В языке политиков и чиновников вызовы и связанные с ними ситуации являются наиболее типичными клише, к которым прибегают вместо того, чтобы говорить о проблемах, трудностях и, прежде всего, угрозах.
Так и министр обороны Юри Хякямиес имел возможность сослаться на то, что говорил в Вашингтоне не об исходящей от России угрозе для безопасности Финляндии, а о трех важнейших вызовах для безопасности финляндского государства, которыми являются, по его мнению, Россия, Россия и еще раз Россия.
Есть ли здесь разница? Конечно, есть, этого нельзя отрицать - особенно когда вынужден в лучшем виде разъяснять сказанное. Вызов звучит прямо-таки позитивно, создавая впечатление, что на него не только можно, но и нужно отвечать.
Возникшая вокруг оценок Хякямиеса общественная дискуссия сосредоточилась на том, подобает ли министру обороны соответствующим образом высказываться о России. Эта тема затмила собой разговор о том, насколько верными или же неверными являются аналитические выкладки Хякямиеса, представляющие Россию как реальную и единственную угрозу для Финляндии с точки зрения политики безопасности.
Надо иметь весьма живое воображение, чтобы утверждать, что в современном мире ключевым вызовом для безопасности Финляндии могло бы являться какое-либо иное государство, нежели Россия. Поэтому вопрос сводится, в основном, к тому, насколько реальной является исходящая от России угроза и каким образом ее следует учитывать.
Возрастает ли этот вызов вновь на фоне очередного укрепления позиций России как великой державы, как дал понять, выступая в Вашингтоне, Хякямиес?
Хотя Хякямиес отказался делать прямолинейный вывод о том, что новая Россия угрожает безопасности Финляндии, он сослался на мощное возрождение на Севере Европы уже объявленного устаревшим геополитического мышления. Балтийское море превратилось в основной для России маршрут транспортировки энергоносителей. По мнению Хякямиеса, сложившаяся ситуация обязывает всех, кто несет ответственность за оборону Финляндии, делать 'соответствующие выводы'.
С точки зрения Финляндии это можно понять как почти драматическую, но в то же время весьма неопределенную подготовку к маячащим на горизонте 'вызовам'. То, насколько реальными они являются, в свете имеющихся на данный момент аналитических разработок мне, по крайней мере, не вполне понятно. Просматривается лишь смутная обеспокоенность политическим развитием России, а также ее снижающейся готовностью к сотрудничеству на мировой арене.
Насколько иначе на Западе относятся к России по сравнению с тем, как воспринимается там Китай. К Китаю, его политическому и социальному развитию редко подходят слишком критически. Мировое сообщество пытается понять специфику Китая и охотно закрывает глаза на неприятные вопросы.
Россию же назидают и отчитывают, не желая вновь признавать ее статус как великой державы. Подобное обращение все острее задевает честь русских по мере того, как к России возвращается ощущение собственной мощи.
Когда российское руководство начало более уверенно, нежели раньше, вести себя на международных форумах, на Западе заговорили о возрастающей непредсказуемости России и даже об угрозе, на которую следует решительно реагировать.
Правильнее было бы отвечать на вызов, связанный с укреплением России, придавая России соответствующий ее статусу вес и вновь серьезно воспринимая ее как партнера на переговорах.
Американский эксперт по российской проблематике Томас Грэм, обеспокоенный ухудшением отношений между США и Россией, в своей недавней статье дает, на мой взгляд, много хороших советов своим коллегам ('Россия в глобальной политике', 2/2007).
Грэм призывает помнить о том, что принятие решений о путях внутреннего развития и методах управления страной является исключительной прерогативой России. Внешним наблюдателям следует проявлять терпение, поскольку Россия еще не так далеко отошла от своего тоталитарного прошлого. Наблюдатели могут высказывать свою озабоченность развитием России, однако должны в то же время демонстрировать понимание сложностей российской реальности.
Не углубляясь в детали, можно сказать, что отношение к России делит экспертов на две противоположные научные школы. Пессимисты, эксплуатирующие стародавний страх перед Россией, не верят, что Россия когда-либо освободится от своего тоталитарного наследия. Они, однако, не устают постоянно отчитывать Россию за то, что та не продвигается на пути демократического развития.
Более оптимистичная научная школа, подобно Грэму, стремится относиться к сложностям развития России с терпением и надеется, что определенный импульс этому развитию придадут рост экономики страны и укрепление среднего класса, благополучие которого возрастает. К этой группе отношу и себя, хотя доля оптимиста не легка. Несмотря на медленные темпы развития и случающееся движение в обратном направлении, Россия - уже совершенно иное государство, чем еще какие-то пятнадцать лет тому назад.
Выступление Юри Хякямиеса о мощном возвращении геополитики на Севере Европы представляет собой типичный образец военного мышления и легко порождает образы, не соответствующие действительности. Северные страны являются лучшими для России соседями. Транспортировка российской нефти и растущие экологические требования лишь подчеркивают необходимость перехода к более тесному, нежели ранее, сотрудничеству.
Эркки Пеннанен - редактор передовых статей 'Helsingin Sanomat'
___________________________________________________
Глобальное предупреждение из уст Владимира Путина? ("The Sunday Times", Великобритания)
Помните: мы в долгу перед Россией ("The Age", Австралия)
Америка зря надеется на Россию ("The International Herald Tribune", США)
Наследие Путина: Россия, которой не нужна милость Запада ("The Guardian", Великобритания)
