Пятьдесят лет назад, 4 октября 1957 года мой отец, советский премьер Никита Хрущев, ждал телефонного звонка из Казахстана. Конструктор Сергей Королев должен был доложить ему о запуске первого в мире спутника. Отец был в поездке по Украине, решая военные вопросы, и в тот вечер он ужинал с украинским руководством. Я сидел в конце стола, не обращая внимания на их разговоры. Около полуночи отца попросили ответить на телефонный звонок. Возвращаясь назад к столу, он улыбался: запуск спутника прошел успешно.
Советские инженеры начали проектировать спутник в январе 1956 года. План состоял в том, чтобы запустить его в космос при помощи межконтинентальной баллистической ракеты, которая разрабатывалась с 1954 года. Однако весь мир не обращал никакого внимания на расплывчатые заявления о возможном запуске спутника, которые появлялись в советской прессе. Все за пределами Советского Союза считали, что первый в мире искусственный спутник Земли выведут на орбиту Соединенные Штаты Америки.
Советские ученые полагали, что американцы будут хранить свои планы в секрете до тех пор, пока им не удастся запустить спутник. Поэтому они прилагали все усилия для того, чтобы опередить американцев. В августе и сентябре были успешно проведены пуски ракет. Работа велась круглые сутки.
Сообщение о запуске спутника появилось на первой странице 'Правды', но оно было довольно скромным. Причина проста. Мой отец и все советские люди думали, что успех спутника - это вполне естественно, что шаг за шагом мы обгоним американцев. Ведь это мы, а не американцы, открыли первый в мире ядерный реактор. Это наши 'МиГи' устанавливали мировые рекорды, а советский Ту-104 был самым экономичным авиалайнером своего класса.
Не опубликовали в прессе и имени Королева. КГБ знал, что на самом деле нет необходимости держать его имя в тайне. Но как говорил мне тогдашний шеф КГБ Иван Серов, ресурсы противника ограничены, поэтому пусть он тратит свои силы на раскрытие 'несекретных' тайн. Однако мир очень хотел узнать это имя. А когда Нобелевский комитет принял решение вручить награду 'главному конструктору' спутника, он обратился к советскому правительству с просьбой назвать этого человека.
Мой отец очень тщательно продумал свой ответ. Его заботила не конфиденциальность. Совет главных конструкторов отвечал за все космические проекты. Королев был руководителем, но другие (а их было более десятка) считали себя не менее значимыми фигурами. Мой отец знал, что они амбициозные и завистливые люди. Если награда будет вручена только Королеву, остальные разозлятся и откажутся работать вместе с ним. Хорошо организованный коллектив развалится, и это разрушит все надежды на будущие космические исследования. Мой отец полагал, что ученым можно приказать работать вместе, но заставить их творить невозможно.
В итоге он сообщил Нобелевскому комитету, что при разработке спутника отличились все советские люди, и что все они заслужили награду. Нобелевскую премию отдали кому-то другому.
Но несмотря на усилия отца, остальные конструкторы были недовольны тем, что все лавры получил Королев. Первым взбунтовался Валентин Глушко, чей жидкостный ракетный двигатель использовался на русской и некоторых американских ракетах. Во время одного из совещаний Глушко заявил: 'Мои двигатели могли вывести в космос любой кусок металла'. Королев обиделся: его ракета отнюдь не была куском металла. Спор привел к тому, что Глушко предложил свои услуги соперникам Королева.
Примирить этих людей моему отцу не удалось. По указу правительства Глушко продолжал проектировать двигатели для Королева, но работа эта была недостаточно хороша. Поэтому, несмотря на первоначальный успех спутника, десятью годами позже Советский Союз проиграл в гонке за Луну.
Сергей Хрущев - старший научный сотрудник Уотсоновского института международных исследований Университета Брауна.
____________________________________________________________
Вызвав своим полетом страх и изумление, спутник вывел нас на орбиту будущего ("The New York Times", США)
Спутники-шпионы: ответ Америки на запуск Спутника ("Liberation", Франция)
