Корреспондент: Идентифицируете ли Вы себя с диссидентами, выступавшими против Советского Союза? Вдохновляет ли Вас их пример?
Каспаров: Не только вдохновляет - со многими из них у меня очень хорошие отношения. Мы делаем одно дело - стараемся создать в стране такое понятие, как оппозиция. Даже при Ельцине нормальной демократической оппозиции в стране не было.
Корреспондент: Значит, фундамент для создания устойчивой оппозиции в России закладывает 'Другая Россия'?
Каспаров: Нет, это ненадолго. Мы успешно создали некую оппозицию, и сначала нам казалось, что мы займем серьезные позиции перед президентскими выборами 2008 года. Это было слишком оптимистично: в марте 2008 года этот режим не рухнет. Для этого понадобится больше времени. Но не очень много. Я совершенно уверен, что нынешний режим не выживет, и считаю, что он доживет максимум до 2012 года.
Корреспондент: В 1985 году советская шахматная федерация прервала Ваш матч с Анатолием Карповым, который Вы уже практически выиграли. Тогда советский шахматный мир еще переживал последствия победы Бобби Фишера над Борисом Спасским в 1972 году, и Карпов был новым чемпионом - своим, надежным, не то что выскочка вроде Вас, от которого жди одних проблем. Не кажется Вам, что и нынешняя битва с российской властью начинается примерно так же?
Каспаров: Точно. Я начал с боя против шахматной федерации, а закончил боем с советским режимом. В 1990 и 1991 году я думал, что для коммунизма игра и советской диктатуры игра полностью окончена. Тогда я еще не думал, что стану лидером оппозиции новому режиму. Но как только я увидел, что в страну возвращается диктатура - начал понимать, что у меня просто не остается выбора. Я должен был вступить в сражение, исход которого важен не только для моей страны, но и для всего остального мира.
Харви Блюм живет в Кембридже. Его интервью регулярно печатаются в разделе 'Мысли и идеи' (Ideas) нашей газеты. hblume@world.std.com.
_________________________________________
Россия обращает новый закон против критиков Кремля ("The Washington Post", США)
Интересно, что вы будете делать, когда закончится ваша 'борьба с путинским режимом'? ("The Guardian", Великобритания)
